Архитектор Душ IV (СИ) - Вольт Александр

— Как минимум один из них — урядник Ковалев, — сказал я ровно. — Думаю, он и был тем, кто слил информацию лже-Вяземскому, и тот успел уйти из дома до нашего налета.

Корней медленно повернул ко мне голову. В его глазах отразился огонек сигареты. Он не стал задавать вопросов, а просто принял этот факт, добавив его к десяткам других, из которых состояла его работа.

— Ясно, — только и сказал он.

Когда последний мешок скрылся в фургоне, я счел свою миссию выполненной. Попрощался с Корнеем, оставив его заниматься инквизиторской работой — перевозка, оформление, отчетности и прочие формальности.

Мы с эльфами молча дошли до моего «Имперора». Дверцы открылись и захлопнулись почти беззвучно. Я сел за руль. Шая, не говоря ни слова, устроилась на заднем сиденье, Нандор сел рядом со мной. На лицах девушек застыло немое удивление, но ни одна из них не произнесла ни слова. Вопросов было слишком много, и они понимали, что сейчас не время их задавать.

— Куда подкинуть? — спросил я, заводя двигатель.

— Просто до города, — ответил Нандор, глядя прямо перед собой, на разбитую дорогу. — Дальше разберемся.

— Как скажете.

Машина тронулась. Сначала наш путь лежал через такие же безлюдные, темные улицы. Скелеты заводских корпусов провожали нас взглядами пустых оконных проемов и словно махали повисшими на одной петле створками.

Сомневаюсь, что мне когда-нибудь еще захочется сюда заехать, но зарекаться нельзя было. Кто знает куда еще вынесет служба?

Но постепенно пейзаж за окном менялся. Появились первые признаки цивилизации — одинокий красный глаз светофора, светящийся в пустоту на перекрестке. Затем редкие уличные фонари. Их свет казался теплым и живым после мертвенного сияния луны и мрака.

Мы въехали в спящий город. Дома с темными окнами хранили чужие сны. Но кое-где еще горел свет, и за тонкой тканью занавесок угадывалась жизнь — кто-то читал, кто-то смотрел кино, кто-то просто не мог уснуть.

Мимо пронесся почти пустой ночной автобус. В его освещенном салоне фигура кондукторши в синей униформе клевала носом. На одной из улиц мы миновали парочку, прижавшуюся друг к другу в тени старого платана. Они о чем-то тихо шептались, и их смех, легкий и беззаботный, донесся до нас через приоткрытое окно. Они были в своем маленьком, отдельном мире, которому не было дела ни до культистов, ни до тварей, меняющих облик.

Из-за поворота донесся глухой, утробный пульс басов. Ночной клуб. У входа толпилась молодежь, яркое пятно лилового и малинового света выхватывало из темноты их смеющиеся лица, голые плечи девушек, блеск бокалов в руках. Жизнь продолжалась.

Я плавно проплывал мимо, невольно подмечая детали.

Подъехав к центральной площади, я остановился.

— Приехали.

Эльфы вышли из машины. Нандор обернулся, его лицо в свете городских огней уже не казалось таким бледным и измученным.

— Еще раз спасибо, коронер.

— На связи, — только и сказала Шая.

Они не стали прощаться. Просто повернулись и зашагали по тротуару, две высокие, стройные фигуры, которые через мгновение растворились в переулках ночного города.

Я снова тронулся с места, направляя машину в сторону нашего дома.

— Расскажешь? — наконец спросила Лидия, когда мы выехали на уже знакомую дорогу, ведущую к моему особняку.

Я не стал тянуть и рассказал им почти все что помнил, потому что при таком стрессе мозг не успевал фиксировать все детали. О спуске в подземелье, о перестрелке, о том, как Шая лежала на алтаре, а над ней заносил нож последний из ублюдков. Я рассказал, как бойцы «Щита» работали — без эмоций, без суеты, как хорошо отлаженный механизм, созданный для одной цели.

— И… он ушел? — спросила Алиса, когда я замолчал. В ее голосе была та же легкая дрожь, что и в гостиной перед выездом.

— Ушел, — подтвердил я, сворачивая на наш проспект. — Тот, кто похож на Вяземского. Пока мы разбирались с его шестерками, он испарился. Воспользовался запасным выходом.

— Это очень плохие новости, — констатировала Лидия. Ее аналитический ум уже просчитывал последствия. — Значит, у нас теперь проблема иного порядка. Существо, способное менять облик, на свободе. Выследить его будет практически невозможно. Он может стать кем угодно — продавцом в булочной, соседом, случайным прохожим.

— А что если он захочет отомстить? — подхватила Алиса. — Он ведь видел тебя. Он знает, кто ты и может прийти, а мы даже не поймем, кто стоит перед нами.

Они были правы. Страх их был понятен и логичен. Любой здравомыслящий человек на их месте думал бы так же. Да что там, даже я прокручивал эти опасения на подкорке сознания, но пока был занят, не мог оценить всю проблему по полной. Но даже в нашей ситуации дальше действовать нужно было без паники. Именно это я и озвучил:

— Держаться начеку, но не впадать в паранойю, — сказал я ровно. — Что-то мне подсказывает, что он затаится. Ему нужно время. А главная проблема не в том, что его не поймали, а в том, что он унес с собой.

Я бросил взгляд в зеркало заднего вида.

— Души, — пояснил я. — Он утащил с собой те два сосуда с психеями эльфов. Он их поглотит. И станет сильнее. Намного сильнее. И вот тогда он станет проблемой уже не городского, а имперского масштаба. Я скажу Корнею, чтобы Инквизиция по всему югу усилила наблюдение за магическим фоном. Любой необъяснимый всплеск, любая аномалия — это может быть он.

Больше мы не разговаривали. Каждый переваривал полученную информацию, примеряя ее на себя и на наше будущее.

Мы подъехали к дому. Я вышел из машины, открыл ворота и заехал во двор, после чего поднялся по ступенькам, отворил входные двери и щелкнул выключателем. Мягкий свет залил холл. Сняв верхнюю одежду, каждый повесил ее на вешалку.

— Я голоден, — сказал, нарушая оцепенение.

Никто не возразил. Простая, животная потребность в еде была лучшим лекарством от пережитого стресса. На кухне мы двигались почти синхронно, без слов понимая, что нужно делать.

Я достал из холодильника мясо и овощи, принялся резать их на широкой разделочной доске. Звук ножа, ритмично стучавшего по дереву, был гипнотическим и отвлекал от прокручивания дурных сценариев, которые мозг услужливо рисовал. Алиса поставила на плиту большую сковороду, Лидия доставала из шкафа тарелки и бокалы.

Простые, механические действия, в которых не было места мыслям о монстрах и похищенных душах. Только лук, который нужно нарезать так, чтобы не пустить слезу. Только масло на сковороде, которое должно зашипеть, но не задымиться.

Скоро кухня наполнилась запахами. Жаркое, сдобренное травами и чесноком, скворчало на огне. Я открыл бутылку красного, терпкого вина, оставшуюся еще от старого Громова, налил в три бокала. Рубиновый цвет жидкости красиво играл в свете лампы. Последняя бутылка. Ну, не пропадать же добру?

Мы ели почти молча, сидя за большим дубовым столом. Вкус горячей, сытной пищи, тепло вина, разливающееся по телу, тусклый свет над столом… все это продолжало расслаблять и успокаивать.

Мы выпили по бокалу, потом еще по одному. Плечи Алисы расслабились, в глазах Лидии погас холодный блеск тревоги. Я ощутил, как тяжелая, свинцовая усталость наливается в теле. Не та адреналиновая вымотанность, что была после боя, а необъятная усталость человека, который прошел через многое и наконец-то оказался дома, в безопасности.

Надеюсь.

— Я, наверное, пойду, — сказала Алиса, зевнув и прикрыв рот ладонью.

Лидия молча кивнула.

Когда они ушли, я еще некоторое время сидел за столом, глядя на остатки ужина. Потом поднялся, убрал посуду в раковину. Механически вымыл тарелки, вытер их насухо, потушил свет на кухне.

Очень скоро дом погрузился в сон.

Дверь в ванную закрылась. Убаюкивающий шум воды отрезал Шаю от остального мира. Это Нандор ушел смывал с себя грязь и кровь подземелий. Шая же осталась сидеть в глубоком кресле у панорамного окна, наедине с огнями Феодосии и своими мыслями, которые были куда назойливее любого городского шума.