Перековка судьбы (СИ) - Колючий Александр

Я окинул взглядом свой скудный инструментарий. Для грубой протяжки его хватало. Но для того, что я задумал — для выведения точных долов, продольных желобов на клинке, — мне нужны были специальные приспособления. Обжимки. Нижняя, которая кладётся на наковальню, и верхняя, по которой бьют молотом. У меня их, разумеется, не было.

«Чтобы сделать хорошую вещь, нужны хорошие инструменты, — пронеслась в голове старая аксиома. — Если у тебя их нет — сделай их сам. Первое правило любого инженера и, как я теперь понимаю, любого толкового кузнеца».

Не теряя времени, я взял один из тех обрезков стали, что отложил накануне. Это был не такой качественный материал, как сама заготовка, но для инструмента он подходил идеально. Я потратил несколько часов на этот микро-проект. Разогревал, ковал, придавая кускам стали нужную форму — с закруглёнными, плавными рабочими поверхностями. Один инструмент я сделал с массивным основанием, чтобы он устойчиво лежал на наковальне, другой — с удобной рукоятью. Затем я провёл их закалку и отпуск, сделав их твёрдыми, но вязкими. Теперь у меня был свой собственный, уникальный набор для формирования долов.

На этот раз работа предстояла более тонкая, не требующая грубой силы, но требующая предельной точности.

Я нагрел один конец моей драгоценной стальной полосы. Начал с самого простого — с хвостовика. Это та часть, которая уйдёт в рукоять, и её геометрия не так критична. Идеальная возможность, чтобы «почувствовать» материал в новом качестве. Несколькими точными, выверенными ударами я отковал «плечи» клинка — чёткий уступ, отделяющий лезвие от рукояти. Затем я начал вытягивать и сужать сам хвостовик. Сталь поддавалась легко, пластично, она словно сама текла под моим молотом.

Закончив с хвостовиком, я перешёл к другому концу. К будущему острию. Это была куда более ответственная работа. Удар за ударом, я начал сужать конец полосы, формируя острое, но прочное остриё в точном соответствии со своим чертежом на доске. Оно не было просто заточенным. Я формировал дополнительные рёбра жёсткости, которые должны были сделать его устойчивым к изгибу при уколе.

Я постоянно использовал свой Дар. Я видел, как сотни слоёв моего дамаска плавно сходятся к самому кончику, не образуя разрывов. Я видел, как голубые «магические каналы» внутри стали послушно следуют за физической формой, концентрируясь в одной точке. Я готовил будущее «жало» своего оружия.

Теперь начинался самый сложный и красивый этап ковки — выведение долов. Я объяснил Тихону, что мне снова понадобится его помощь. Я не собирался выскабливать или вытачивать металл. Это было бы варварством и пустой тратой драгоценного материала. Я собирался его «перемещать».

Я нанёс на раскалённый металл метки углём, обозначая границы будущего дола. Затем положил этот участок клинка на свою новую нижнюю обжимку, установленную на наковальне. Сверху я приставил верхнюю.

— Сюда, Тихон! — скомандовал я. — Бей! Не сильно, но ровно!

Старик, вооружённый тяжёлой кувалдой, занёс её и нанёс удар по моей верхней обжимке.

БАМ!

Я тут же нанёс серию своих, более лёгких и частых ударов, корректируя и выравнивая вмятину. Кузница наполнилась новым, сложным ритмом: глухой, мощный удар кувалды Тихона и частые, звенящие удары моего молотка. Нагрев, удар, снова нагрев. Секция за секцией.

Моё «Зрение» работало на пределе. Я видел, как под давлением инструментов сталь «проседает», образуя ровный, гладкий желоб. Я контролировал его глубину с точностью до долей миллиметра, не позволяя ему стать слишком глубоким или, наоборот, слишком мелким.

В один из перерывов, когда я вытирал пот со лба, Тихон с восхищением посмотрел на ровную, темнеющую впадину на клинке.

— Глубокий кровосток выйдет, знатный! — с гордостью сказал он. — Кровь врага рекой польётся!

Я криво усмехнулся.

— Это не кровосток, Тихон. Это народные сказки. Этот желоб называется дол. И нужен он не для красоты или кровожадности. Представь себе балку перекрытия в потолке. Она имеет форму буквы «Н» в сечении, верно? Её середина тоньше, чем края. Это сделано для того, чтобы убрать лишний вес, не теряя при этом прочности на изгиб. Наш дол делает то же самое. Мы убираем лишний металл из центра клинка, делая его легче и быстрее, но почти не жертвуя его жёсткостью. Это чистая физика.

Тихон посмотрел на меня, на клинок, потом снова на меня. В его глазах читалось благоговейное непонимание. Он, кажется, снова решил, что я общаюсь с какими-то очень умными духами.

К концу ночи долы были готовы. Идеально ровные, симметричные, идущие почти по всей длине клинка. Теперь нужно было сформировать лезвия — вывести спуски.

Я отправил Тихона отдыхать. Эта работа требовала абсолютной точности, и я мог доверять только своей руке и своему Дару.

Снова нагрел клинок. И начал наносить лёгкие, но точные, скользящие удары под определённым углом. Я формировал ровные плоскости, идущие от края дола к будущей режущей кромке. Это была ювелирная работа.

Моё «Зрение» было моим главным инструментом. Я видел многослойную структуру своего дамаска. Я видел, как под ударами молота слои уплотняются и смещаются. Моя задача была в том, чтобы вывести спуски так, чтобы на самой режущей кромке оказались слои самой твёрдой, высокоуглеродистой стали. Я буквально «обнажал» самые прочные слои своего материала, формируя будущее лезвие. Я создавал микроскопическую пилу, где зубьями были слои твёрдой стали, а основой — вязкое железо.

Ночь подходила к концу. Работа была завершена.

На наковальне лежало уже не просто полоса. Это был «чёрный клинок» — покрытая окалиной, грубая, но уже безошибочно узнаваемая форма меча. У него было остриё, хвостовик, долы и спуски. Его геометрия была рождена в огне и продиктована наукой.

Я стоял, шатаясь от усталости, но с чувством глубокого, пьянящего удовлетворения. Самая сложная часть ковки была позади. Я создал форму. Теперь мне предстоял долгий и кропотливый процесс «слесарной» обработки, чтобы снять всё лишнее и явить миру скрытое под чёрной окалиной совершенство.

**Друзья, если понравилась книга поддержите автора лайком, комментарием и подпиской. Это помогает книге продвигаться. С огромным уважением, Александр Колючий.

Глава 18

Ночь тяжёлой ковки оставила после себя гул в ушах и ноющую боль в каждой мышце. Но на наковальне, медленно остывая, лежал результат — «чёрный клинок». Грубая, покрытая тёмной окалиной заготовка, в которой, однако, уже безошибочно угадывалась хищная, стремительная форма будущего меча. Геометрия была рождена в огне.

На следующее утро я стоял над ним, как скульптор над необработанной глыбой мрамора. Самая шумная и силовая часть работы была позади. Теперь начиналась самая долгая, самая нудная и самая точная.

— Ковка окончена, Тихон, — сказал я старику, который с благоговением разглядывал заготовку. — Мы придали ему форму и душу. Теперь начинается то, что в моём ремесле называют «слесарка». Нам нужно снять всю эту чёрную, грязную кожу, чтобы явить миру чистую сталь под ней. Вывести плоскости, довести до ума грани. Для этого нужны напильники.

Я подошёл к своему верстаку и достал один из старых напильников, которые я отложил в кучу «на временный ремонт». Он был ржавым, но казался крепким. Я решил провести тест, зажал клинок в тисках и попытался провести напильником по хвостовику — наименее ответственной части.

Вместо ожидаемого рабочего звука снимаемого металла раздался отвратительный, визгливый скрежет. «ВЗЗЗЗЗЗГ!».

Я отнял напильник и посмотрел на него. Его старые, мягкие зубья просто слизались, заблестели от трения о мою новую, твёрдую сталь. На самом клинке осталась лишь едва заметная, жалкая царапина.

— Конечно, — с досадой пробормотал я. — Ожидаемо, но всё равно неприятно.

«Нельзя резать более твёрдый материал более мягким, — констатировал мой внутренний инженер. — Это аксиома. Мой клинок — это высокоуглеродистая дамасская сталь, прошедшая множество проковок. А этот старый напильник — просто кусок мягкого, плохо обработанного железа с насечками. Это как пытаться резать гранит деревянной ложкой. Бесполезно».