На золотом крыльце (СИ) - Капба Евгений Адгурович

* * *

Я открыл глаза и некоторое время смотрел в потолок. Это было очень странно — вспоминать чужой мир, чужую жизнь. Тот их мир назывался Земля — та же Твердь, по сути. И он был точно такой же, как и наш. У них имелись мобильники, жвачка, джинсы и телевидение. Сверкали купола храмов, дети рисовали мелом на асфальте, на лавочках бабуськи перемывали кости соседям, и люди точно так же влюблялись, злились и обожали, и не понимали друг друга.

Разве что магии у них не было. По крайней мере, Королев в нее не верил. И на Земле жили одни люди, а эльфы с орками и другими хомо считались чем-то вроде наших хоббитцев — персонажами мифов, художественных произведений и анекдотов. Ну, и Государство Российское пережило явно гораздо больше потрясений, чем в нашем мире, и было чуть поменьше размерами… Что там говорить — наше Великое Княжество Белорусское, Ливонское и Жемойтское там представляло собой аж четыре независимых государства, более того — республики!

Правда, Руса политика интересовала постольку-поскольку, он всегда был человеком конкретным и деловым, в утопии не верующим. А вот в Бога — вполне. Побывав несколько раз на волосок от смерти, он для себя уяснил конечность телесного существования и самостоятельность такой субстанции, как душа. И искренне верил, что со смертью жизнь не заканчивается. Вообще — удивительно жизнелюбивый тип этот Руслан Королев, мне категорически не верилось, что он вот так — пуф! — и исчез!

Я снова был ему очень благодарен. Он напомнил мне о большом упущении: я так и не изучил всю подноготную аристократических семей, чьи отпрыски проходили обучение в Пеллинском колледже. Особенно — Ермоловых! Что я вообще знал о них? Ну, богатые и знатные, имеют большие земельные владения на Кавказе и в районе Байкала, вечно враждуют с лаэгрим и уруками. Это потому, что я новости в газетах читал. Вот и все!

А Эля ведь сидела на занятиях одна. На первой парте! Такая классная девчонка! Это что — совпадение? Или есть подводные камни? Надо будет точно ей еще что-нибудь интересное купить, какой-нибудь фрукт снова, например…

Соседи еще спали: Авигдор свернулся калачиком, крепко прижав к груди подушку, Руари лежал, будто мумия, сложив руки на груди и, кажется, почти не дыша. До будильника у меня оставалось еще минут двадцать, и спать я больше не мог: дергался из-за всей этой истории с ловлей на живца. Так что ухватил полотенце и пошел в душ. На завтрак первым припрусь, поем и — вперед. Земщина ждет!

* * *

Это было очень странное чувство — просто выйти за ворота колледжа.

Я стоял в тени деревьев, смотрел, как перелетают с дерева на дерево дрозды-рябинники и синички, вдыхал летний, богато пахнущий лесной воздух. Не такой, как в кампусе. Я только сейчас это понял: на территории колледжа не было комаров, и птиц тоже не было — магическая пелена, похоже, не пускала всякую живность внутрь.

А тут, за этими воротами посреди леса, природа жила полной жизнью, буйно и по-настоящему. И мне это очень нравилось и казалось чрезвычайно интересным.

Я сунул руки в карманы и зашагал по асфальту к виднеющимся впереди панельным домам.

По улице Гагариных-Стародубских я шел к Ингрийскому шоссе, разглядывая все вокруг широко открытыми глазами. Ржавые балконы, сохнущее на веревках белье, мужики, копошащиеся под капотом древнего электрокара — это все гораздо более напоминало мне мир Руслана Королева, чем то, что я привык видеть на Тверди. Не считая интерната, конечно.

На стоянке у кафе «Альфа» ругались зеленокожие снага-таксисты, поминая какого-то Бурбога и матерясь через слово. Девицы лет двадцати самого легкомысленного вида, со страшной завивкой на головах и раскрашенные, как дикие туземцы, огибали их по широкой дуге, виляя задницами. На секунду орки-водилы обратили внимание на меня, но мигом отвлеклись, продолжив орать друг на друга.

Я тут же понял причину отсутствия реакции: за моей спиной, громко хохоча, прошли три дебелые тетки-коммунальщицы с ведрами и метелками в руках. Под оранжевыми жилетами на них были надеты серо-красные спецовки, почти один-в-один повторяющие расцветку моей куртки! Конечно, сидела одежка на них куда более мешковато. Еще бы, это без самоподгона-то! Да и материал даже на вид казался некачественным, каким-то стеклянным, но…

Ну, кем мог быть растрепанный парень хулиганской наружности в коммунальщицкой куртке, джинсах и рабочих ботинках? Да обязанным лицом, малолетним преступником, которого воткнули на исправительные работы, вот кем, скорее всего! Эх, знал бы — напялил бы всю спецовку! Отличное прикрытие.

На перекрестке с Ингрийским шоссе я свернул налево, разглядывая раскинувшуюся вдоль берегов Невы промзону судостроительного завода. Если бы не вся эта тема с ловлей на живца — я просто стоял бы и пялился, глядя на огромные корпуса кораблей, покрытые лесами, на всякие-разные буксиры-катера-баржи и многое другое, что выходило тут из-под сварочных аппаратов, манипуляторов и кран-балок. Грохот, треск, блеск, запах сварки и речной воды — вот каким мне запомнился этот промышленный гигант.

Однако — миссия! Все вокруг казалось мне подозрительным, каждый проходящий мимо работяга или проезжающий микроэлектробус заставляли сжимать зубы и нащупывать в карманах куртки боеприпасы: болты и гайки.

Первой целью стал «Рыбацкий домик». Если я хотел делать покупки, то мне нужно было куда-то их складывать. А еще — я все так же ходил на занятия с пакетом «Атмановские кулачки». Так что рюкзак казался отличным вариантом! Нужный мне магазин располагался в металлическом ангаре, напротив станции быстрой зарядки электрокаров, соединенной с мойкой и шиномонтажом. Проплутав некоторое время по здешним дебрям, я, наконец, нашел нужную дверь, вошел и оказался в царстве блесен, воблеров, катушек, резиновых сапог и всего такого прочего. За прилавком скучала женщина с уставшим лицом, но, увидев меня, приободрилась:

— Зда-а-асте челодой малавек! — сказала она. — Ой!

И рассмеялась, и сразу стала какая-то довольно красивая. Это с нашими, человеческими женщинами такое часто бывает: когда хорошее настроение — то красавицы сразу, а как вредничает или капризничает — так, кажется, и снажья баба симпатичнее!

— А я рюкзак посмотреть. Мне обычный, не камуфляжный. Можно хаки, серый, черный, коричневый… — тут же включился я.

— Есть олива! — обрадовалась она. — Сейчас я вам покажу, на сорок и на шестьдесят литров!

И полезла на свои стеллажи. За моей спиной скрипнула дверь: вошла девушка, старше меня лет на пять, миловидная, спортивная, туристического вида: в лосинах, кепке, с густым черным хвостом, который через дырочку кепки высовывался, и в штормовке, едва прикрывавшей попу. Попа, вроде как, была что надо. Но владелица попы на меня не смотрела.

— У вас есть мощная зеленая лазерная указка? — поинтересовалась она.

— Мы что — в сервитуте? Откуда у нас лазеры, красота ты моя? Есть фонарики светодиодные, ширина луча регулируется… — продавщица принялась слезать со стеллажей.

— А! Ну, ладно, — девушка развернулась и вышла вон.

— Вот, два рюкзачка, — продавщица увидела, что я смотрю вслед незнакомке. — Молодой человек, она сервитутка, я их нутром чую. Неприятная барышня. Недобрая!

— Да? — удивился я. — Я как-то не заметил…

— Так вы ж на ягодицы ее смотрели, они-то у нее — загляденье! Рюкзачок брать будете? Семьдесят!

Я взял тот, который поменьше, все-таки мне не в поход на неделю, а на занятия ходить! Но вещица своих денег стоила, конечно, я в него сразу влюбился. С таким рюкзаком — и в пир, и в мир, и в добрые люди, как говорила баба Вася.

Следующим пунктом у меня значился магазин одежды. И вот там обстановка оказалась на самом деле стремная: я хотел себе купить приличных футболок и кофту с капюшоном, но поймал ощущение, будто приобретаю караван с верблюдами, шелком, бархатом, благовониями и ручными обезьянками. Штука в том, что местные продавцы — в основном смуглые и горбоносые южане — по-русски говорили с характерным акцентом и вели себя со мной, как с султаном. Комплименты от них были весьма затейливы, а реклама товара — очень специфической.