Архитектор Душ III (СИ) - Вольт Александр

Нандор отошел к окну, снова глядя на спящий город. Но теперь он видел не просто огни и крыши. Он видел охотничьи угодья. А под маской безразличия, в глубине его глаз, разгоралась холодная, эльфийская ярость. Ярость защитника, чей народ снова стал добычей.

— Громов… — сказал он. — Он должен нам помочь. Он не маг, он не понимает сути происходящего, но он знает этот город. Он знает людей. Он может стать нашими глазами и ушами там, куда нам вход закрыт, несмотря на столичные разрешения. Кто захочет вести диалог мало того что с эльфом, так еще и столичной ищейкой?

— Думаешь, он согласится? После того, как мы устроили ему эту проверку?

— Он не глуп, — Нандор повернулся к сестре. Его лицо было спокойно, но в его голосе звенела сталь. — Он понимает, что оказался в центре бури, и что в одиночку ему не выжить. У него не будет выбора. Завтра мы снова с ним встретимся. Но на этот раз никаких игр. Мы расскажем ему все, ну или почти все. Нам нужен союзник. И, нравится мне это или нет, но этот странный человек — наш единственный шанс.

Глава 17

Над Феодосией сгущались сумерки. Воздух, влажный и густой, пах пылью нагретых за день улиц, морем и отдаленным, сладковатым ароматом южных цветов, доносившимся из палисадников.

Мы стояли на ступеньках главного входа в больницу, и этот запах, смешиваясь со стерильной вонью хлорки, сочившейся из приоткрытых дверей, создавал довольно странную палитру ароматов.

Я сделал глубокий вдох, пытаясь прочистить легкие от больничного духа. На моем лице, все еще бледном после огромных энергозатрат, застыло выражение глубокой усталости, которое я заметил в отражение на стекле одной из стоящих рядом машин.

— С него хватит приключений на ближайшую неделю, — подвел я итог нашей встречи с Корнеем.

Лидия подняла голову, глядя на тяжелое, налитое свинцом небо. Ее профиль в сумеречном свете был четок и строг.

— Жаль, тепло уходит. Кажется, снова дожди будут.

Я проследил за ее взглядом. На горизонте над темной, почти черной полосой моря, небо вспороли беззвучные далекие всполохи. Они на мгновение озаряли нижнюю кромку низких туч яркими вспышками. Резкий порыв с моря принес запах грядущей грозы.

— Осень все же, — я пожал плечами. — Природа требует свое. Ну что, поехали?

Мы направились к черному «Имперору», припаркованному у обочины. Алиса, обогнав меня, решительно подошла к водительской двери.

— Я поведу, — сказала она. Это был не вопрос, а утверждение. — Ты выглядишь так, будто тебе нужен час, чтобы просто моргнуть.

Я устало усмехнулся. В ее голосе, обычно полном то вызова, то испуга, сейчас звучала непривычная забота. И, как ни странно, это не раздражало. Она была права. Мои рефлексы были замедлены, а в висках все еще стоял тупой, монотонный гул и я во всем этом отдавал себе отчет. Вести машину в таком состоянии было бы верхом безответственности.

— Ну хорошо. Уступаю руль, — я бросил ей ключи. Она ловко поймала их на лету.

Алиса, с видимым удовольствием, села за руль. Я отметил, что ей явно стало все больше нравится водить машину, и с каждым разом это давалось все лучше, ровно как и мне фехтование.

Лидия устроилась на заднем сиденье, заняв место у окна. Я занял место на переднем пассажирском сидении. Двери закрылись с глухим хлопком, отсекая шум улицы и запах приближающейся грозы.

Алиса завела двигатель. Мощный рокот «Имперора» мягко завибрировал в тишине. Она плавно тронулась с места, выводя машину на трассу.

Машина неторопливо катила по улицам Феодосии. За окнами сгущались сумерки. Город, освещенный фонарями, казался призрачным и безмолвным. Я откинулся на спинку сиденья, прикрыв глаза. Странное ощущение. Я привык все контролировать — действия, слова, ситуацию вокруг. А сейчас я просто сидел, доверив свою жизнь, и жизнь Лидии, девчонке, которая еще пару недель назад хотела меня пристрелить.

— Как ты думаешь, он… Мастер Корнелиус… он действительно будет в порядке? — голос Алисы вырвал меня из размышлений. Она сосредоточенно смотрела на дорогу, но я боковым зрением видел, как напряжены ее плечи, а спина ровная, словно вставили лом.

— Расслабься, — сказал я, аккуратно положив руку ей на плечо и слегка придавив, заставил сесть в водительское кресло глубже. — Ты слишком напряженно сидишь. В долгой дороге в таком напряжении ты будешь ощущать себя, как выжатый лимон. Вождение должно быть сконцентрированным, но не отнимать у тебя силы, словно ты вагон угля разгрузила.

Она подалась вслед за моей рукой и оперлась своей спиной о спинку водительского сидения.

— И расслабь руки. Что ты вцепилась в руль, как хищная птица в мышь. А что до Корнея… Жить будет. Рана серьезная, но вовремя оказанная помощь… и его организм справится. У него крепкое здоровье. И еще более крепкая воля к жизни.

— Но он выглядел…

— Он потерял много крови, и это был шок. Ничего удивительного. Но сейчас он под наблюдением врачей и в хороших руках. Ему просто нужно время, чтобы восстановиться.

— Благодаря тебе, —довольно прагматично донеслось с заднего сиденья.

Я замер. Это был голос Лидии. Она озвучила факт, с которым тяжело было спорить. Скорее всего, если бы не моя Сила… не моя магия… Корней бы умер.

Я посмотрел на нее в зеркало заднего вида. Лидия демонстративно смотрела в боковое окно. В отражении было видно, что ее глаза неподвижны, отчего казалось, что девушка погружена в свои думы, но краем уха слушала наш разговор и просто решила вставить важную ремарку.

— Ну, не без этого, — согласился я.

— Не просто «не без этого», — продолжала она спокойно, не отрывая взгляда от окна. — А «только благодаря тебе», Громов. Не скромничай, у тебя это не получается.

Мне показалось, что она хмыкнула себе под нос. Но дальше мы не стали обсуждать. Возможно, она действительно была права. Если бы не я, Корней бы погиб. У него были считанные минуты.

Когда мы наконец подъехали к особняку, он вынырнул из тумана внезапно, словно корабль-призрак. Массивные ворота, мокрые и черные, молчаливое здание за ними. Я вышел из машины, и влажный, холодный воздух тут же окутал меня, забираясь под воротник пиджака. Ощущение было таким, словно я шагнул не из машины, а из одной реальности в другую.

Внутри было тепло и тихо. Мы зажгли свет в холле. Дом, еще до недавно казавшийся мне чужим и враждебным, теперь встречал уютом.

— Кто-нибудь голоден? — спросил я у своих спутниц.

Алиса стянула с себя свою куртку и кинула ее на крюк.

— Я бы слона съела. Всего и еще немножко.

Она плюхнулась в кресло у давно погасшего камина и с наслаждением вытянула ноги.

— Только посижу пять минут.

Лидия же, с преувеличенной аккуратностью повесив свое пальто на вешалку, повернулась ко мне.

— А я бы съела что-нибудь легкое, — сказала она. В ее голосе не было ни требования, ни каприза. — Ты что скажешь?

Я посмотрел на нее. На ее бледное, уставшее лицо, на темные круги под глазами, которые не мог скрыть даже самый искусный макияж. Внутри что-то шевельнулось. Странное, почти забытое чувство — забота.

— Я тоже не отказался бы, — ответил я. — Паста. Карбонара. Пойдет?

Она удивленно вскинула бровь.

— Ты еще и пасту умеешь готовить?

— Не поверишь, — усмехнулся я. — Даже соус сам делаю, а не из банки. Мне кажется, после предыдущего раза можно было сделать определенные выводы.

Я прошел на кухню. Лидия после секундного колебания последовала за мной. Она не села за стол в ожидании, а молча встала рядом, словно безмолвный ассистент, готовый подать скальпель. Алиса, услышав наш разговор и, видимо, решив, что зрелище Громова в фартуке стоит того, чтобы оторваться от телефона, тоже пришла и прислонилась к дверному косяку, наблюдая с любопытством.

В кастрюле закипала подсоленная вода. На раскаленную сковороду полетели тонкие ломтики бекона. Через минуту кухня наполнилась дурманящим ароматом жареного мяса. Бекон зашипел, заскворчал, его края начали подсыхать, превращаясь в хрустящие, золотистые кружева.