Архитектор Душ III (СИ) - Вольт Александр

— Лидия, будь добра, натри сыр, — сказал я, не оборачиваясь. — Мелкая терка.

Она без слов взяла кусок пармезана и терку. Я слышал за спиной ровный, методичный скрежет. Девушка работала так же сосредоточенно, как и с уставом Коронерской службы в первые дни, превращая твердый сыр в воздушное облако.

Я выложил обжаренный бекон на бумажное полотенце, чтобы впитался лишний жир. В той же сковороде, на вытопившемся ароматном сале, я быстро обжарил мелко нарубленный чеснок — лишь до появления запаха, чтобы он отдал свою остроту, но не успел сгореть. В миске взбил пару желтков со сливками, добавил туда натертый сыр, щепотку черного перца.

Спагетти, брошенные в кипящую воду, заплясали в бурлящем водовороте. Я засек время, чтобы получилось аль денте, а не разваренные макароны, ставшие почти слипшейся кашей.

Когда паста была готова, я откинул ее на дуршлаг и тут же, горячую и дымящуюся, отправил в сковороду с чесночным маслом. Быстро перемешал, добавил хрустящий бекон и, сняв с огня, влил сливочно-сырный соус. Быстрое, энергичное движение — и соус от жара пасты загустел, превратившись в нежный, обволакивающий крем.

Я разложил пасту по тарелкам, щедро посыпав сверху оставшимся пармезаном и свежемолотым перцем.

— Готово.

— Вкусня-я-ятина! — протянула Алиса, нависавшая над тарелками.

Мы ели прямо на кухне за небольшим столом. Просто, без свечей и хрустальных бокалов. Алиса не соврала. Она уплетала всю вилку за вилкой с усердием заправского матроса. Лидия же ела медленно, с присущей ей грацией, но ее пустая тарелка в конце сказала больше любых слов.

После ужина они, не сговариваясь, принялись мыть посуду. Я не стал им мешать. Поднялся к себе, чувствуя, как приятная тяжесть в желудке смешивается с густой, свинцовой усталостью. Конечно же, потянуло спать. Кровь стала отливать от всего организма прямо к желудку, веки налились тяжестью и желали схлопнуться. И я был с ними солидарен.

Я стоял посреди помещения. В комнате было темно. Я включил небольшую настольную лампу, которая осветила комнату теплыми желтыми тонами.

— Ты бы хоть поел чего, — раздался в тишине знакомый безэмоциональный голос гримуара. — А то скоро ветром сдувать будет.

— Я вточил целую тарелку, — ответил, развалившись на кровати в чем было.

— И что, наелся? На один зуб положил, — буркнул гримуар. — Тебе сейчас нужно восстанавливаться, а ты себя гробишь постоянными разрядками резервуара почти до нуля. И обучение у тебя из-за этого тоже вроде бы продвигается, но один такой рывок отбрасывает в методичности на целые недели. Это как взяться за штангу, сорвать себе спину и потом полгода не прикасаться к ней вообще. Смекаешь, о чем я?

Я усмехнулся. Забота. От говорящей книги. Мир точно сошел с ума.

— Не переживай, профессор. Я знаю, что делаю, — я, встал, подошел к креслу возле книги и присел. — Давай лучше о деле. У меня к тебе вопрос. Теоретический.

— Слушаю, — в голосе гримуара послышался интерес.

— Эта связь. Между мной и девушками. Можно ли ее… модифицировать?

— В каком смысле?

— Увеличить радиус, — сказал я прямо. — Не разорвать, нет. Я понимаю, что это скорее всего невозможно. Но хотя бы растянуть. Чтобы они могли жить своей жизнью, а не быть привязанными ко мне на сто пятидесятиметровом поводке. Чтобы я мог уехать хотя бы в другую часть города, не таская их за собой и не подвергая опасности.

Книга молчала. Долго. Я уж было подумал, что она снова «заснула».

— Ты хоть понимаешь, о чем просишь, подселенец? — наконец произнес гримуар, и в его голосе было нечто новое. Удивление. — Ты спрашиваешь не о простом заклинании. Ты спрашиваешь об искусстве плетения душ.

— Я так и понял, — голова качнулась в согласном кивке. — Ты сказал, это эльфийская магия.

— Верно. Древняя, почти забытая. Это не просто «связь». Это узел. Вы трое теперь — как сиамские близнецы на уровне психеи. Ваши души сплетены. Чтобы растянуть эту связь, нужно не просто потянуть за ниточки. Нужно переплести весь узор заново. Это ювелирная работа, требующая не только огромной силы, но и глубочайших знаний. Знаний, которых нет даже у меня.

— Но у кого-то они есть, — настойчиво сказал я.

— Возможно, — неохотно согласился гримуар. — У эльфов. У их Хранителей Знаний, если они еще существуют. Но найти их… А тем более уговорить помочь человеку, который балуется с темной магией… — он замолчал, и это молчание было красноречивее любых слов.

Я потер виски. Тупик. Снова.

В голове уже образовались размышления как бы мне подобраться к этим эльфам из Министерства. Просто прийти и сказать: «Здравствуйте, я тут случайно связал свою душу с двумя девушками, не подскажете, как это распутать?» Абсурд. Они либо примут меня за сумасшедшего, либо за опасного чернокнижника. И в обоих случаях финал будет один — казематы Инквизиции. Но уже не местной, где я мог бы договориться с Корнеем, а в столиц. И итог будет светить мне один — рудники.

Нет, нужен другой подход. Легенда. Мне нужна правдоподобная причина, по которой коронер из провинциального городка вдруг заинтересовался древней эльфийской магией душ. Исследовательский интерес? Слишком подозрительно. Расследование какого-то дела? Уже теплее.

Если я смогу найти старое нераскрытое дело, связанное с чем-то подобным, я смогу использовать его как предлог. «Господа, я тут разбирал архив и наткнулся на любопытный случай… не могли бы вы, как эксперты, проконсультировать…». Да, это могло сработать.

Но еще лучше… еще лучше, если я свяжу эту необходимость вместе с текущим делом. Да. Было бы лучше всего.

Мои размышления прервала тихая вибрация телефона, лежавшего на столе. Я бросил на него взгляд. Уведомление из «Имперграмма». Незнакомый контакт. Но иконка рядом с именем… зашифрованный чат.

Я нахмурился, взяв телефон. Кто это мог быть? Корней? Но у него другой ник. «Щит»? Маловероятно.

Я открыл сообщение. Оно было коротким, всего несколько слов, и рядом с ним уже тикал таймер самоуничтожения. Но прежде, чем прочитать, я нажал на аватарку отправителя. На весь экран развернулась фотография.

Эльфийка. Но не та, что я видел в кафе. Та была строгой, собранной, почти аскетичной. Эта же… смотрела на меня с экрана с легкой, загадочной полуулыбкой. Идеально уложенные темные волосы, легкий, но профессиональный макияж, подчеркивающий ее высокие скулы и раскосые глаза. Она была одета не в деловой костюм, а в элегантное вечернее платье с открытыми плечами.

Я с трудом узнал в этой светской красавице Шаю. Это была другая ее сторона. Та, которую она показывала не на службе, а… где-то еще.

Я вернулся к сообщению.

«Привет, господин коронер. Шая. Нужно поговорить. Завтра к двенадцати часам в том же кафе, что прошлой ночью. И не опаздывай, пожалуйста».

Сообщение замерцало и исчезло, оставив после себя лишь пустой экран чата.

Гонец, тот самый, что говорил с Громовым у ворот, стоял перед столом. Его фигура, даже скрытая под грубой тканью, была прямой и собранной. Он закончил свой отчет. Короткий и лишенный эмоций, как рапорт спецназовца после операции.

— … ликвидация объекта проведена согласно протоколу. Плоть и кости обратились в прах. Пепел развеян над карьером. Никаких следов не оставлено. Работа чистая.

Мастер, сидевший во главе стола, молчал. Он медленно водил пальцем по краю оплывшей свечи, его скрытое в тени лицо было неподвижно. Тишина затягивалась, становясь почти невыносимой. Третий культист, здоровяк с бычьей шеей, нервно переступил с ноги на ногу в углу, его массивный силуэт качнулся, нарушив геометрию теней.

Наконец Мастер поднял голову. Он медленно, почти театрально, поднялся из-за стола, обошел его и подошел к гонцу. Положил руку ему на плечо. Жест был весомым, значительным.

— Отлично сработано, — его голос был тихим, но от этой похвалы у гонца потеплело в груди. Это звучало, словно отцовское одобрение, которого иногда так не хватало. — Ты исправил свою ошибку и даже превзошел мои ожидания.