Архитектор Душ III (СИ) - Вольт Александр

— И что, ты не можешь предложить им ничего взамен? — кивнул он в сторону двери, где ждали девушки.

— Например? — усмехнулся я. — Заплатить им за то, чтобы они отвалили от меня? Боюсь эта странная связь так не работает.

— Например, попытаться загладить свою вину, — сказал он задумчиво. — Я же знаю, кто они. Морозова и Бенуа. Дочь того самого промышленника, которого ты пустил по миру. И вдова твоего ассистента… — он не закончил, тяжело вздохнув. — Ну ты понял.

Он оборвал мысль. Но невысказанное им слово повисло в воздухе. Его и не нужно было озвучивать. «Убил».

Забавным было то, что даже Корней догадывался о случившемся, хотя по всем протоколам числилось абсолютно иная версия. И в памяти Громова я не нашел ни единой сцены, где Виктор рассказывал бы Корнею о случившемся.

Я не вздрогнул. Мое лицо осталось непроницаемым. Внутри меня как человека, которого гримуар называл «подселенцем», не возникло ни единой моральной дилеммы. Это были не мои грехи. Но это тело… это тело помнило все. И оно было виновно.

— Я пытаюсь, — сказал таким же ровным тоном. — Как могу.

Помолчали немного неловко и с привкусом общей тайны. Но, вроде бы, с подведенным к общей черте итогом.

— Хорошо, — медленно произнес Корней. — Я помогу, чем смогу. Но ты должен понимать, Виктор. Если об этом… о твоих способностях… узнает кто-то еще…

— Я знаю, — перебил я его, кивнув головой. — И все понимаю.

Я поднялся. Разговор окончен. Все что нужно было сказать, сказано. Я подошел к кровати, поправил сбившееся одеяло. Жест простой, почти машинальный, но в нем была вся та невысказанная благодарность и забота, которую я сейчас чувствовал к этому человеку.

— Отдыхай, — сказал я. — Тебе нужны силы. А я… я буду искать дальше. И если что-то найду, ты узнаешь первым.

— Береги себя, Виктор, — его рука слабо сжала мою. — И будь осторожен. Большая сила — это большая ответственность. И пока что я даже понятия не имею, насколько опасно то, что ты получил.

— Будет интересно — обсудим. Я все расскажу. Но пока что лечись и поправляйся.

Он хмыкнул.

— Куда ж я денусь с подводной лодки, господин опальный коронер.

Коротко хмыкнув в ответ, я кивнул, развернулся и пошел к выходу. Моя рука уже легла на холодную ручку двери, когда он снова меня окликнул.

— Виктор.

Я обернулся. Он смотрел на меня, и в его взгляде, впервые за весь этот разговор была простая человеческая благодарность.

— Спасибо.

Я молча кивнул и вышел из палаты, плотно прикрыв за собой дверь. В коридоре меня ждали девушки. Они вскочили, едва я появился. В их глазах застыл немой вопрос.

— Поехали, — сказал я, не вдаваясь в подробности. — У нас много дел.

Они не стали расспрашивать, а просто молча последовали за мной.

Теплый солнечный день сменился прохладной ночью, принесшей с моря густой, плотный туман.

Он окутывал Феодосию молочной пеленой, глуша звуки и размывая очертания. В его влажной взвеси огни города больше не горели — они истекали неоном, дрожали и расплывались на стекле окна из номера отеля «Империал» размытыми акварельными пятнами.

В номере царил полумрак. Горел только экран ноутбука. Его холодный белый свет выхватывал из темноты расстеленную на полу карту Крыма и два стакана с остывшим чаем.

Нандор стоял у окна, заложив руки за спину. Его силуэт, четкий на фоне ночного города, был неподвижен, как изваяние. Он не смотрел на город. Он думал. Анализировал, снова и снова прокручивая в голове события последних дней, пытаясь найти в них логику, которой, казалось, не было.

Шая сидела в кресле, поджав под себя ноги. Она потянулась за чашкой, взяла ее и продолжила просто держать, словно грея руки. Ее лицо было спокойно, почти отрешенно, но в глубине темных глаз горел холодный огонь существа, что столкнулось с необъяснимым для себя феноменом.

— Он умнее, чем кажется, — ее голос, тихий и мелодичный, прозвучал в тишине комнаты.

Нандор не обернулся. Он продолжал смотреть на туманный спящий город, который хранил свои грязные тайны.

— Он не просто умнее. Он — другой, — ответил он. — Тот, с кем мы столкнулись, не имеет ничего общего с опустившимся аристократом-алкоголиком.

— Ты думаешь, нас кто-то направил по ложному следу?

— Я думаю, что мы имеем дело с человеком, который за короткое время кардинально изменился, — Нандор наконец отвернулся от окна. Его лицо в полумраке казалось высеченным из камня. — Такие метаморфозы не происходят без причины. А теперь еще и это. Украденное тело прямо из-под носа у всей городской полиции и у нас.

Он подошел к столу, склонился над картой. Его палец медленно скользил от Феодосии на запад, к Керчи, словно прочерчивая невидимую линию, связывающую два кровавых события.

— Те, кто это сделал, явно не дилетанты, — продолжил он. — Они действуют по четкому плану. И они не боятся. Провести ритуал в двух шагах от имения Мастера Инквизиции, а потом украсть главную улику из правительственного учреждения? Это либо откровенная глупость и безрассудство, либо демонстрация силы. Что конкретно, я не знаю.

— Они знали, что мы приедем, — сказала Шая. — Знали, что мы захотим увидеть тело. И сыграли на опережение.

— Или им просто нужно было избавиться от улики, — Нандор выпрямился, его взгляд снова был устремлен на сестру. — Сжечь, растворить в кислоте. Чтобы никто не смог изучить его. Чтобы никто не понял, что именно они с ним сделали. В отчетах из Керчи было то же самое. «Признаков разложения не обнаружено». Словно тело было… законсервировано. Это не похоже на обычную магию, которую практикуют люди.

Шая замерла, так и не донеся чашку до губ.

Его слова — «не похоже на обычную магию» — словно повернули ключ в заржавевшем замке ее памяти, вызвав из глубин смутное, тревожное воспоминание. Ее брови медленно сошлись на переносице, взгляд стал отсутствующим, устремленным не на брата, а куда-то вглубь, сквозь стены отеля. Что-то знакомое, что-то, о чем она читала давно, в тишине столичных архивов. Что-то страшное и почти забытое.

Она аккуратно, с несвойственной ей медлительностью, поставила чашку на стол. Поднялась и, не говоря ни слова, подошла к добротному кожаному чемодану, стоявшему в углу. Щелкнули замки. Она откинула крышку и достала несколько свертков, обернутых в ткань — их походный архив, бесценные крохи знаний, которые их народ почти утратил в огне войн и веках изгнания.

Развернув один, она извлекла тяжелый том в переплете из темной, потрескавшейся кожи, без названия на обложке. Ее пальцы привычно и быстро заскользили по пожелтевшим страницам, испещренным древними, изящными рунами. Вперед. Назад. Вот. Ее палец замер на одном из рисунков.

— Я читала об этом, — ее голос стал тише, почти шепотом. — В старых хрониках. Запретные ритуалы времен Первой Войны, когда некоторые из наших, отчаявшись, обратились к темной стороне.

Нандор подошел к ней, заглядывая через плечо. На странице было изображение: стилизованная фигура, из груди которой вырывался светящийся шар. Под рисунком — вязь рун.

— «Извлечение эссенции», — прочитала она. — Так это называлось. Грубый, варварский способ похитить душу, чтобы использовать ее энергию. Усилить себя. Продлить жизнь. Или…

Она замолчала. Нандор ждал, чувствуя, как по спине пробегает ледяной холодок.

— Или напитать ею что-то другое, — закончила Шая. — Артефакт. Или призванную сущность.

Он смотрел на рисунок, на эти древние, полные тьмы руны. И понимал, что они столкнулись не просто с серией убийств. Они столкнулись с чем-то гораздо более древним и страшным.

— То есть, ты хочешь сказать, что в этой человеческой глуши кто-то пытается возродить древнюю, запретную эльфийскую магию?

— Я хочу сказать, что кто-то нашел эти знания, — она хлопком закрыла книгу. — И, судя по всему, научился их применять. И это, брат, гораздо хуже, чем мы думали. Это не просто серийные убийства. Это… подготовка к чему-то большему. Именно поэтому они охотятся на наших. Душа эльфа несет в себе гораздо больше чистой, первородной энергии, чем душа человека. Для них мы не просто жертвы. Мы — источник топлива.