Не подведи меня, Ким Тэ Хо (СИ) - Яловецкий Ярослав

– А ничего, что мне надо в отель?

– Не беда. Ты уже заслужил одобрение своего отца.

– Прости, но заслужить одобрение моего отца было всегда проще простого: достаточно было принести пару бутылок «Столичной» – и ты для него становился роднее семьи.

Хотя, насчет этого я приврал – там и бутылки «Охоты» хватило бы. А под конец... Впрочем, не время об этом вспоминать, да и не хочется.

– Ты знаешь, о ком я, – бросила она с легкой насмешкой.

– Да, понял, но всё же мне бы хоть позвонить, – сказал я, потому что не любил вот так подставлять тех, кто на меня рассчитывал, даже если это с моей стороны и необязательная работа.

– Ладно, я это улажу. Но потом. – двинулась она к стоящему белому мотоциклу с красным узором, которого, я уверен, еще секунду назад там тоже не было.

Когда я учился в универе, мне тоже хотелось купить мотоцикл. Впрочем, как и каждому молодому парню двадцати лет. Особенно после того, как Щербаков, сосед по этажу в общаге, приобрёл себе старенькую «Ямаху». Но уже через пару недель это желание испарилось.

Случилось это сразу после того, как еще один сосед по этажу, чье имя я даже не вспомню, разложился на этой самой «Ямахе» прямо на моих глазах и еще десятка других. Он влетел в выскочившую на перекрестке «Газель». Ему повезло – смерть была мгновенной. А вот его девушка, которая сидела сзади, протянула еще три дня в реанимации, прежде чем отправиться вслед за ним.

– И куда мы? – спросил я.

– Я же сказала: ко мне домой, – ответила она, элегантно перекинув ногу через седло. Она похлопала по сиденью позади себя. – И чего ты уставился? Садись давай.

Не прошло и десятка минут, как мы, минуя городские пробки, просачиваясь между рядов и игнорируя сигналы светофоров, оказались за чертой города. Еще через несколько минут пейзаж сменился: вместо городских улиц вокруг раскинулись холмы, заросшие деревьями, редкие домики, поля и леса. Вдали маячили не высокие горы, но полюбоваться ими я так и не смог – просто не хотелось.

«И зачем я тот случай из универа вспомнил?» – ворчал я у себя в голове.

– Максим, может, отпустишь меня? – сказала Ма Ри, когда мы наконец-то остановились.

– Десять секунд, – ответил я, не в силах разжать руки, обхватившие ее талию.

Придя в себя после самоубийственной поездки, я наконец отпустил Ма Ри и выбрался с этого зверя, пообещав себе, что это первый и последний раз, когда я соглашаюсь ездить с этой особой. Оглядевшись, я понял, что мы оказались на окраине небольшой деревушки. Здесь, между невысокой горой и широким озером, стоял старенький дом в классическом стиле. Он соседствовал с современными коттеджами – судя по виду, принадлежавшими зажиточным жителям Сеула, устроившим тут свои загородные резиденции. И, честно говоря, я их понимал: вид тут был просто сногсшибательный.

– Тебе бы тут ремонт сделать, – сказал я, глядя на старинный, сделанный из камня забор, который почти развалился, и на заросший травой участок, когда мы двинулись как раз в сторону этого старого домика.

Ма Ри ничего не ответила и двинулась вглубь участка, где как раз располагался дом. Вот только выглядел он еще хуже, чем мне показалось изначально. Его обшарпанные стены с облупившейся краской и просевшая крыша говорили о том, что ремонтировать здесь попросту нечего. Ветер шевелил одинокие занавески на разбитых окнах, а между заросшими тропинками росли лишь одни сорняки.

Обойдя дом, мы оказались на лесистом склоне горы. Внизу, между стволами деревьев, виднелась одинокая, почти заросшая тропинка, которая змейкой уходила вверх, петляя между корнями деревьев.

Как и ожидалось, мы двинулись по тропе, постепенно погружаясь в мрак леса, казавшегося величественным и древним. Сколько лет этим деревьям, покрытым мхом и лишайником, – я не знал. Но было ясно: их возраст исчисляется не десятками, а, возможно, сотнями, если не тысячами лет. Я слышал о лесах-долгожителях, переживших целые эпохи – и, похоже, этот был как раз один из них.

Я также заметил, что поднимаюсь по довольно крутому склону, но ощущение было таким, будто иду по ровной дороге – даже дыхание не сбивалось. Видимо, и моя выносливость за эту ночь тоже "прокачалась", – подумал я, вспомнив недавний подъем на гору Намсан.

– Пришли, – сказала Ма Ри, вырывая меня из медитативного состояния, в котором я пребывал, ритмично поднимаясь по тропинке и заворожённо любуясь лесом. Он казался почти живым. Я даже пару раз выцепил взглядом диких оленей, которые спокойно бродили по склону, даже не обращая внимания на нас.

Оглядевшись, я так и не понял, куда мы пришли. Вокруг нас были только старые, кривые деревья. Но тут мой взгляд зацепился за камень… или, точнее, не совсем за камень. Из земли слегка выступал обелиск правильной формы, с едва различимыми узорами, выцветшими на его поверхности.

Ма Ри, не сказав ни слова, крепко схватила меня за руку – ее пальцы сжались так сильно, что я невольно скривился от боли. В ту же секунду неведомая сила потянула меня вперед. Мир вокруг размылся: линии деревьев и теней слились в хаотичный вихрь. И в следующее мгновение я стоял посреди широкого внутреннего двора старинного и величественного особняка.

В центре широкого двора возвышалась каменная статуя лисицы. Ее многочисленные хвосты, вытесанные с невероятной точностью, будто оживали на солнечном свете, развеваясь за спиной в застывшем движении.

– Один... три... шесть... – начал я считать.

– Девять. Можешь не утруждаться, – спокойно произнесла Ма Ри.

Я обернулся к ней — и понял, что передо мной уже не та девушка. За её спиной раскинулся целый веер белоснежных хвостов, сияющих, словно сотканных из лунного света. Волосы стали длиннее, их цвет сменился на снежно-белый. На лице проступили ярко-красные полосы, подчёркивающие хищные черты её лица. А вот глаза… они были уже не человеческими — узкие, вертикальные зрачки, окружённые светом, в котором было что-то почти гипнотическое и завораживающее.

Вот теперь стало понятно, при чем тут лиса, – пронеслось у меня в голове.

– С возвращением, госпожа, – раздался скрипучий голос.

Я резко огляделся и только опустив взгляд, заметил существо у самой земли. Оно было невысоким, едва доходило мне до колена. Все его тело покрывала пепельно-серая шерсть, в некоторых местах взъерошенная, как после долгого сна. Лицо тоже скрывалось под густыми прядями, а из-под них поблескивали крошечные, глаза – как две черные бусины.

Глава 16

– Ваш чай, госпожа, – мохнатый слуга поставил перед Ма Ри антикварную чашку в изящном европейском стиле. Правда, чтобы сделать это, он сначала поднес небольшую подставку, напоминавшую небольшую лесенку, и со знанием дела забрался на нее.

– Спасибо, Хунин, – мягко сказала она и потрепала его по шерстяной макушке.

– Какой-то он у тебя... не особо гостеприимный, – пробормотал я, делая глоток чуть теплой воды с едва заметным привкусом дешевого чая из пластикового стаканчика. И еще хорошо, если этот стаканчик использовался в первый раз, а не был найден этим мохнатым где-то на местной помойке. Хотя, а где он еще его мог взять? Не в магазин же за ним сбегал... Да и сам чай, видимо, не первого завара.

– А ты сам виноват, – заметила Ма Ри, насмешливо изогнув бровь. – Зачем назвал его чупакаброй?

– Ну... так получилось, – сделал я очередной глоток жижи.

– Он – чибек, дух-хранитель дома, – пояснила она с легкой снисходительностью. – А твоя чупакабра – это просто зверь, тупое создание, хоть и сверхъестественной для людей природы.

– Да что пришло в голову, то и ляпнул. Чего сразу обижаться? Откуда мне знать, что он Чубакка?

– Ай, – вскрикнул я и почувствовал, как что-то пнуло меня по ноге под столом, причем довольно больно.

– Чибек. И он бережёт моё жилище уже очень давно. Так что если ты ещё раз его обидишь, я тебя в твою Чубакку — что бы это ни было — или чупакабру превращу, на твой выбор. Побродишь пару дней в таком виде — может, и научишься почтительности к старшим.