Проклятый Лекарь. Том 5 (СИ) - Молотов Виктор

— И что будет с клиникой?

— Через месяц, максимум два, вся конструкция рухнет в Москву-реку. Проклятие разъедает фундамент на энергетическом уровне. Здание буквально сползает к обрыву.

Тишина в карете была такой плотной, что я слышал, как граф сглатывает.

— Откуда… откуда вы все это знаете? — наконец спросил он.

— У меня есть свои методы диагностики. Можете не верить, если не доверяете.

Бестужев смотрел на меня долгим, изучающим взглядом. Я видел, как в его голове крутятся шестеренки, анализируя информацию.

— Вы некромант? — вдруг спросил он.

Вот же ж… Догадливый аристократ.

— С чего вы взяли?

— Только некромант может видеть некромантические проклятия. Это же очевидно.

— Это опасное обвинение, граф. Некромантия запрещена.

— Я никого не обвиняю, — он поднял руки. — Просто констатирую факт. Вы спасли моего сына. Спасли Лилию от смерти. Вылечили десятки безнадежных больных. Методами, которые обычная медицина объяснить не может.

— Тибетские практики, — усмехнулся я.

— Пирогов, не держите меня за идиота. Я, может, и не маг, но не дурак. Тибетские практики не позволяют видеть проклятия.

Мы смотрели друг на друга. Я прикидывал риски признания.

Если признаюсь — он может меня сдать инквизиции. Или шантажировать. Но он спас меня от голодной смерти, дал работу, предложил клинику. Вряд ли сдаст.

— Допустим, — осторожно сказал я. — Чисто гипотетически. Что вы будете делать с этой информацией?

— Ничего, — просто ответил граф. — Для меня этого достаточно. Ваши секреты останутся вашими секретами.

— Даже если эти секреты противозаконны?

— Законы пишут люди. А люди ошибаются. Если ваши… способности помогают спасать жизни, то к черту законы.

Прагматичный человек. И верный. Редкое сочетание. Однако это ставит нас в равные права, а я по таким правилам играть не любил.

— Хорошо, — кивнул я. — Верю. Но вы понимаете, что эту информацию нельзя разглашать?

— Я не самоубийца. Если инквизиция узнает, что я знал о некроманте и не донес — меня самого сожгут.

— Тогда договорились. Что будете делать с клиникой?

Бестужев задумался, потом его лицо исказила ярость:

— Меня подставили! Кто-то специально всучил мне проклятый актив!

— У вас есть подозреваемые?

— Есть! — он сжал кулаки. — Ко мне приходил министерский советник Коновалов. Из министерства здравоохранения. Очень настойчиво предлагал купить эту клинику.

— Настойчиво — это как?

— Приходил четыре раза! — граф начал загибать пальцы. — Первый раз — просто предложил. Я отказался, сказал, что подумаю. Второй раз — принес финансовые расчеты, доказывал выгоду. Третий — намекнул, что если я не куплю, то могут быть проблемы с лицензиями на мои другие клиники. Четвертый — прямо сказал, что это предложение, от которого нельзя отказаться.

Принуждение. Кто-то очень хотел, чтобы Бестужев купил проклятую клинику. Но зачем?

— И вы согласились?

— А что мне оставалось? — граф развел руками. — У меня пять клиник в Москве, три в Петербурге. Если бы отозвали лицензии — я бы разорился. К тому же я тогда активно расширялся, скупал все подряд. Эта клиника казалась неплохой инвестицией.

— А Коновалов знал о проклятии?

— Точно знал! — убежденно кивнул Бестужев. — Иначе зачем так давить? Обычную клинику не стал бы так навязывать!

— Логично. Что планируете делать?

— Разберусь с этим подлецом! — граф снова ударил кулаком по обшивке, расширяя первую вмятину. — Выясню, кто за этим стоит! Заставлю снять проклятие!

— Прекрасно, — я потянулся к дверной ручке. — Удачи вам в этом. Только без меня.

— Стойте! — граф схватил меня за рукав. — Как это без вас? А кто мне поможет?

— Граф, я врач, а не политический интриган. Разборки с министерством — не моя сфера.

— Но как я объясню Коновалову, что знаю о проклятии?

— Придумайте что-нибудь, — я пожал плечами. — Скажите, что независимый эксперт нашел проблемы с фундаментом — здание действительно сползает к обрыву. Или что местные жители рассказали о странностях — они действительно считают это место проклятым. Или просто обвините его в мошенничестве — всучил убыточный актив под видом прибыльного.

— Но…

— Граф, — я высвободил рукав, — у меня нет ни малейшего желания лезть в политические разборки. Это ваш бизнес, ваши проблемы. Найдите того, кто наложил проклятие, тогда поговорим о его снятии. Все!

Бестужев смотрел на меня с явным разочарованием:

— Вы бросаете меня одного против министерства?

— Я не ваш телохранитель и не ваш советник. У меня своя работа и свои проблемы.

И свое проклятие, которое убьет меня, если я не буду ежедневно спасать жизни. Мне некогда играть в политические игры.

Граф тяжело вздохнул, потом кивнул:

— Хорошо. Понимаю. Вы правы — это мои проблемы. Я сам влез в это дерьмо, сам и выберусь.

— Нет, никто не заставляет вас выбираться самому. Я лишь не хочу искать виновного. С этим вы справитесь и без меня.

— Но вы поможете снять проклятие, когда я найду того, кто это сотворил?

— Конечно. Но учтите, проклятие архимагистерского уровня мне пока не по зубам. Нужно будет искать специалиста посерьезнее.

— Где искать некроманта-архимагистра? — саркастически спросил граф. — Объявление в газету дать?

— Это уже не ваша забота. Но поверьте, они есть. Просто хорошо прячутся.

— От инквизиции?

— И от нее тоже.

Я открыл дверь машины:

— Удачи вам, граф. И будьте осторожны. Тот, кто способен проклясть целую клинику, может проклясть и человека.

— Спасибо за предупреждение. И Святослав… спасибо за правду. Не каждый бы рискнул признаться.

— Не за что. Мы в расчете.

Я вышел из машины и направился к своему седану.

Сергей терпеливо ждал меня в машине, читая газету. Увидев меня, он быстро сложил ее:

— В больницу, Святослав Игоревич?

— Да, обратно в «Белый Покров».

— Как скажете.

Машина мягко тронулась, и я откинулся на сиденье, размышляя о произошедшем.

Политические игры. Кто-то в министерстве здравоохранения использует проклятую клинику как оружие. Но против кого? Против Бестужева лично? Или он просто оказался удобной жертвой?

И главное — кто наложил проклятие? Архимагистр некромантии — это не шутка. В империи их единицы. И каждый на счету у инквизиции, даже если она не знает точно, кто они.

Такой некромант может быть опасен для меня самого, а потому нужно будет вычислить, кто стоит за этим проклятьем. Однако Бестужеву я об этом пока говорить не собирался. Вполне вероятно, что наложение проклятия на клинику кто-то заказал и нам надо искать двух разных людей.

Политикой пусть Бестужев занимается. У него связи, деньги, влияние. Он разберется с Коноваловым и найдет, кто стоит за проклятием. А я буду делать то, что умею — лечить людей и собирать Живу.

Еще десять процентов, и Сосуд будет полон. Это откроет новые возможности. Может, даже получится перейти на следующий уровень некромантической силы. А там, глядишь, и со своим проклятием справлюсь.

Главное — не лезть в политику. Это болото засасывает похуже любого проклятия.

— А вот и больница, — Сергей свернул к главному входу. — Приехали, Святослав Игоревич.

— Спасибо, Сергей.

Я вышел из машины.

Больница встретила меня привычной суетой. В приемном покое стонал какой-то пьяница с разбитой головой. По коридору бежала медсестра с подносом лекарств. Два санитара везли каталку с бледным стариком.

Обычный день.

Никаких проклятий, никакой политики. Только медицина. Люблю «Покров»!

Я поднялся на третий этаж по широкой лестнице с облупившейся краской на перилах. С каждым шагом странное ощущение нарастало. Что-то было не так.

На площадке второго этажа мимо меня пронеслась медсестра Катя. Лицо красное, чепец съехал набок, в глазах паника.

— Катя, что случилось? — окликнул я ее.

— Святослав Игоревич! Там такое! В вашем отделении! Драка! Настоящая драка!