Шеф с системой. Рецепт победы (СИ) - "Afael"

Он сидел у окна в своих покоях, укутанный в меховой плащ, и смотрел на падающий снег. Он долго ел молча, а потом тихо сказал, не оборачиваясь:

— Я ведь чуть не сгубил тебя, мальчик.

Я замер, не зная, что ответить.

— Когда тебя привели в крепость после… после гибели твоего отца, — продолжил он глухо, — мои советники сказали, что род Вевериных — это гнездо предателей, и что последний отпрыск должен сгнить на кухне, чтобы другим неповадно было. Я поверил им. Я, правитель, поверил лживым словам и отправил ребенка в ад. А потом ты спас моего сына. Спас меня самого. Спас весь мой род от позора и гибели.

Он медленно повернулся ко мне. В его глазах, глазах могучего князя, я увидел глубокое, человеческое раскаяние.

— Твой отец, Александр Веверин, был достойным человеком. Я знал его. Он был слишком честным для этого змеиного гнезда. И я… я позволил его врагам уничтожить его, а потом едва не уничтожил его сына. Прости меня, если сможешь. Я в неоплатном долгу перед твоим родом.

— Мой князь, — сказал я тогда, и мой голос был тверд, — прошлое нельзя изменить. Но мы можем построить будущее, в котором такие ошибки не повторятся.

Святозар долго смотрел на меня, а затем медленно кивнул.

— Да, — проговорил он. — Можешь.

Этот короткий разговор изменил все. Я перестал быть простым полезным инструментом. Князь видел во мне нечто большее — живое напоминание о своей ошибке и единственную надежду на ее искупление. И теперь, глядя на него, сильного и решительного во главе военного совета, я понимал, что моя работа еще не закончена. Я должен был помочь ему выиграть эту войну. Выиграть ее ради себя самого и своего будущего.

— Значит, так, — сказал Ратибор, проводя пальцем по карте. — Морозовы подойдут к восточным воротам в ночь на новолуние. Мы подпускаем их авангард к самым воротам, а потом бьем с флангов конницей.

— Ратибор, твоя конница готова? — спросил Ярослав, и его голос звенел от нетерпения. — Я хочу, чтобы вы врезались в их тылы, как молния, и втоптали их в землю!

— Будут готовы, княжич! — рыкнул старый воевода, его глаза горели боевым огнем. — Мы выпустим им кишки! Морозовы еще долго будут помнить этот день!

Степан Игнатьевич кивнул, одобряя их настрой: — Основные силы Морозовых в это время будут зажаты в узком проходе у ворот. Ловушка захлопнется, и мы их добьем пехотой. Быстро, решительно, без лишних потерь с нашей стороны.

Я слушал этот разговор и понимал — план хорош, но не идеален. Слишком много крови, слишком мало пользы от победы.

— Могу я сказать? — спросил я.

— Конечно, Алексей, — кивнул Ярослав. — Твое мнение всегда ценно.

— Удар — это хорошо, — начал я осторожно. — Но мертвые враги бесполезны, живые — это ценный ресурс.

Ратибор нахмурился:

— О чем ты говоришь?

— О том, что мы можем изменить план. Сделать его более… выгодным.

— Посмотрите. Здесь, в этом каменном мешке у ворот, в самом узком месте. Если мы подпустим их авангард сюда, дадим им поверить, что они уже прорываются… а в нужный момент сбросим с башен огромные сети…

— Сети⁈ — взревел воевода Ратибор так, что свечи на столе дрогнули. Его лицо побагровело. — Ты предлагаешь нам, воинам рода Соколов, прятаться за стенами и ловить людей, как зайцев в силки⁈ Это позор! Это трусость!

Ярослав, до этого молча слушавший, нахмурился.

— Алексей, воевода прав. Честь требует встретить их сталью, а не веревками.

— Простите, воевода, княжич, — спокойно ответил я, выдерживая их возмущенные взгляды. — Но в чем больше чести — в красивой, но кровавой бойне, или в чистой победе, которая сохранит жизни наших людей и сломает врага навсегда?

Я обвел их взглядом.

— Представьте: лучший отряд Морозовых, их элита, входит в этот проход. В этот момент мы сбрасываем на них утяжеленные сети. Они запутались, обездвижены, деморализованы и они станут легкой добычей для нас.

— И что дальше? — спросил Ярослав, в его голосе уже звучал интерес.

— А дальше, — тут вмешался Степан Игнатьевич, в глазах которого блеснул огонек понимания, — эти воины — наши пленники. Живые, здоровые и очень ценные. Мало того, мы еще и жизни, и здоровье наших воинов сохраним. Верно, Алексей? — я кивнул.

Ратибор все еще не сдавался.

— Честь воина — в бою! А не в рыбалке!

— Честь правителя — в процветании его рода, Ратибор, — мягко, но твердо сказал Степан. — Мертвецы бесполезны, а сотня плененных опытных воинов — это выкуп серебром, это рабочие руки для наших строек, это источник сведений о враге.

Я улыбнулся.

— В каком-то смысле да, воевода, мы будем ловить рыбу, но улов у нас будет особенный. С мечами и в доспехах. И этот улов сделает нас богаче и сильнее, чем любая, даже самая славная, резня.

— Поддерживаю предложение Алексея, — сказал Святозар. — Мы и так потеряли многих в этой войне, чтобы устраивать славную рубку.

— Но как это осуществить? — спросил Ярослав.

— У нас есть рыбаки, — ответил я. — Они умеют плести крепкие сети. Нужно только сделать их больше, подвесить груз, а потом растянуть над этим каменный мешком и над воротами.

— Сколько времени на подготовку уйдет?

— Два дня. Может, три.

Ратибор все еще сомневался:

— А если они не попадут в ловушку? Если заметят сети?

— В темноте? Сомневаюсь, — ответил я. — Да и не до них им будет. Они будут смотреть на наших воинов.

Степан Игнатьевич обдумывал предложение:

— А что с конницей? Ратибор все равно будет бить с флангов?

— Конечно, — кивнул я. — Но задача изменится. Вместо уничтожения — окружение. Нужно отрезать оставшимся к отступлению и заставить остальных сдаться.

— Это не о чести, Ратибор, — сказал управляющий. — Это о победе в войне. План знахаря гениален в своей практичности.

Воевода долго молчал, изучая карту. Наконец он поднял голову:

— Хорошо. Попробуем твой способ, но если что-то пойдет не так…

— Тогда действуем по старому плану, — заверил я. — Сети — это дополнительный шанс, а не замена обычной тактике.

Ярослав хлопнул меня по плечу:

— Алексей, ты опять удивляешь. Кто еще мог додуматься ловить воинов сетями?

— Человек, который думает не только о сегодняшней битве, но и о завтрашнем дне, — ответил Степан Игнатьевич.

— Тогда решено, — сказал я. — Завтра же начинаем подготовку. Рыбаки плетут сети, воины тренируются их сбрасывать.

— А ты готовишь что-то, что поможет нашим воинам в бою, — улыбнулся Степан. — Справишься?

— Конечно, — ухмыльнулся я.

Мы еще час обсуждали детали плана, распределяли обязанности, продумывали возможные осложнения. К концу совета у нас была четкая картина будущей битвы — хитроумной ловушки, которая должна была покончить с угрозой Морозовых раз и навсегда.

— Судари, — сказал в заключение Степан Игнатьевич, — вскоре мы либо станем героями, либо все погибнем, но я верю — победа будет за нами.

В утро перед ночным боем моя кухня превратилась в настоящую кузницу войны. Только вместо молотов и наковален здесь работали ступки и котлы, а вместо раскаленного железа — травы и снадобья.

— Федот, — сказал я, входя в главную кухню, — собирай всех поваров. Сегодня у нас особая работа.

— Какая, мастер?

— Будем готовить силу для наших воинов.

После того как совет был окончен и план с сетями утвержден, у меня оставалось меньше двух суток. Вся крепость гудела, готовясь к битве: рыбаки плели гигантские сети, воины готовились, а мне предстояло выковать наше главное оружие.

Я заперся, окружив себя восковыми дощечками и образцами всех доступных мне ингредиентов. Моя задача была не просто накормить армию, а превратить ее в идеальную боевую машину. Я разделил войско на три ключевые группы, и для каждой требовался свой, особый «рецепт победы».

Сначала я мысленно, используя Симулятор Рецептов, начал прорабатывать блюдо для тяжелой пехоты, которая должна была принять на себя основной удар у ворот.

«Им нужны не скорость, а стойкость и ярость, — размышлял я. — Способность выдерживать боль и сокрушать врага. Основа — свинина, жирная, калорийная. Это дает энергию. Добавим хрен для боевого ража… но этого мало. Это слишком просто».