Дальний Рубеж (СИ) - Ступников Виктор

Внезапно нарастающий гул у ворот заставил меня обернуться. Грохот на мгновение стих, сменившись возбужденными, но уже не тревожными, а почти радостными криками. Это возвращалась вторая группа — те, кого я отправил на заброшенные поля к востоку от поместья. Их телеги были полны. Не богато, но щедро: выкопанные корнеплоды, грубая, почти одичавшая капуста, мешки с сушеным бурьяном, который можно было пустить на чай.

Во главе колонны шел старший, его лицо было опалено солнцем и ветром, но глаза горели.

— Ваше сиятельство! Земля-то живая!

Забросили они ее зря! Мы нарыли, сколько смогли! И... — он осекся, оглянулся на своих людей

— И тварей не видели. Ни одной. Как сквозь землю провалились.

Тишина. Слово «провалились» повисло в воздухе, зловещее и обнадеживающее одновременно. Отсутствие угрозы было почти страшнее внезапной атаки. Что они замышляли?

— Молодец, — голос мой прозвучал хрипло. — Отнеси всё в кладовые. Распредели поровну. Детям и раненым — двойную пайку.

Люди бросились разгружать телеги, в их движениях появилась новая, подпитанная надеждой скорость. Но мои чувства только сильнее обострились. Затишье перед бурей. Они копили силы. Или готовили что-то новое.

Я спустился со стены и направился к лазарету. Воздух здесь был густым и тяжёлым, пахлом хвои, ромашки и гноя. Сестра Агата, худая и серая, как монахиня-призрак, бесшумно перемещалась между соломенными тюфяками, на которых стонали раненые. Она подняла на меня усталые, всепонимающие глаза.

— Новые не поступали, — сказала она тихо, без всяких приветствий. — Старые... держатся. Лихая трава и ваша... сила... помогают. Но лекарств нет. Бинтов нет. Обезболивающее - на один тяжёлый день.

Я кивнул, сжимая кулаки. Завод, еда, оружие... и теперь медикаменты. Список потребностей рос быстрее, чем наши возможности. Я прошелся между койками, кладя руку на лоб некоторым бойцам. Холодная сила внутри отзывалась слабым импульсом, снимая жар, притупляя боль. Ненадолго. Капли в море.

Из-за занавески вышел капитан Немиров. Его лицо было покрыто свежими царапинами, в руках он сжимал не палаш, а длинный, пристрелянный арбалет. Его глаза метнули на меня быстрый, отчетливый сигнал: «Нужно поговорить. Наедине».

Мы вышли в узкий, темный коридор, пахнущий сырым камнем и лекарственными травами.

— Ну? — спросил я тихо.

— Нашел, — его голос был низким и плоским, как лезвие ножа. — Двоих. Сидели на старом вязу в полуверсте от восточной стены. С биноклями и подзорной трубой. Смотрели на завод, считали людей у стен.

— И?

— Больше они никому ничего не расскажут, — в его голосе не было ни злорадства, ни сожаления. Констатация факта. — Но это были не люди князя. Одежда грубая, оружие — кустарное. Наемники. Местный сброд.

Значит, советник Немиров действовал через посредников. Было умно. Правда не доказуема.

— Значит, его глаза закрыты, — произнес я. — Но это не значит, что он ослеп. Он найдет других.

— Безусловно, — капитан кивнул. — Но теперь он знает, что мы бдительны. И что за свои любопытные глаза можно заплатить слишком высокую цену.

Он помолчал, глядя куда-то поверх моего плеча, в глубь коридора.

— Есть еще кое-что. Когда возвращался, наткнулся на следы. Крупный отряд. Шли лесом, обходя нас стороной. Минут двадцать назад. На север.

На север. Туда, где были владения князя Велеславского. Или... туда, откуда пришли твари в последний раз.

— Армия? — спросил я.

— Нет. Слишком тихо шли. И... слишком странно. Следы... неровные. Спутанные. Как будто они не шли, а ковыляли.

Мы переглянулись. Одна и та же мысль посетила нас обоих. Не солдаты князя. Не наемники. Не люди.

Твари. Целый отряд. И они куда-то целенаправленно шли. Обходя нас.

Они не отступили. Они просто сменили тактику. И мы не знали — какую.

— Собери пятерку своих лучших следопытов, — приказал я. — Тихих и хладнокровных. Пусть идут по следу. Узнают, куда и зачем. Но строжайший приказ — не вступать в бой. Узнать и вернуться.

Немиров кивнул и растворился в полумраке коридора, бесшумный, как та тень, за которой он только что охотился.

Я остался один в холодном каменном мешке коридора. Давление нарастало со всех сторон. Князь с его интригами. Твари с их непонятной стратегией. Голод. Усталость.

Я вышел на улицу и поднялся на стену. Солнце уже клонилось к западу, отбрасывая длинные, уродливые тени от недостроенных укреплений. Скоро ночь. А ночью они всегда сильнее…

Мой взгляд упал на восток, туда, где скрылась Маша. Успеет ли? Может стоило ехать самому? Но в столь опасный час я не мог оставить своих людей одних.

А потом я посмотрел на север. Туда, куда ушел отряд не-людей. Туда, откуда ждал следующего удара.

Я глубоко вздохнул, вбирая в себя запах дыма, пота и страха.

— Держитесь, — прошептал я в сторону леса, обращаясь ко всем нашим врагам сразу. — Держитесь крепче. Потому что мы будем держаться дольше.

И я пошел проверять запасы смолы для ночных костров. Ночь обещала быть долгой.

Я стоял на северной башне, вглядываясь в непроглядный мрак леса. Где-то там был отряд, ушедший на север. Где-то там шли Немиров и его следопыты. Где-то мчалась Маша с письмом, которое могло перевернуть всё. А здесь, за стенами, царила зловещая, неестественная тишина. Ни войн, ни шорохов, ни синих огней в чаще. Это было хуже любой атаки.

Часы шли, но ничего не происходило. Сторожевые меняли друг друга, а огни костров все также горели в темноте. Я уже поверил в то, что ничего не произойдет.

Внезапно тишину разрезал негромкий, условный свист снизу — три коротких, один протяжный. Сигнал «свои возвращаются». Я резко обернулся, впиваясь взглядом в темноту у подножия стены. Тень отделилась от основной массы мрака, затем вторая, третья... Пять фигур, скользящих бесшумно, как призраки. Они обошли ловушки и миновали частокол с проворством, которое не сулило ничего хорошего.

Я спустился с башни, сердце заколотилось в груди, отстукивая ритм тревожного ожидания. Ворота приоткрылись ровно настолько, чтобы впустить группу, и тут же бесшумно захлопнулись.

Немиров предстал передо мной в лунном свете. Его лицо, обычно непроницаемое, было напряженным и серьезным. На его плаще и рукавах темнели пятна, слишком темные, чтобы быть просто грязью или росой. Он дышал ровно, но глубоко, будто пробежал не одну милю.

— Ну? — спросил я, опуская голос до шепота. Остальные следопыты замерли позади него, их позы говорили об усталости и крайней настороженности.

— Нашли, — капитан вытер лоб тыльной стороной ладони. — Они не ушли далеко. Километра три на северо-восток.

— И что они там делают? — спросил я в полной уверенности, что мы говорили про неживых.

— Разбили лагерь... Пьют... Смеются…

— Всё же люди, — тяжело вздохнул я. — Какие-то отличительные черты на их форме разглядели?

— Сборная солянка, ваше сиятельство. Мы с ребятами насчитали гербов двадцать различных родов, но, думаю, и те фальшивые.

— Разрешите, ваше сиятельство... — вмешался Дима, молодой худощавый парень, двигавшийся почти беззвучно.

Немиров недовольно взглянул на него, но я дал добро.

— Среди них я заметил Яна, управленца нашего предыдущего. Кажется, он им показывает тайные тропы и подсказывает как путать следы, ваше сиятельство.

Теперь хоть понятно, куда он пропал после своего увольнения. Сбежал к нашим врагам. Небось ему пообещали вернуть его насиженное место за помощь.

— Он жив? — мой голос прозвучал тихо и опасно, как шипение стали по точильному камню.

Дима нервно сглотнул, почувствовав исходящий от меня холод.

— Да, ваше сиятельство. Я видел его отчетливо. Сидел у костра, жестикулировал, что-то чертил на земле палкой. Они... они слушали его очень внимательно.

Немиров выдохнул струйку пара в холодном ночном воздухе.

— Это меняет дело. Теперь это не просто банда наемников. Это направленный удар. Они знают, куда бить.

Мысли закрутились в голове с бешеной скоростью. Ян знал о заводе. Знал о его состоянии, знал, что мы пытаемся его запустить. И он наверняка уже рассказал об этом своим новым хозяевам. Завод из нашей тайной надежды превращался в главную мишень.