Проклятый Лекарь. Том 5 (СИ) - Молотов Виктор

Народ начал медленно расходиться. Медсестры торопливо семенили по коридорам, врачи степенно расходились по кабинетам, санитары принялись убирать разгромленное фойе.

Сомов осторожно повернулся к Стрельцову:

— Капитан, прошу вас в мой кабинет. Обсудим детали проверки. Я предоставлю все необходимые документы.

— С удовольствием, — Стрельцов кивнул своим подчиненным. — Лейтенант Морозов — осмотрите первый этаж. Особое внимание на аптеку. Проверьте все препараты, особенно те, что могут использоваться в алхимии.

— Есть, капитан! — отчеканил лейтенант.

— Поручик Власов — вам морг и патологоанатомическое отделение. Ищите следы некромантии. Любые аномалии в состоянии трупов — докладывать немедленно.

— Слушаюсь!

Морг. Конечно же морг. Первое место, где инквизиция ищет некромантов. Однако от Мертвого они ничего не добьются.

Стрельцов направился к лифту вслед за Сомовым, но у самых дверей остановился и обернулся. Его взгляд нашел меня в толпе расходящихся медработников:

— Доктор Пирогов!

— Да, капитан? — спокойно отозвался я.

— Мы обязательно побеседуем. У меня есть к вам несколько вопросов.

— Я к вашим услугам. В любое удобное для вас время.

— О, время я найду, — он усмехнулся. — И вопросов будет много. Очень много.

— Готов ответить на все.

— Посмотрим, — его глаза сузились.

Я остался стоять посреди постепенно пустеющего фойе, анализируя ситуацию.

Итак, что мы имеем. Инквизиция в больнице на целую неделю минимум. Возможно, дольше. Капитан Стрельцов явно заинтересовался мной персонально. Он что-то заподозрил — иначе не стал бы так пристально наблюдать.

Варианты развития событий:

Первый — это плановая проверка, я просто параноик, и через неделю они уйдут. Вероятность — процентов десять. Инквизиция не разбрасывается капитанами для рутинных проверок.

Второй — кто-то донес. На меня, на мои «чудесные» исцеления. Но тогда почему не арестовали сразу? Значит, донос неконкретный, без доказательств. «Доктор Пирогов лечит слишком хорошо, это подозрительно». Вероятность — процентов тридцать.

Третий — проверяют нового главврача. Сомов на посту всего пару недель. Вероятность — процентов сорок.

Четвертый — ищут что-то конкретное. Магический артефакт, запрещенные алхимические препараты, следы некромантии. Может, кто-то из пациентов умер при странных обстоятельствах? Вероятность — процентов двадцать.

Скорее всего, комбинация факторов. Пришли проверить Сомова, заодно поискать магические следы, а если повезет — поймать настоящего мага. Меня.

Что делать? Очевидно — максимально сократить использование некромантии. Никаких чудесных исцелений, никаких манипуляций с некромантской энергией. Только целительская магия, в которой я не силён. И обычная медицина.

Проблема лишь в том, что мое проклятие требует ежедневно спасать жизни. А без некромантии мои способности уменьшаются в разы. Придется компенсировать усердием и везением.

И нужно подготовить алиби для всех подозрительных случаев. История с «тибетскими практиками» работает, но нужно больше деталей. Может, даже состряпать фальшивые документы о обучении в Тибете?

Нет, это проверят. Лучше придерживаться полуправды — особая наблюдательность, нестандартное мышление, везение.

А еще нужно предупредить Нюхля, чтобы не появлялся без крайней необходимости. И Капитана с Костомаром дома — чтобы вели себя тише воды, ниже травы. Инквизиция наверняка установит за мной слежку.

Девяносто процентов в Сосуде — это хорошо. Но против целого отделения инквизиции этого мало. Стрельцов один стоит как минимум боевого мага среднего уровня — у него наверняка есть артефакты против магии. А с ним еще двое помощников.

Нужна не сила, а хитрость. Изображать обычного, слегка эксцентричного врача. Никакой магии, только медицина и удача.

Сзади раздались женские голоса. Я обернулся.

Те самые аристократки, которые полчаса назад катались по полу, выдирая друг другу волосы, теперь стояли кучкой возле окна и оживленно что-то обсуждали.

— Вы видели эту ящерицу? — восклицала графиня Воронцова, придерживая разорванное на плече платье. — Она была как настоящий скелет! Кости, и больше ничего!

— Омерзительное создание! — поддержала княжна Оболенская, промакивая платком расцарапанную щеку. — Откуда такая гадость? Это вообще законно — держать мертвых животных?

Я подошел к дамам, стараясь выглядеть строгим и профессиональным:

— Дамы, раз уж вы все здесь и более-менее успокоились, прошу следовать за мной.

— Зачем? — надменно спросила статс-дама Курагина, глядя на меня как на прислугу.

— Затем, что я лечащий врач барона Долгорукова, и мне нужно обсудить с вами его состояние.

Эффект был мгновенным. Все разговоры прекратились, все взгляды устремились на меня.

— Миша! — воскликнула графиня. — Как он? Операция прошла успешно?

— Он жив? — спросила княжна.

— Когда можно его увидеть? — добавила купеческая дочь.

— Пройдемте в конференц-зал, — я жестом указал направление. — Там и поговорим. Здесь слишком много ушей.

И инквизиторских глаз. Хотя обсуждение состояния пациента — это нормальная врачебная практика. Ничего подозрительного.

Но нужно помочь Долгорукову разобраться с этим цирком. Десять невест на одного барона — это слишком даже для распутника.

Конференц-зал располагался в административном крыле больницы — небольшая комната с овальным столом из полированного дуба, двенадцатью стульями с высокими спинками и портретом императора на стене.

— Садитесь, дамы, — я жестом указал на стулья.

Они расселись, инстинктивно разделившись на две группы. Графиня Воронцова заняла место во главе стола справа, княжна Оболенская — слева. Остальные распределились между ними, создавая подобие двух враждующих лагерей.

Как на военном совете. Две армии перед битвой. Только вместо генералов — влюбленные дамы, а вместо солдат — их амбиции.

Я остался стоять, опершись руками о стол:

— Итак, дамы, прежде чем обсуждать состояние барона, я хочу понять — что вас всех сюда привело? И не говорите, что случайно встретились.

— Мы пришли навестить жениха! — заявила графиня с таким видом, словно это объясняло все.

— Будущего мужа! — поправила княжна.

— Он обещал жениться на мне! — вставила купеческая дочь.

— Нет, на мне! — возразила баронесса фон Штейн.

— Девочки, он раньше всех присматривался ко мне, — величественно произнесла статс-дама Курагина.

— Это потому что вы старше всех! — съязвила одна из сестер Веселовских.

— Дерзкая девчонка! — возмутилась статс-дама.

— Дамы! — я повысил голос. — Тихо!

Они замолчали, но продолжали обмениваться злыми взглядами.

— Значит, барон обещал жениться на каждой из вас? — уточнил я.

— Не обещал, а намекал, — уклончиво ответила фрейлина Волконская.

— Очень прозрачно намекал! — добавила вторая сестра Веселовская.

— Он подарил мне кольцо! — графиня продемонстрировала перстень с сапфиром.

— А мне — брошь! — княжна показала украшение на груди.

— А мне написал стихи! — купеческая дочь полезла в ридикюль за бумагой.

— Стихи⁈ — фыркнула баронесса. — Он и мне писал стихи! Те же самые, готова поспорить!

— Как вы смеете! — возмутилась купеческая дочь.

— А давайте сравним! — предложила одна из сестер.

— ТИХО! — я рявкнул так, что задребезжали стекла.

Наступила тишина.

— Так, продолжим, — продолжил я уже спокойнее. — Барон Долгоруков — редкостный ловелас, который обещал жениться всем подряд. Прекрасно. Теперь перейдем к медицинской части. У меня есть новости о состоянии барона после операции.

Все дамы напряглись.

— Боюсь, новости неутешительные, — я сделал паузу для драматического эффекта. — Крайне неутешительные.

— Он умер⁈ — воскликнула одна из сестер.

— Нет, но возможно, смерть была бы милосерднее.

— Что вы имеете в виду? — нахмурилась графиня.