Лекарь Империи 2 (СИ) - Лиманский Александр

Он снова опустил взгляд.

— И еще… — его голос стал совсем тихим. — Мне нужен союзник. Борисова меня просто затравила. Она постоянно сваливает на меня свои косяки, подставляет перед Шаповаловым. И Фролов тоже хорош. Постоянно унижает, обзывает… Я устал быть мальчиком для битья. Если у меня будет такой союзник, как ты… они побоятся ко мне лезть.

Он посмотрел на меня с надеждой.

— Условие простое. Ты мне помогаешь. Иногда. С особо сложными случаями. Объясняешь, как ты думаешь, на что обращаешь внимание. А я… я буду твоими глазами и ушами в отделении. И помогу с чем угодно. С бумагами, с дежурствами, с Гильдией…

Я несколько секунд молчал, обдумывая его предложение.

— Ну, двуногий, я удивлен, — прокомментировал Фырк. — Хомяк-то оказался не просто с секретом, а с характером. И вроде не врет, я чувствую. План у него, конечно, хитрый, но польза-то обоюдная. Ты получаешь ранг, а он — личного консультанта и телохранителя от злых белочек и сусликов. Неплохая сделка, одобряю!

Я усмехнулся мыслям Фырка, потому что они сильно сходились с моими собственными, и протянул Семену руку.

— Договорились, Семен. Считай, что у тебя есть союзник. Но с одним очень важным условием.

— Каким? — он с готовностью посмотрел на меня, его глаза блестели от предвкушения.

Я на мгновение убрал из голоса и взгляда всю иронию. Момент требовал предельной серьезности.

— Я буду тебя прикрывать. Буду учить. Но в ответ я требую абсолютной верности. Ты выбрал сторону, Семен. Теперь ты со мной до конца. Никаких колебаний, никакой игры на два фронта. Если я хоть на секунду почувствую, что ты юлишь или сомневаешься, наш договор будет расторгнут. Я понятно объясняю?

На его лице отразилась целая гамма чувств: от испуга до решимости. Он понял, что это не просто дружеская помощь. Это пакт. И цена за его нарушение будет высокой. Он сглотнул, но посмотрел мне прямо в глаза, и в его взгляде больше не было ни капли робости.

— Понятно, Илья. Можешь на меня рассчитывать.

На его лице впервые за все время появилась не просто улыбка, а твердое, уверенное выражение. Он крепко пожал мою протянутую руку. Этот жест был уже не просто приветствием. Это была клятва.

Кажется, в команде «хомяков» произошел раскол. И я только что приобрел своего первого, но, похоже, очень верного союзника.

Когда Величко, все еще немного ошарашенный, но с решительным выражением на лице, вышел из ординаторской, я позволил себе на секунду откинуться на спинку стула.

А почему бы и нет?

План был дерзким, рискованным и почти нереальным. Но именно такие планы мне всегда и нравились. К экзамену на ранг Подмастерья я, по сути, был готов уже давно. Еще в прошлой жизни я бы сдал его с закрытыми глазами, да еще и успел бы выпить чашку кофе в процессе.

Здесь же пришлось вызубрить местные особенности магии, протоколы и дурацкие правила Гильдии. Но это было сделано. Я был готов.

Проблема была в системе. Без официального ранга Подмастерья все мои спасенные пациенты, все блестящие диагнозы шли, по сути, в молоко.

Они создавали мне репутацию, да. Но в официальный зачет для дальнейшего продвижения не засчитывались. Я был как талантливый стажер, которому не платят, но хвалят на корпоративах.

А вот после получения ранга Подмастерья правила игры менялись.

Там уже не так важен был шестимесячный стаж или количество принятых бабушек с насморком. Там все решали сложные, успешные случаи и личная поддержка руководства.

Поддержка таких, как Кобрук.

Если я вылечу Шевченко и получу ранг, я перепрыгну через самую нудную и унизительную ступень карьерной лестницы. И это стоило того, чтобы рискнуть.

— Ну что, двуногий, пакуешь чемоданы? — раздался в голове ехидный голос Фырка. — Скоро будешь уже не адептом, а целым Подмастерьем! Будешь ходить с важным видом и говорить всем: «Я тут главный после Шаповалова!». А этому твоему новому союзнику придется носить за тобой чемоданчик с инструментами!

Я только усмехнулся. До этого было еще далеко.

Дверь снова открылась, и в ординаторскую заглянул Семен. Вид у него был еще более растерянный, чем пять минут назад. В руках он держал стопку историй болезни.

— Илья, тут такое дело… — он виновато посмотрел на меня. — Шаповалов, с утра успел накидать мне пациентов. Тех, что с вечера и ночью поступили. Сказал, раз я такой умный, то должен и работать за двоих. Я… я уже запутался. Поможешь авансом?

Я кивнул. Наш договор вступал в силу немедленно.

— Показывай, что там у тебя. Пойдем, пройдемся по палатам.

Мы вышли в коридор. Семен шел рядом, пытаясь одновременно листать бумаги, не отставать от моего шага и делать умное лицо. Получалось у него, прямо скажем, не очень. Он так усердно старался произвести на меня впечатление, что совершенно не смотрел под ноги.

И, конечно же, это случилось.

Прямо перед нами из-за угла выкатили пустую каталку. Семен, уткнувшись носом в историю болезни, ее попросту не заметил.

Раздался оглушительный грохот!

Величко с глухим стуком врезался в металлическую конструкцию. Каталка со звоном отлетела в сторону, а сам Семен, взмахнув руками, как подбитая утка, растянулся на полу. Истории болезни красивым веером разлетелись по всему коридору.

— Страйк! — восторженно завопил у меня в голове Фырк. — Смотри, двуногий, твой новый оруженосец решил начать карьеру с тарана! Все кегли-санитарки разбежались! Великолепный дебют! Предлагаю сделать это его фирменным приемом!

Я сдержал смешок, подошел и помог Семену подняться. Он был красный, как вареный рак, и что-то бормотал про неудобные ботинки.

— Спокойнее, Семен, — я похлопал его по плечу. — В нашей работе главное — не скорость, а внимательность. И к пациентам, и к каталкам.

Мы собрали разлетевшиеся бумаги и направились в первую палату.

Начался наш совместный обход. И это было похоже на урок в медицинском институте, где я был одновременно и профессором, и наглядным пособием.

Первая пациентка — пожилая женщина после удаления желчного пузыря. Жаловалась на тянущие боли.

— Ну, тут все ясно, — уверенно заявил Семен, пролистав назначения. — Послеоперационные боли, стандартная картина. Увеличим дозу обезболивающего.

— Не спеши, — остановил я его. — Посмотри на ее кожу. Видишь легкое пожелтение вокруг глаз? А на язык взгляни. И спроси, не было ли у нее тошноты после утреннего бульона.

Семен послушно выполнил все инструкции. Пациентка подтвердила, что ее мутило.

— Это не просто боли, — объяснил я. — Это реакция на один из компонентов обезболивающего. Он дает нагрузку на печень, а она у нее и так ослаблена после операции. Меняем препарат на более щадящий. И боли пройдут, и печень спасибо скажет.

Семен смотрел на меня, как на фокусника. Он быстро достал блокнот и начал что-то строчить.

Следующий пациент — молодой парень с гнойной раной на ноге.

— Здесь все хорошо, — бодро доложил Величко, заглянув под повязку. — Рана чистая, промываем, меняем повязку.

— Понюхай, — коротко сказал я.

— Что? — не понял он.

— Воздух понюхай рядом с раной, — терпеливо повторил я.

Он недоверчиво принюхался.

— Ну… пахнет лекарствами.

— А еще чем? Есть легкий, едва уловимый сладковатый запах. Как будто что-то гниет.

Я взял инструмент и осторожно раздвинул края раны. Там, в глубине, виднелась сероватая ткань.

— Ну что, Виктор Степанович, — я ободряюще улыбнулся пациенту, — ничего критичного я не вижу. Просто небольшое воспаление. Сейчас мы вам сделаем новую повязку со специальной мазью, и все будет хорошо.

Мужчина с облегчением выдохнул.

Мы вышли из палаты, и я плотно прикрыл за собой дверь. Только убедившись, что нас никто не слышит, я повернулся к Пончику. Выражение моего лица, видимо, резко изменилось, потому что он невольно отступил на шаг назад.

— Запомни, Семен, первое правило лекаря, — мой голос был тихим, но жестким. — Никогда не пугай пациента. Даже если у него гангрена и нога отваливается на глазах. Его спокойствие — это половина успеха лечения.