Лекарь Империи 2 (СИ) - Лиманский Александр

И в этот момент зазвонил мой телефон.

На экране высветилось: «Мышкин К. Ф.».

— Опаньки! — тут же оживился Фырк. — А вот и мышиный король пожаловал! Интересно, что этому твоему следователю понадобилось в такой час? Не иначе как хочет тебя в свою тайную лигу справедливости завербовать!

Я показал экран Веронике. Она понимающе кивнула.

— Отвечай. Наверное, что-то важное.

Я нажал на кнопку приема.

— Разумовский, слушаю.

— Добрый вечер, господин лекарь, — голос Мышкина в трубке был, как всегда, ровным и бесцветным. — Извините за поздний звонок. Нам нужно встретиться.

— Что-то срочное?

— Это не телефонный разговор, — отрезал он. — Через час. В парке у старого фонтана. Приходите один.

И он повесил трубку, не дожидаясь ответа.

Я посмотрел на Веронику. Уютный домашний вечер окончательно закончился.

— Мне нужно идти, — сказал я. — Похоже, дело, которое нужно было закончить, само меня нашло.

Мы встретились в условленном месте. Старый парк был почти пуст. Фонари тускло освещали мокрые от вечерней изморози дорожки. Мышкин ждал меня на скамейке у неработающего фонтана. Он был в обычном штатском плаще и выглядел, как случайный прохожий, а не как следователь Гильдии.

— Спасибо, что пришли, — сказал он без предисловий, кивнув на место рядом с собой.

— У вас был такой тон, что отказать было бы неразумно, — ответил я, садясь.

— У меня мало времени, так что перейду к делу, — он посмотрел не на меня, а куда-то в темноту. — Семья Ветровых дала показания. Они подтвердили, что Сычев и Волков оказывали на них давление. Но этого мало.

— Как мало? — удивился я. — Это же прямое доказательство.

— Это их слово против слова Мастера-целителя и фельдшера, — усмехнулся Мышкин. — Адвокаты Гильдии разнесут их показания в пух и прах. Скажут, что они испугались, оговорили уважаемых людей. Волков выйдет сухим из воды, а Сычева в худшем случае пожурят и отправят на другую подстанцию. А я хочу посадить их обоих. И надолго.

Он наконец повернулся ко мне. В тусклом свете фонаря его глаза казались черными провалами.

— Мне нужна ваша помощь, адепт. Мне нужно поймать их с поличным. Нужна ловушка. И вы — идеальная приманка.

— Я же говорил! Я же говорил! — панически завопил Фырк у меня в голове. — Он хочет сделать из тебя сыр в мышеловке! Двуногий, не соглашайся! Этот мышь явно задумал что-то очень опасное!

— Что конкретно вы предлагаете? — спросил я, игнорируя панику своего фамильяра.

Глава 20

Мышкин не ответил сразу. Он медленно достал из внутреннего кармана плаща дорогой, инкрустированный серебром портсигар. Щелкнув замком, он извлек длинную тонкую сигарету с золотым ободком.

Щелчок пальцев — и на кончике сигареты вспыхнул крошечный, пляшущий огонек.

Он сделал глубокую затяжку, и дым на мгновение скрыл его лицо. Когда облако рассеялось, я увидел, что его взгляд изменился. Исчезла официальная строгость, появилась какая-то человеческая усталость.

— Что вы сами думаете, Илья? — его голос тоже стал другим. Не вкрадчивым, а ровным, почти товарищеским. — Как, по-вашему, им удалось заставить благодарную мать написать донос на спасителя своего ребенка?

Он больше не проверял меня. Он действительно спрашивал мое мнение.

— Я думаю, они нашли ее слабое место, — ответил я спокойно. — Деньги. Вернее, их отсутствие.

Мышкин коротко кивнул.

— Вы видите суть. Это хорошо. С вами можно говорить прямо.

Он сделал еще одну затяжку.

— Схема была простой и гениальной в своей мерзости. Мозгом операции был Волков. Он, как старший лекарь смены, имел доступ ко всем историям болезни и, что важнее, к финансовому состоянию пациентов. Он знал, что Ветровы не потянут дорогое лечение.

Я кивнул. «Вита-реген» стоил сумасшедших денег.

— Вот же старая больничная крыса! — возмущенно пропищал Фырк. — Он сидит на золотой жиле из информации! Знает все слабости, все болезни, все тайны! Таким место не в больнице, а в клетке!

— Волков нашел уязвимую цель, — продолжил Мышкин. — А потом отправил к ним своего цепного пса — Сычева, которого они знали лично. Тот пришел к Ветровым в самый нужный момент. И сделал предложение, от которого отчаявшиеся люди не могут отказаться. Они пишут на вас донос, и больница в качестве компенсации оплачивает лечение, либо он помогает им достать ворованные лекарства со склада скорой. В обоих случаях они избавлялись от вас и зарабатывали на горе этой семьи.

Теперь все встало на свои места. Каждая деталь, каждая странность. Это не было случайностью. Это была тщательно спланированная операция.

Я молчал. Внутри не было ни злости, ни удивления. Только холодное, ясное понимание.

— Это был почти идеальный план, — Мышкин позволил себе слабую усмешку. — У Волкова было два варианта. План «А», основной. И план «Б», на случай, если первый не сработает.

— И в чем они заключались? — спросил я.

— План «А» был простым и наглым, — сказал Мышкин. — Марина Ветрова пишет донос на адепта Разумовского. Обвиняет его в применении какой-то сомнительной мази. Поднимается скандал. Больница, как любая бюрократическая структура, панически боится скандалов. И что она делает, чтобы замять дело? Правильно. Идет на уступки. Испуганное руководство, чтобы вы отозвали жалобу, выделяет вам специальную квоту на полное и бесплатное лечение. Все в выигрыше. Вы получаете здорового сына, а мы… мы избавляемся от одного очень назойливого и неудобного адепта.

Схема была до отвращения логичной. Циничной, но безупречной.

— А план «Б»? — спросил я, хотя уже догадывался.

— А план «Б» — это их страховка и дополнительный заработок, — кивнул Мышкин. — Если бы номер с квотой не прошел, Сычев сказал бы им: «Не беда. Я человек со связями. Если не квоту, то компенсацию точно удастся с больницы выбить. А я достану вам эти лекарства с огромной скидкой. Почти даром».

— Ворованные?

— Разумеется, — подтвердил Мышкин. — У нас есть информация, что Волков и Сычев уже давно наладили канал сбыта лекарств, которые списываются со склада скорой помощи. Они хотели не просто убрать вас. Они хотели еще и заработать на горе этой семьи.

— Их главная цель была — вы, — подытожил Мышкин. — Вы им сильно мешали. Своей правильностью, своим упрямством. Но они не учли одного. Вас.

— Так почему вы просто не запросите все их отчеты и не проверите? — спросил я. — Раз все так очевидно.

Мышкин усмехнулся, и в этой усмешке была горечь.

— Илья, вы отличный лекарь, но, к счастью, плохой инквизитор. Волков — Старший врач смены, почти Мастер-Целитель. У него везде свои люди. Как только я отправлю официальный запрос на аудит его бригады, ему об этом доложит его приятель из архива через пять минут. Все «хвосты» будут немедленно подчищены, все журналы — переписаны. Мы не найдем ничего. Официально я не могу под него копать, пока у меня нет железного, неопровержимого доказательства. Такого, которое позволит мне получить санкцию на внезапный обыск и задержание всей его шайки.

— И где нам взять такое доказательство? — спросил я, уже догадываясь, к чему он клонит.

Мышкин посмотрел на меня прямо.

— Вот именно — нам. Я не могу действовать официально. А вы, как его коллега, можете. Вы можете «случайно» увидеть то, что не должен видеть посторонний. Можете «случайно» услышать то, что не предназначено для чужих ушей. Вы — мой единственный шанс подобраться к ним втихую.

Я несколько секунд переваривал услышанное. Следователь Гильдии предлагает мне стать его неофициальным агентом. Шпионить за своим бывшим начальством.

— И что конкретно я должен делать? — спросил я. — Устроить ему провокацию с помеченными купюрами?

Мышкин усмехнулся.

— Это слишком грубо, Илья. И предсказуемо. Нет. Ваша задача — подобраться к нему. Найти предлог. И у вас, как я погляжу, их как минимум два.

Я вопросительно посмотрел на него.

— Во-первых, — начал загибать он пальцы, — вы вместе работали на скорой. Можете подойти, извиниться за прошлые разногласия, сказать, что были неправы, вспылили. Попросить совета у «старшего, мудрого товарища». Люди вроде Волкова падки на лесть. Это один путь — сыграть на его тщеславии.