Печать пожирателя 8 (СИ) - Соломенный Илья

Удивительно, что он оказался тут в такой нужный момент… Десять секунд позже — и меня бы грохнули… Надо бы связаться с ним позже и выяснить, что он вообще забыл столице, я же велел ему держаться подальше!

Закрыв глаза, я попытался унять дрожь в пальцах — потому что в голову пришла другая мысль.

Опасная и неприятная.

Кто-нибудь видел? Видел ли кто-то, как я пожрал тьму Львова? Как его же клинки развернулись против него? Вокруг полно камер — надеюсь, мятежникам хватило ума их отключить направленным ЭМИ?…

Потому что если нет…

В кармане завибрировал телефон, и на линзах высветился незнакомый номер.

Я ответил машинально.

— Апостолов.

— Привет, Марк.

Голос был его. Юсупова. Но… другой. Более глубокий, с лёгким эхом, будто говорящий находился на дне колодца.

Я почувствовал, как по спине побежали мурашки.

— Чего тебе?

— Нам нужно встретиться.

— Ага, всё та же шарманка… Давай попозже, у меня тут сегодня много гостей.

— Ты не понял.

В трубке что-то щёлкнуло, и вдруг я услышал их:

— Марк, не приезжай! — сорванным, хриплым голосом прокричала Аня.

— Не слушай его! — приглушённый голос Арса.

— Беги, Марк! — пронзительный крик Маши.

Потом — глухой удар, и снова голос Юсупова:

— Как думаешь, теперь у тебя найдётся время?

Глава 22

Логово зверя

6 июля 2032 года. Поместье Юсупова.

АВИ преодолел путь от квартиры Марка до поместья Юсупова меньше чем за полчаса. Он приземлился с глухим стуком, и дверь распахнулась, впуская внутрь холодный ночной воздух.

Резкий порыв ветра ворвался в салон, неся с собой запах дождя, прелой листвы и чего-то металлического — крови, смешанной с озоном. Марк едва успел вдохнуть этот горький коктейль, как сильные руки стражи вцепились в его плечи, вытаскивая из салона.

Он попытался держаться на ногах, но тело не слушалось — ноги подкашивались, будто налитые свинцом, а в висках стучало, как молот по наковальне. В груди пульсировала тупая боль — отголоски перегрузки после использования чужой тёмной магии, от боя, от всего этого бесконечного, проклятого дня.

— Двигайся!

Голос охранника прозвучал как удар хлыста. Один из них толкнул Марка в спину, и он споткнулся, едва не рухнув на колени. Камни мостовой, холодные и шершавые, впились в ладони, но он тут же оттолкнулся, стиснув зубы. Его губы скривились в оскале — он не даст им удовольствия видеть его слабым.

Марк выпрямился. Сделал шаг. Ещё один.

Вокруг особняка стояла целая армия охраны — десятки людей в чёрных мундирах, с автоматами наготове. Их лица скрывали маски, отлитые из тусклого металла, и только глаза сверкали из-под них — сверкали красным, как у волков, почуявших добычу.

Не как у нормальных людей…

Повсюду горели магические светильники, их мерцающие огни дрожали в воздухе, отбрасывая на мраморные стены искажённые тени. Ветер шевелил знамёна с гербами Юсуповых, но что-то было не так — символы казались перекошенными, словно их ткань уже начала разлагаться…

В воздухе витал тяжёлый запах ладана, смешанный с чем-то гнилостным, едва уловимым — будто под роскошью фасада скрывалась давно разлагающаяся плоть.

Марка завели в пустой холл.

— Раздевайся.

Приказ прозвучал сухо, без эмоций. Марк медленно снял кожаную куртку, затем — рубашку. Ткань, пропитанная потом и кровью, с трудом отлипла от кожи. Охранник обыскал его, грубо вытряхнув из карманов энергокристаллы, сорвав с тела амулеты — и на секунду замер, остановив взгляд на родовом перстне.

— Снимай.

Марк ухмыльнулся и содрал перстень с пальца. Металл со звоном ударился о каменные плиты, отскочил и покатился, оставляя за собой тонкую алую полосу — кровь с его пораненной руки.

Его тут же схватили крепче, почти волоком потащили через высокие двери. Внутри особняка пахло старыми книгами, воском и железом — запах библиотеки, смешанный с ароматом свечей и… чем-то ещё.

Чем-то тёплым, живым, но уже угасающим. Где-то капала вода — медленно, размеренно, словно отсчитывая последние секунды перед неизбежным.

Вскоре пленника привели в огромный бальный зал.

Высокие потолки, украшенные фресками, некогда изображавшими ангелов, теперь казались испещрёнными тенями, будто краски потемнели от времени… или от чего-то иного. По бокам стояли статуи в нишах — их лица были стёрты, словно время (или чья-то рука) намеренно лишила их индивидуальности, оставив лишь пустые, безликие маски.

А по центру, на возвышении, в кресле, больше похожем на трон, сидел Юсупов.

Нет.

Не Юсупов — Распутин.

Его поза была расслабленной, почти небрежной, но глаза… Глаза горели жёлтым огнём, как у хищника в темноте, и в их глубине копошилось что-то нечеловеческое. Лицо казалось натянутым, будто кожа едва держалась на костях, а пальцы, обхватывающие подлокотники, были слишком длинными, слишком костлявыми — уже не совсем пальцы, а скорее когти.

Черты тела Руслана Юсупова уже начали меняться, перестраивая некогда благородного наследника древнего рода во что-то иное.

Перед троном, на коленях, стояли Аня, Арс и Маша. Их руки были скованы за спиной магическими кандалами, а лица бледны от напряжения.

Аня метнула на Марка быстрый взгляд — яростный, но в глубине её глаз читался страх, настоящий, животный. Арс стиснул зубы, и капли пота стекали по его вискам, а Маша дрожала, словно от холода, хотя в зале было душно.

Тишина повисла в воздухе, густая, как смола.

И тогда Распутин улыбнулся.

— А вот и наш гость!

Голос Распутина был мягким, почти ласковым, но в нём слышалось что-то… чужое. Будто говорил не один человек, а множество, и каждый добавлял свой отзвук к вырывающимся из глотки словам. И там были не только люди…

Шёпот, смешанный со скрежетом, смехом и шорохом крыльев ночных птиц — всё это переплеталось в речи Пожирателя, создавая жутковатую мелодию.

— Я бы поприветствовал тебя как следует, — произнёс Марк, — Да вот только ты не дворянин, а подзаборное дерьмо.

Распутин расхохотался — его смех разлился по залу, отражаясь от высоких потолков, будто стая голодных воронов подхватила его и понесла в темноту.

— Что ж… На первый раз подобную дерзость можно и простить. Ты выглядишь неважно, Марк.

Жёлтые глаза Распутина скользнули по измождённому лицу собеседника, отмечая каждый синяк, каждую каплю засохшей крови.

Марк тоже хохотнул, закашлялся и вытер кровь с губ. Его пальцы дрожали, но в глазах всё ещё тлела искра сопротивления.

— Ну так нечего было посылать мятежников.

Распутин покачал головой.

— О, нет-нет, мой дорогой господин Апостолов. Ты ошибаешься! Я не имею к ним никакого отношения.

Марк усмехнулся, и в уголках его губ запеклась ещё одна алая ниточка.

— Ну да, конечно!

— Ты можешь мне не верить, — Распутин наклонился вперёд, и свет магических светильников отбросил на его лицо зловещие тени, превращая черты в изломанный узор из света и тьмы. Его дыхание пахло мёдом и тлением, — Но не я их предводитель. Хотя…

Он провёл рукой по воздуху, и перед троном вспыхнуло изображение — голографическая карта Москвы с отметками. Багровые точки пульсировали, как открытые раны, отмечая очаги восстания.

— Я просто наблюдаю за ними. Их действия мне… выгодны. Пока Император занят мятежниками, он не смотрит в мою сторону.

Марк молчал. Тишина в зале стала густой, как смола, и только гул магических светильников нарушал её.

Распутин улыбнулся, обнажив слишком белые, слишком острые зубы. Они сверкнули, словно лезвия в полумраке, и на мгновение показалось, что их больше, чем должно быть у человека.

— Предлагаю перестать препирательства, господин Апостолов. Начнём?

Тишина в зале стала гуще, тяжелее, будто само пространство сжалось в ожидании. Магические светильники потускнели, а запах ладана смешался со сладковатым душком тления — как будто что-то гнило прямо здесь.