Локки 8. Потомок бога (СИ) - Решетов Евгений Валерьевич "Данте"

Однако наши шансы таяли с каждой секундой. Мало того что деревья ожили, так еще и цветы с травой, словно щупальца, принялись хватать нас за ноги.

Я принялся телепортироваться из стороны в сторону, продолжая осыпать Живу «взрывами энергии».

А та снова укрылась за куполом изумрудной магии, сосредоточив всю свою мощь на Перуне. Аж обидно стало!

Сгустки её магии летели в бога. А тот, как истинный громовержец, отвечал россыпью молний. Их пока хватало, чтобы сдерживать натиск Живы и усмирять восставший лес. Но силы покидали Перуна. И немудрено, ведь он сражался в чужом, пусть и крошечном, но все же мире, созданном другой богиней.

Всё здесь восстало против нас! Даже… даже гребаный терем!

— Бред, — нашел я точное и емкое слово, коим можно было охарактеризовать бревенчатое логово богини, вдруг вставшее с земли на восьми толстых конечностях, похожих на корни.

Терем, как гигантская улитка, тяжеловесно двинулся в мою сторону, скрипя брёвнами и хлопая ставнями.

У меня впервые в жизни возникли сомнения в том, что я в своём уме. Всё происходящее походило на бред сумасшедшего.

Может быть, где-то по пути к поляне богов я случайно наступил на какой-то корень, впрыснувший в меня что-то наркотическое?

Ведь безумие же какое-то! Следующим на меня нападёт само небо⁈ Или воздух вдруг станет отравленным?

Похоже, Жива не преувеличивала, когда говорила, что она полновластная хозяйка в этом месте. И если так дальше пойдет, то она нас пережует и выплюнет.

Перун тоже осознал это. И в его прищуренных горящих яростью глазах всё больше проступало пораженческое настроение. Однако он не сдавался, продолжал сражаться, порой с надеждой косясь на меня.

Вслух, конечно, Перун ничего не говорил, но его взор молил меня придумать нечто эдакое, что позволит нам одолеть его сестру.

А та довольно расхохоталась, тряхнув зелёными волосами-побегами. Её рот оскалился в довольной усмешке, а в глазах зажглись костры победы.

— Вы ничто против меня! — прорычала она с восторгом подростка, нашедшего автомат, давший власть над взрослыми. — Я растопчу вас, уничтожу!

Её глаза светились, а пасть изображала улыбку. Прям праздник у человека!

— Ты, дорогуша, забыла, что связалась с Локки, — насмешливо бросил я ей.

— Ты всё ещё шутишь, червь⁈ Ну ничего… Сейчас я отправлю тебя в Великое Ничто!

Она подхватила с земли амулет, развеивающий души. Его ей притащила живая трава, будь она неладна!

Богиня ринулась на меня с невероятной для такой туши скоростью, покрывшись зеленоватой магией. Она приготовилась выстрелить щупальцами в мою сторону и разорвать на куски.

Похоже, пора воспользоваться приёмом, подсмотренным у Тира Ткача реальности. Кто бы и что бы ни говорил, но он великий бог. А я привык учиться у лучших, так что быстро вызвал межмировой портал прямо на пути Живы. И та даже не успела вскрикнуть, по инерции влетела в портал, и тот тут же захлопнулся.

Почти сразу после этого деревья, земля, трава — весь этот мерзкий мир подёрнулся какой-то дымкой и начал сворачиваться, исчезать, рваться, словно сгорающая бумага.

Я даже очухаться не успел, как мы с Перуном оказались где-то посреди поля, тронутого морозом, сковавшим землю. Куда ни кинь взгляд — ничего. Лишь вдали виднелся лес и в нескольких метрах от нас петляла просёлочная дорога со ржавым указателем. На нем ещё можно было прочитать «Петроград 30 километров».

— Где мы? — судорожно прохрипел тяжело дышащий Перун, выглядевший так, словно его собака в зубах потаскала и изрядно пожмякала.

Прежде его раны были мне не видны, поскольку он практически постоянно скрывался за магической защитой из молний. Сейчас же бог её скинул, и я смог рассмотреть, что его ноги покрывали глубокие раны до самой кости, нанесенные будто кнутом, — явная работа травы, которая в какой-то миг затвердела до состояния дубленой кожи.

Рубаха Перуна оказалась порвана, кожу покрывали десятки царапин, а в глазах чудовищная усталость соседствовала с удивлением и лёгкой растерянностью.

— Ну, похоже, мы в нормальном, адекватном мире, Перун. И занесло нас сюда после того, как порвался уютный личный мирок Живы.

— Почему? Почему он порвался? Что произошло? — прохрипел бог и провёл рукой по груди. Его тело тут же начало быстро регенерировать.

— Ты куда-то отходил? — удивлённо глянул я на него. — Или ты просмотрел, как Жива вылетела в межмировой портал?

— И куда он перенес ее? — прохрипел он, взволнованно глядя на меня.

— В вулкан.

— В вулкан?.. Ты убил Живу⁈ — пораженно выпалил бог, округлив глаза.

— А что мне с ней оставалось делать? Куда я её, по-твоему, должен был перенести? В таверну, где бы мы попили успокаивающий чай с ромашкой и мирно побеседовали, что ли? Ты, кажется, не заметил, что у неё кукушка улетела окончательно. В ней ярости было больше, чем во всех богах Хаоса вместе взятых.

— Так она же моя сестра! Как ты посмел убить её⁈ Быстро перенеси меня к этому вулкану! Может быть, она ещё жива, если не сработал амулет, развеивающий души. Он же был при ней.

Я посмотрел на этого идиота, подумал немного и проговорил:

— Ладно. Давай глянем, что от неё осталось. Хотя я уверен, что кроме дурных воспоминаний — ничего.

Мне потребовалось всего около десятка секунд, чтобы соорудить второй межмировой портал. Он открылся над покрытой поблёскивающими льдинками почвой, и Перун, как глупый юнец, первым сиганул в него.

— Ну каков же идиот. А если бы я снова открыл портал прямо в жерло вулкана? О чём он вообще думал? Я же мог убить его, — сокрушенно прошептал я и следом за богом вошел в портал.

Тот перенес меня к жерлу вулкана, бушующего столько лет, сколько я себя помню. В его утробе постоянно плескалась магма. А вокруг простиралась безжизненная, потрескавшаяся земля, над которой безраздельно властвовали мрачные тучи, пронзаемые ветвями молний и разрываемые оглушительным громом.

— Я её не вижу! Не вижу! — лихорадочно протараторил бог, глядя с высоты в несколько десятков метров на бушующее озеро лавы.

— Конечно не видишь! Знаешь, какая у лавы температура? От неё ничего не осталось. Более того, мне кажется, что и душа её развоплотилась.

Лицо Перуна ужасно побледнело, а морщины стали глубже.

Но уже через мгновение он со вспыхнувшей радостью закричал, ткнув толстым пальцем в склон, спускающийся к лаве:

— Вон! Вон! Я что-то вижу!

Я глянул туда и действительно заметил нечто человекоподобное: широкоплечее и бородатое.

— Так это же гномы.

— Эй, вы! — крикнул им Перун, которого эмоциональные качели уже раскачали до такой степени, что на него было страшно смотреть.

Всё же стоило отдать ему должное — он быстро сориентировался, понял, в какой мир мы угодили, и использовал местный язык.

— Мы вас не тронем, — на том же языке бросил я гномам, опасливо замершим на склоне с объемными заплечными мешками. — Просто ответьте, что вы видели в последние пару минут. Может, вам удалось заметить, как нечто древоподобное ухнуло в лаву?

— Да, было какое-то дерево, — пробасил один из них, коснувшись амулета, защищающего его от страшного жара, идущего от лавы. — Оно с воплями вылетело из портала прямо над жерлом и буквально за несколько мгновений того… сгорело в лаве.

— Не может быть… не может быть… — прошептал потрясённый Перун и буквально рухнул на задницу. — Может… может, всё-таки её душа спаслась?

— Вряд ли, — подал голос гном, услышавший его слова. — Мы заметили, как что-то блеснуло над лавой. Я уже несколько раз видел, как развеиваются души, так что не ошибусь, ежели скажу, что дереву совсем пришел конец.

Хм, как удачно всё сложилось. Аж довольная улыбка рвется на уста. Но я, конечно, подавил ее, покосившись на всё больше мрачнеющего Перуна, чье лицо за последнюю минуту осунулось и постарело.

— Как же так… Как же так… — прошептал он, запустив пальцы в светлые вихрастые волосы.

— Перун, сочувствую твоей потере, — попытался максимально искренне сказать я. — Но нам надо валить отсюда. Местные боги, знаешь ли, не очень дружелюбны, и если мы их тут встретим — нас скорее всего будет ожидать очередная битва.