Император Пограничья 14 (СИ) - Астахов Евгений Евгеньевич

Следующий материал назывался «Цена предательства». Расследование о преступлениях Сабурова на основе материалов суда. Листьев методично разбирал каждый пункт обвинения: убийство князя Веретинского, сокрытие теракта в Сергиевом Посаде, сотрудничество с наркобароном Волкодавом, развязывание войны против Угрюма.

Особое внимание журналист уделил финансовым махинациям. Откуда пришли деньги на войну? Демидовы и Яковлевы финансировали Сабурова, надеясь получить контроль над Угрюмом. Куда ушли деньги казны? Схемы обогащения через «мёртвые души» — фиктивные чиновники, получавшие зарплату, которая оседала в карманах узурпатора и его приближённых.

«По нашим подсчётам, — писал Листьев, — только за четыре месяца правления Сабурова из казны княжества исчезло около ста пятидесяти тысяч рублей. Документы, изъятые при обыске, показывают систематическое разворовывание средств, предназначенных на оборону от Бездушных, ремонт дорог и социальную помощь».

Следующая страница содержала свидетельства пострадавших от режима покойного князя. Вдова боярина Скрябина, сидевшего в тюрьме при Сабурове. Купец, разорённый после отказа дать взятку чиновникам княжеской канцелярии. Крестьянин из деревни, сожжённой наёмниками во время войны. Короткие истории, но каждая била точно в цель.

Я перелистнул страницу и наткнулся на материал, от которого приподнял бровь: «Заговор Гильдии Целителей». Сенсационный заголовок, но содержание оказалось ещё интереснее.

Листьев раскрывал покушение на кандидатов в князья Владимира. Отравление пятерых бояр. История ареста агента Гильдии Дмитрия Корсакова и его куратора Павла Сухова. Журналист взял интервью у Кисловского и Ладыженской, оба подтверждали факты.

«Как князю Платонову удалось раскрыть заговор за одну ночь?» — задавал вопрос Листьев. И сам отвечал: «По словам источников, близких к расследованию, князь использовал комбинацию магических способностей, аналитического мышления и жёсткого допроса задержанных. Детали остаются засекреченными, но результат говорит сам за себя: заговор раскрыт, агенты арестованы, жертвы спасены».

Следующий материал назывался «Стрельцы выбирают совесть». Интервью с полковником Василием Огневым о том, почему Стрелецкий полк отказался идти против Угрюма, несмотря на приказ князя Сабурова.

«Мы даём клятву защищать людей от Бездушных, а не воевать с людьми, — цитировала газета слова Огнева. — Тем более с теми, кто в Пограничье выступает щитом для всех княжеств. Князь Платонов и его люди сдерживали волны тварей, защищая границы Содружества. Мы не могли поднять оружие против них по приказу узурпатора, захватившего власть через убийство».

Материал также описывал реакцию обычных солдат на приказ о походе. Многие офицеры саботировали подготовку, затягивая сборы и в результате так и не вышли из Владимира.

Я сделал ещё глоток кофе, уже остывшего. Листьев работал быстро и точно. Каждый материал бил в цель, создавая цельную картину переходного периода.

Следующая страница содержала материал «Герои и предатели». Интервью с ветеранами похода на Угрюм, которых прежняя власть бросила в мясорубку войны. Истории солдат, вернувшихся домой ранеными, без поддержки, без компенсаций. Семьи погибших, которым не заплатили обещанные пособия.

Листьев сравнивал отношение к ветеранам при Веретинском и Сабурове с тем, что обещала новая власть. «Князь Платонов пообещал выплату компенсаций семьям погибших, лечение раненых за счёт княжества, земельные наделы тем, кто хочет осесть в Пограничье. Выполнит ли он эти обещания? Это покажет ближайшее время».

Журналист взял интервью у одного из старших офицеров армии, пожелавшего остаться неназванным. Тот высказался жёстко: «При Сабурове нас погнали на убой ради его амбиций. Потери не считались, раненых бросили под стенами чужих укреплений. Если новый князь действительно заботится о солдатах — это будет первый правитель за тридцать лет, кто так поступает».

Последние страницы содержали экономический материал: «Куда уходили налоги?». Расследование о том, как деньги, собранные на защиту от Бездушных, тратились на роскошь. Сравнительная таблица доходов и расходов княжества показывала чудовищный дисбаланс.

При Веретинском на оборону тратилось тридцать процентов бюджета. При Сабурове — пятнадцать. Остальное уходило на «административные нужды», «представительские расходы», «содержание двора». Фактически — в карманы узурпатора и его окружения.

Листьев приводил документы о незаконных тратах: покупка предметов роскоши для дворца, строительство загородной резиденции, оплата услуг наёмников из личного состава князя. Каждая цифра подтверждалась ссылкой на слова бывших подчинённых Сабурова.

Завершался этот материал критическим вопросом: «Новая власть обещает прозрачность. Будут ли публиковаться отчёты о расходах? Получит ли народ доступ к информации о том, куда идут его налоги? Или это останется очередным обещанием?»

Я перелистнул страницу, и взгляд зацепился за следующий материал: «Цена крестьянской жизни». Заголовок обещал острую социальную тему, и Листьев не обманул.

Журналист начал с жёсткого вопроса: сколько стоила жизнь простого человека для владимирской знати? Ответ оказался конкретным и отвратительным. Материал содержал фрагменты интервью с боярином Русланом Ракитиным — моим теперешним союзником, воеводой Иванищ.

«Незадолго до Гона я обратился в княжескую канцелярию с просьбой прислать Стрельцов для защиты деревень от надвигающегося вала Бездушных, — цитировала газета слова Ракитина. — Мне ответили: тысяча рублей за отряд из двадцати человек на три месяца. Авансом. Мои деревни не смогли бы собрать такую сумму и за полгода. Князь брал налоги на оборону, но защищать отказывался без дополнительной платы».

Следом шли свидетельства крестьян из других деревень. Похожие истории: требования взяток, отказы в помощи, равнодушие чиновников к судьбе простых людей. Одна пожилая женщина рассказывала, как её деревню атаковали Бездушные, а чиновник княжеской канцелярии отказался отправить помощь от ближайшего гарнизона Стрельцов без «компенсации за риск» в триста рублей.

Листьев завершал материал вопросом: «Изменится ли это при новой власти? Князь Платонов обещал защиту всем подданным независимо от платёжеспособности. Но обещать легко. Мы будем следить, как эти обещания превращаются в реальность».

Я сделал глоток холодного кофе. Неудобный вопрос, но справедливый. Листьев не давал мне индульгенцию просто за красивые слова. Хорошо. Пусть следит. Я действительно собирался выполнять обещанное.

Следующий разворот содержал практический материал: «Карта выживания». Крупная карта занимала половину страницы, на ней красными точками отмечены места недавних нападений Бездушных, синими линиями — безопасные тропы, зелёными кругами — населённые пункты с укреплениями.

Под картой шли рекомендации Стрельцов для путников: не путешествовать безоружным и в одиночку, особенно после заката; обходить стороной заброшенные деревни; при встрече с тварью не пытаться убежать, а стрелять в голову или найти укрытие. Внизу страницы — контакты для экстренной помощи: номера магофонов ближайших гарнизонов Стрельцов, адреса убежищ.

Полезная информация. Такая карта могла спасти жизни. Листьев понимал, что газета должна быть не только информационной, но и практичной.

Материал «Пленные свободны» занимал целую страницу. Списки освобождённых — бояре, офицеры, рядовые солдаты. Фамилии, имена, отчества. Рядом с некоторыми — пометки: «ранен», «требуется лечение», «вернулся к семье».

Листьев взял интервью у родственников, ожидавших возвращения. Жена боярина Селиверстова рассказывала, как не спала ночами, не зная, жив ли муж. Мать молодого солдата всхлипывала, описывая встречу с сыном. Отец офицера благодарил за гуманное отношение к пленным.

Отдельный блок посвящался условиям содержания в Угрюме. Листьев честно писал: пленных кормили тем же, что и собственных солдат; раненым оказывали медицинскую помощь; офицеров содержали в отдельных помещениях с приличными условиями. Завершался материал цитатой одного из освобождённых капитанов: «Нас кормили лучше, чем в княжеской армии. Парадокс, но это правда».