— Домой хочешь? Девочка усиленно закивала головой.
— Тогда поцелуй меня как любимого человека, чтобы с языком и страстью. Тогда даю слово — отпущу и денег дам за моральный ущерб. Взаимовыгодное предложение.
— Что!? Она мялась.
Не знала, что ответить и даже в глаза смотреть не решалась, но спустя секунд восемь, вдохнула полной грудью и приблизившись, засунула язык мне в рот. Начала елозить им и шевелить по-всякому…
Как обычно мальчики поступают в такой ситуации?
За жопу схватил и начал мять филейную часть как игрушку антистресс.
Вообще ничего не чувствую…
Мне кажется или она через чур расстаралась?
Даже телом прижиматься стала и тереться как кошка… Сильно в роль вжилась или от природы не убежишь?
Девочкам нравятся хулиганистые мальчики.
Отстранил девушку, швырнул стопку денег на землю и сказал — Брысь отсюда. Девушка потупила пару секунд, нагнулась за купюрами и засеменила прочь…
И жили они долго и счастливо…
* * *
Вроде свидание полноценное прожил, а в душе тоска…
Иду к излюбленным гаражам и размышляю…
Всё это мелочи…
С каждым днем аппетиты растут и хочется совершить нечто значимое.
За сегодня я максимум пару десятков судеб сломал, на планете людей гораздо больше…
Считай зря день прожил…
Человеку без значимости нельзя. Порой он нуждается в ней сильнее чем в воде. Сидеть над конспектами и формулами, чтобы вписать своё имя в историю слишком скучно. Гораздо веселее совершить злодейство планетарного масштаба — чтобы люди тебя запомнили.
Многие диктаторы, сколько бы правды на них не выливали, симпатичны даже спустя века…
Не люблю, когда думать мешают…
Неожиданно из-за угла выбегает парень и юрко вонзает ножик в живот.
Аркадий замер, чувствуя, как сталь целует внутренности.
Вот оно — приглашение на бал… Подумал он, рассматривая нападавшего.
Парень лет восемнадцати, с прыщами на щеках и истерикой в глазах.
Сколько сотен раз я видел этот взгляд?
— Ты из вчерашних? Или позавчерашних? Аркадий прижал ладонь к его испуганной груди, чувствуя бешеный стук сердца.
Обидно должно быть…
Ты ненавидел меня всем сердцем, а я забыл о твоем существовании…
Парень прокрутил нож. Боль разлилась волнами, но Аркадий засмеялся.
Боль — признак жизни.
Не больно — только мертвым.
Я еще жив… и кровь моя теплая как детские слёзы…
— Знаешь… Начал он, хватая парня за горло. — Люди придумали Бога, чтобы оправдывать свою жестокость. «Он велел», «Он простит» — как правило говорят они… Провел окровавленными пальцами по его щеке. — Но я буду честным… я мудак с рождения… и нет мне прощенья.
Далее я, придавив коленом, повалил парня на землю.
Тень Абаддона зашевелилась на стене…
— Покажи ему, из чего соткан мир. Прошипела она…
— Взгляни. Аркадий разрезал ему рубаху, обнажая живот. — Цивилизация — тонкий слой краски на гнилом дереве. Я покажу тебе что внутри…
Лезвие вонзилось в плоть.
Парень забился, но Аркадий, как хирург недоучка — распахивал кожу ножом, обнажая ребра.
— Вот твоя мораль. Вот твоя Любовь. Тут страх, который ты зовешь душой. Приговаривал, касаясь каждого органа.
— Думаешь, я монстр? Разорвал диафрагму и запах желудочного сока ударил по носу.
— Мир пожирает сам себя задолго до меня… Войны, голод, эпидемии…
Запустил руку в рану сжимая кишки. — Вы называете это злом, чтобы не признать — это естественно, как дождь и смерть.
Парень захрипел, пуская пузыри крови.
Аркадий наклонился, будто делясь секретом. — Человек единственное животное, которое стыдится своих клыков.
Мир меняется только через боль, войны и революции…
Когда парень умер, Аркадий уселся прямо на труп.
Кровь смешивалась с ржавым песком на полу.
Лучше бы меня поскорее убили… Чем моё существование обернется для мира?
Глава 18
Отныне я убийца, изгой общества, неподконтрольный человек в системе.
С такими никто не водится и опасаются. Новая жизнь грозит трудностями… Человек стадное животное, ему нужен слушатель.
Даже заядлый алкаш отказывается пить в одиночку…
Оставь его наедине со своими тараканами — те прогрызут череп, как термины древесную кору, и мозги потекут ржавой струйкой по шее вниз.
Повезло что Рагуил не против выслушать моё нытье… Его крылья — скрижали с выжженными законами, глаза — два прорубленных окна в светлое будущее.
— Говори. Проскрипел он, звук голоса напомнил мне скрежет ножа о кость… — Ты всё еще ищешь ответы?
Справедливость… Слово, вырванное из детских сказок и брошенное гнить на помойке истории. В кино злодей закономерно получает по заслугам и падает с крыши под аплодисменты.
В жизни как обычно всё по-другому…
Он покупает особняк, а ты ползешь к его порогу, стирая колени в кровь и умоляешь выпустить дочь, которую они одолжили на выходные…
— Знаешь почему в реальности побеждает злодей? Я развел руками будто распиная себя на кресте… — Он не боиться запачкать душу. Моральному человеку достаточно одного пятнышка на белоснежном платье, и она уже не невеста, а злодею всё равно — у него прачка в министерстве сидит.
Честному человеку трудно подстраиваться под реалии современного общества.
Твою жену изнасиловали? — Засунь в рот платок, чтобы не кричала во сне и скажи насильнику спасибо — что выбрал её. Уважаемый человек оставил автограф на её теле, кто знает, может быть со временем она вырастет в цене?
Сын размазан по асфальту пьяным водителем? Вытри слезы бумажным полотенцем и пока молодые — рожайте с супругой нового. Он в отличии от тебя торопился по важным делам — в сауну.
Глотай горе, как беззубая старуха — манную кашу.
— Сопротивляешься? С моих губ посыпался пепел…
Если ты маленький, жалкий, незаметный со средней зарплатой гражданин вздумаешь сопротивляться и искать справедливости — будешь кровью ссать от опущенных почек. Над тобой будут смеяться даже близкие друзья и соседи.
— Тебе больше остальных надо? Язвительно спросят они.
Терпи, скули и надейся, что Бог их накажет!
— Где же Бог? Спросил я пустоту, царапая штукатурку ну стене.
— Господь? Рагуил разорвал себе грудь, показав вместо сердца черную дуру. — Он разбился вдребезги, когда люди молились о справедливости.
Может быть карма? — Сказка для слабаков.
Убийцы стареют в замках, обливая седины шампанским и сжимая в руке девичью грудь. Их дети смеются, рисуя фломастером на холстах галерей.
А ты…
Ты — пёс, который десятилетиями грызёт свои болячки и ждет возмездия из воздуха.
— На кого надеяться? Спросил Рагуил и вонзил мне в грудь проржавевший клинок справедливости… Как давно им не пользовались…
— На нас. Выдохнул я, чувствуя, как яд правды разъедает вены. — Мы суд без масок и адвокатов. Справедливость, которую выбросили на свалку. Я — зеркало, демонстрирующее людям своё уродство.
И тогда ангел прошептал то — от чего замолкли все тараканы в моей голове.
— Ты не убийца. Ты похоронный звон. Иди. Звони.
С таким напарником и друзей не надо…
* * *
Ангел сильно удивлен тому как у нас обстоят дела. Его крылья отбрасывали тени в форме виселиц.
— Раньше люди знали цену крови. Звенящий голос…
— Убийцу вешали на перекрестке дорог, чтобы вороны клевали его грехи. Вору отрубали руку — не для боли, а как предостережение для других. А насильника… Он резко повернулся ко мне, в глазах заплясали отражения костров инквизиции…
