Локки 8. Потомок бога (СИ) - Решетов Евгений Валерьевич "Данте"

Тот с метлой наперевес и совком поспешил к нам, чтобы убрать осколки.

— Ничего особенного, — спокойно произнёс я, с лёгким удивлением глядя на слугу.

Ого, кажется, Гар-Ног-Тон быстро идёт по пути Империи. Вот уже и слуги появились. Раньше никто не спешил убирать осколки и прочий мусор, чьё появление сопровождало любое застолье.

Более того, возник и второй слуга, одетый в чёрно-белое подобие формы с вышитой на груди рокерской «козой».

Он подошёл ко мне, склонился к плечу и прошептал:

— К вам гость, он ждёт прямо за дверью. Наша охрана по какой-то причине не остановила его.

— Кто это? — спросил я, почувствовав холодок, скользнувший вдоль позвоночника.

— Семаргл.

— Я поговорю с ним. Спасибо, что сообщил.

Слуга радостно улыбнулся и отошёл.

А я успокаивающе сжал руку нахмурившейся Огневой и встал с лавки. Прошёл несколько метров, открыл дверь зала и выскользнул наружу.

Бог был в привычном облике пиратского капитана, но на нём была новая белая футболка с надписью «Гонец — это всего лишь гонец». Прочитав эту фразу, я сразу понял, что Семаргл прибыл с дурными вестями.

— Что у тебя? — быстро спросил я, одним глазом следя через щель между дверьми за происходящим в зале.

— Только что закончился очередной экстренный Совет богов. На этот раз его созвал Перун, решив тебя не приглашать. Он сам всё рассказал о том, что произошло с Живой, и как ты убил её.

— Надеюсь, он преподнёс эту новость с юморком и описал очень красочно, — криво усмехнулся я, сложив руки на груди.

В темных глазах бога не было ни намёка на одобрение. Он напоминал уже несколько раз треснутую чашку, скреплённую остатками силы воли. А взгляд его был тяжёлым и осуждающим.

— Неужели ты тоже считаешь, что я не должен был убивать эту сошедшую с ума богиню?

— Да, я так считаю, — отчеканил он, словно бил молотком по моему темечку. — Во-первых, она была моей сестрой. А во-вторых, если бы мы за тысячи лет, проведённых в одном пантеоне, убивали друг друга по таким пустякам, из нас бы никто не дожил до сего часа.

— Семаргл, вопрос стоял так — либо я, либо она. Естественно, я выбрал себя. В противном случае, Жива обязательно грохнула бы меня, не взирая ни на какие последствия.

— Конфликт между вами можно было решить по-другому.

— Как⁈ — прошипел я, подавшись к нему. — Ты бы предпочёл, чтобы она убила меня? Такой исход конфликта тебя бы устроил⁈ Повторяю ещё раз. Всё зашло слишком далеко. Кто-то из нас обязан был умереть!

Бог несколько секунд смотрел в мои яростные глаза, а потом отвёл взор и хмуро проговорил:

— Теперь уже не имеет значения ничего, кроме твоей вины.

— Что же постановил ваш Совет?

— Мы решили, что ты виновен в её смерти, и единогласно вынесли вердикт: кровь за кровь, жизнь за жизнь.

— Кровь за кровь, жизнь за жизнь? — приподнял я левую бровь. — Что это значит? Это слова какой-то дешёвой пророчицы с базара.

— Ты должен заплатить жизнью за ту жизнь, что отнял.

— Вы что, решили казнить меня?

— Нет, — ответил он. — Мы посчитали, что за жизнь Живы ты должен заплатить жизнью Сварога.

— Ты увидел во мне божественного некроманта? Или думаешь, у меня есть ключи от Великого Ничто? Сварог же почти наверняка мёртв!

— Нет, он жив. Марена сумела понять, куда он перенёсся. Ты разыщешь его и вернёшь. Иначе… — Семаргл шире приоткрыл дверь и многозначительно посмотрел на всех, кто был за столом. — Я этого не хочу, но Перун сказал, что… сам понимаешь.

Бог не договорил и посмотрел на меня двумя холодными, мрачными озёрами, отражающими силуэт Перуна, убивающего всех связанных со мной смертных

Я хмыкнул и тоже посмотрел на людей и зверолюдов за столом.

Стоят ли они того, чтобы идти за Сварогом? Всё человеческое, ещё не умершее во мне, говорило, что да, стоят, хотя то место, куда угодил бог, наверняка жутко опасное, раз сами славянские боги не хотят идти за своим собратом. Боятся.

А та часть меня, что уже вкусила божественную власть, сказала, что в моей жизни ещё будет множество таких смертных, и если другие боги начнут через них давить на меня, то ни к чему хорошему это не приведёт.

Подумав, я резко сказал, как рубанул мечом:

— Нет, Семаргл, я не веду никаких переговоров с шантажистами, а впутывать в наши разборки смертных — это шантаж чистой воды.

— Ты понимаешь, что после этого будет?

— Да. Перун обретёт ещё одного врага. Передай ему, что я, естественно, буду мстить, коварно и жестоко.

Семаргл нахмурился и невидящим взглядом уставился на стену, будто взвешивая «за» и «против», продумывая варианты.

Он явно считал, что в такой ситуации Перун просто не может отступить. Если бог не отправит меня за Сварогом, его авторитет пошатнётся. Посему Перун пойдёт до конца, невзирая на реки крови и моря боли.

Но я не был бы самым успешным потомком Локи, если бы не нашёл выход. Да, пусть он был дерьмовым и рискованным, но в то же время выгодным как для меня, так и для Перуна.

— Слушай внимательно, Семаргл. В принципе, я готов прогуляться за Сварогом и забрать его из детсада, но одному мне будет скучно, так что со мной пойдёт Марена. Она великолепно умеет слушать. А уж от моих шуток она просто без ума. И пусть Перун поклянётся, что, сука, никогда… слышишь? Никогда никто из вас всех не тронет моих слуг, даже если они заполонят всю Пустошь! А сам я минимум сто лет проживу в этом мире без ваших рож на моей лужайке. И чтобы вы не приближались ко мне даже с подарками на день рождения!

Моя огненная речь заставила бога отшатнуться и заиграть желваками. Но под конец её на губах Семаргла заиграла лёгкая улыбка.

— Ты настоящий бог дипломатии, — без иронии сказал он, почесав щеку крепкими ногтями. — Что ж, я передам Перуну твоё предложение. Жди ответа.

Семаргл ещё раз глянул на меня, и в глубине его глаз мелькнуло восхищение, после чего он открыл портал и исчез.

А я остался в одиночестве и облокотился спиной на тёплую шершавую стену. Нужно было успокоить чувства, рвущие нутро. Гнев, сожаление, ярость… как грёбаный блендер, взбивали мою душу.

Однако мне хватило всего минуты, чтобы с приподнятой миной на лице войти в зал и увидеть тревожную мордашку Огневой. Но баронесса сразу успокоилась, заметив выражение моей физиономии. Даже улыбнулась, пока остальные продолжали дискуссию, приближающуюся к апогею.

Старик Мых с высунутым языком и блестящим от пота лбом не успевал записывать все дельные идеи. В его диковатых глазах отражалось пламя свечей, а рука с карандашом мелькала быстрее, чем в молодости за самоудовлетворением.

— Всё прошло хорошо? — спросила Огнёва, когда я присел на лавку.

— Превосходно, — улыбнулся я и проговорил, меняя тему: — Ну и что вы тут напридумывали? Надеюсь, уже через неделю Гар-Ног-Тон по уровню жизни обгонит все города империи, а потом и христианский Рай?

— Думаю, так всё и будет, — весело проронила девушка.

Я усмехнулся и махнул рукой Мыху, давая понять, что пора бы уже передать мне те самые исписанные его куриным почерком листы. Он без особого энтузиазма свернул бумаги и швырнул их через весь стол, едва не угодив в кружку с пивом, стоявшую подле Сломанного Рога.

Благо листы приземлились без потерь. Я развернул их, пробежался глазами и невольно приподнял бровь.

Похоже, у Гар-Ног-Тона действительно появился шанс стать жемчужиной Пустоши. Даже без моего божественного руководства эти люди и зверолюды накидали вполне дельный план, как улучшить город, подтянуть армию, да и в целом поднять с колен социальную сферу. И даже что-то похожее на общество попытались слепить. Ну, пусть пока и кривоватое, но для местных это уже достижение.

Только бы им в голову не пришло придумать демократию, а то ведь тогда придётся воевать с монархической Империей.

— Понравилось? — участливо спросила у меня Огнева, положив на моё мускулистое плечо узкую горячую ладошку.

— Да, всё прекрасно. И вы даже сумели удивить меня. А нет, показалось. Всё же не удивили, — расплылся я в весёлой ухмылке.