Знак Огня (СИ) - Сергеев Артем Федорович

— Успокойтесь, пожалуйста, — попросил я её, потому что Зоя Фёдоровна распалилась и разволновалась до того, что начала хвататься за левую руку, — валерьянка или валидол есть у кого?

Валидол нашёлся, но с таблеткой под языком не смогла Зоя Фёдоровна нормально разговаривать, и я перевёл взгляд на Алёну:

— Давай ты, а? Что там дальше было?

— Ужас там был, Даня, — вздохнула Алёна, — я-то думала, поговорим, узнаем, может, ошибка, может, ещё что, а там… Там над нами издеваться начали, Даня, с ленцой такой, с оттяжечкой, там, такое ощущение, всеми криками нашими наслаждались. Там Ольгу, Даня, прямо-таки в гроб загоняли, вот что там было. Там риэлторша эта уже не скрывала ничего и не стеснялась, не врала и не выкручивалась, она нас словами избивала, она же перегавкала нас троих просто влёгкую!

— По делу давай, — попросил я её, морщась, потому что бабки опять начали волноваться, — что конкретно случилось?

— По делу, — кивнула Алёна, — по делу вот что: налог платить придётся, это раз. Денег Ольга с продажи квартиры почти и не увидела, это два. Мол, за долги, за прошлые налоги, за дом этот, за ремонт его, за переезд — вот и нету ничего, и не даст риэлторша Ольге больше ни копеечки!

— Плохо, — от души посочувствовал я, — но тут и правда ничего уже не поделаешь, Алёна. Платить точно придётся, налоги — дело такое. Разве что в суд подавать, о признании сделки недействительной, но тут я вам не помощник. И не потому, что не знаю, а не хочу просто. В именно эти дела вы меня не впутывайте.

— И Ольга не хочет! — обрадовала меня Алёна, — те-то люди, говорит, не виноваты! Дети у них! А хочет она тут остаться, и чтобы не трогали её больше! Нравится ей тут!

— Ну, препятствий не вижу, — пожал плечами я, — трудно ей, правда, придётся, с половиной-то пенсии, но в деревнях бабули и на меньшее живут.

— Живут! — влезла Зоя Фёдоровна, — тяжело, но справляются как-то! И Ольга бы справилась! Но плохо то, Данечка, что ткнули мы палкой прямо в осиное гнездо этим звонком! А когда я про суд ляпнула, то взбеленилась риэлторша эта, и как оттаскала нас всех, и приехать пригрозила сегодня, и разобраться с нами по-свойски! И что если Ольга хоть дёрнется, то выкинет она её из этого дома в другой, на дальних линиях, знаю я его, он ведь развалился уже почти, сгнил и разрушился, и жить в нём нельзя, тем более что зима впереди, Даня!

— Понятно, — мне и в самом деле всё стало ясно, — ну, это сильно вряд ли, если с документами всё в порядке. От меня-то что требуется?

— Говорю же, приедет она сегодня! — напомнила мне Зоя Фёдоровна, — а нельзя её с Ольгой наедине оставлять! Не дай бог, ещё что-то сотворит плохое! Присутствовать кто-то должен, говорить с риэлторшей этой, документы смотреть! Я-то могу, но у меня сердце больное, и так рука левая с утра самого отнялась уже почти! Помоги, Даня, ну, не Алёне же одной с ней в битву вступать! Перекричала же нас риэлторша эта, там такая стерлядь, ты себе даже не представляешь! Побудь с нами сегодня, документы посмотри, разберись, ты же мужик, ты можешь! Не дай в обиду-то, Данечка!

— Хорошо, — кивнул я, стараясь сильно не морщиться, — а когда приедет-то?

— Сегодня! — обрадовались все, конечно, ещё бы им не радоваться, — сегодня точно, а когда именно — не сказала!

— Ну, вы тогда идите к Ольге, — начал соображать я, — мне там пока делать нечего. А вы успокойте её, чаю попейте, что ли. А как приедет, то и я подойду, не пропущу, не переживайте.

— Даня, — умоляюще посмотрела на меня Алёна, — а вдруг пропустишь? Вдруг там быстро всё будет? Ну пойдём, ну пожалуйста, посидишь там в тенёчке, мы тебя и обедом накормим, и тихо себя вести будем, ну пойдём, ну что ты!

— А если вечером приедет? — спросил я, не поддаваясь на провокации, — что мне тогда, весь день там сидеть и вас слушать?

— Даня, — Алёна чуть не плакала, — ну пожалуйста! Мне ведь не справиться с ними со всеми!

— Вот что! — и я решительно огляделся, — я сейчас ворота открою настежь и камней на дорогу накидаю, чтобы даже танк не проехал. И во дворе весь день ковыряться буду, так что не пропущу, не бойся, ну что ты, как маленькая!

— Тогда кидай сейчас, — сдалась Алёна, — чтобы я видела! И ворота открывай тоже! Но если пропустишь, то я не знаю, в общем, можешь тогда к нам больше не подходить!

— Договорились, — по обочинам и в самом деле валялось много больших кусков чёрного сланца, остались после отсыпки, и я за несколько минут соорудил небольшую баррикаду, — довольна?

— Ворота открой, — потребовала Алёна, — не закрывай больше, и во дворе будь, как обещал!

— Хорошо, — я прошёл в калитку, и открыл створки ворот настежь, нет у меня собаки и не будет, могу себе позволить. — Так пойдёт?

— Да, — и они все вместе перелезли через навал из камней и пошли дальше, много спокойнее уже разговаривая, а я остался.

И хорошо, что не пошёл, потому что, как только они туда подошли, то шум там начался и вой, Ольга завывала же в голос, и успокаивали они её, и сами ревели, дурдом, в общем.

А риэлторша эта не спешила, да и вообще вероятность того, что она приедет, как мне казалось, была не слишком большой, ну чего ей здесь делать? Криками этими наслаждаться, что ли? Так что я спокойно, плюнув на свои утренние желания, ковырялся во дворе, наводя порядок, а Федька вместе с домом этому радовались, ну, хоть кому-то хорошо было.

Я и пообедать успел, и чаю несколько раз в беседке выпил, и успокоился, тем более что сами они не вытерпели долгого ожидания, сначала Дарью Никитишну домой провели, потом незнакомые мне бабульки туда же отправились, и Зоя Фёдоровна несколько раз туда-сюда сходила, оставаясь дома с каждой своей ходкой всё дольше и дольше, в общем, когда начало смеркаться и перед завалом из камней неожиданно остановился белый «Лексус», то я даже немного опешил.

— Эй, хозяева! — крикнул чей-то женский голос в открытое окно машины, звонкий и наглый был голос, нетерпимый такой, уверенный и злобный, но я, насторожившись до предела, не ответил, и тогда внедорожник решительно заехал ко мне во двор, поперёк всех дорожек и клумб, прямо к дому самому, и остановился там, испортив мне всю мою дневную работу.

Дверь машины открылась, и на брусчатку перед домом вышла молодая женщина, не заметив меня, я ведь сидел в беседке, не дыша.

— Эй! — уперев руки в перчатках в бока, она, уверенно расставив ноги и задрав голову вверх, принялась звать хозяина, — ты где, сволочь⁈

А я, не отзываясь, потихоньку выходил из беседки и смотрел на неё во все глаза, ведь странная она была, очень странная. Ладно одежда, стильная и дорогая, но ведь и шляпка с вуалью на ней были, и перчатки по такой жаре, а ещё фонило от неё чем-то таким, очень опасным и знакомым, чем-то, чего я боялся и от чего убегал.

А она почуяла меня, и дёрнулась её голова в резком повороте, и застыла она в какой-то внезапной, жуткой и звериной радости, а потом развернулась ко мне всем телом, и я похолодел.

— Не может быть! — издевательски чётко проговорила она, откидывая вуаль шляпки вверх. — Искала медь, а нашла золото! Даниил, ты ли это? Алина-то все глазоньки свои проплакала, за что же ты так со своей законной женой, Даниил? Мы ведь тебя, скот, по всему Приморью ищем, а ты вот где спрятался, под носом почти!

Я не отвечал, я лишь смотрел на то, что было спрятано под вуалью, красивая ведь когда-то была женщина, очень красивая, если бы не ожоги незаживающие в половину лица, если бы не ненависть лютая в глазах. И руки, ведь сняла она перчатки свои и бросила их на брусчатку, руки её тоже были в ожогах, и подняла она их перед собой, чтобы я смог получше рассмотреть все эти трещины в коросте, всю эту сукровицу и потёки крови.

— Видишь? — почти ласково спросила она, но в глазах её плясали ненависть с безумием, это был взгляд наркомана во время ломки, упоролась, наверное, чтобы боли не чуять, — твоя работа, Даниил! И вот сейчас ты мне за всё ответишь, мразь!

Женщина начала медленно приближаться ко мне, а я с тоской подумал, что вот, наверное, всё и кончилось, не успев начаться. Мне бы в дом её заманить, там бы мы сгорели вместе с гарантией, а так, во дворе, я смогу уйти, но уйду один.