— Даже полиции? — усмехнулся я его планам.
— Не сразу, — не смутился Никанор, — но тоже! Да ты сам всё увидишь, сам всё поймёшь, не переживай! И давай уже жги тут всё, домой бечь надо, дел же куча!
Мы отошли от землянки, и я, перед тем как дать огня, попытался подумать о Григории хоть что-то хорошее, но не получилось. Спас он нас сегодня, конечно, спасибо ему, но и всё на этом. Принимать помощь из рук такой твари это всё равно что половой тряпкой вытереться, и, если бы он попытался со мной торговаться, мол, я вам помогу, а вы мне в ответ тоже, я бы отказался без раздумий.
Но он выбрал сам, рискнул и поставил всё на кон тоже сам, без надежды на удачу, без гарантии, и сработало же, так пусть небытие и будет ему наградой. А теперь пусть горит всё то, что от него осталось, вместе с ведьмой этой, без остатка и без памяти, как будто и не было их на свете.
И я дал из левой руки в эту яму проклятую, как тогда, под руководством бабы Маши в урну, но уже более умело. Не взлетал у меня огонь до небес, разбрасывая всё по округе, сейчас я медленно довёл землянку до того, что стала она напоминать спокойно кипящий кратер небольшого вулкана.
Я придушил мгновенно разгоревшиеся брёвна, не дав подняться столбу дыма, потому что дожигал несгоревшее основательно, и уходил от меня в небо только прозрачный, выгоревший столб горячего воздуха. И не сопротивлялось мне ничего, и не было никаких видимых проявлений чего-то мистического, но зато я всей душой ощущал, как уходила усталая, чёрная тень зла из этого места.
— Огонь, — авторитетно заявил Никанор, глядя на меня и на дело моих рук, — он очищает! Чуешь же, как в лесу хорошо становится? А то ведь было, как на свалке! На полигоне мусорном!
— Чую, — улыбнулся я, потому что и в самом деле стало легче, потому что с этим дымом уходили в небо не только память о сегодняшнем дне, но и мои надоевшие мне страхи, моё напряжение, я сегодня в первый раз понял, что может получиться, может, гм, выгореть, и что есть у меня надежда на будущее.
— Баловаться долго собрался? — наконец подёргал меня за штанину Никанор, до того ему не терпелось домой, — куча дел же сегодня, некогда спать даже будет! Всё уже, всё, не осталось ничего!
Тут он был прав, сгорело всё без остатка, осталась только какое-то огненное месиво, чистое и равнодушное, и я вытянул из него весь огонь, как тогда, при пожаре в собственной квартире, и не осталось в нём ни искорки, ни огонёчка.
— Утром уже озерцо образуется, — заверил меня Никанор, — с водою чистой, заветной! Будем сюда приходить, набирать, понадобится она нам для кое-чего! И пойдём уже, Данила, пойдём, дел же, говорю, невпроворот!
И мы пошли обратно по собственным следам, и снова дядька ехал на мне, цепко держа в лапках наш единственный трофей, и пробрались мы домой пустырями, чтобы никто не увидел, и залезли на участок через забор, сзади залезли, на дальней от дороги стороне, там же, где ведьму гнали.
А во дворе спрыгнул с меня Никанор шальным бурундуком и побежал книги свои искать, дав по пути подзатыльника обалдевшему, но нисколечко не обидевшемуся на это Федьке, и почтительно ждал внимания чуть в стороне Тимофеич, но я дал им знак рукой, что подождите, успеете, есть у меня пока и другие дела.
— Гостей не было? — задал я беспокоивший меня вопрос домовым, — мимо никто не проходил? Во двор не заглядывал?
И, когда они три раза отрицательно помотали своими головёнками, с облегчением загнал чужую машину в гараж, сразу же закрыв за собой его ворота, подальше от любопытных глаз. Потом нужно будет как-то от машины избавиться, выберу ночь потемнее и потише, да и утоплю, наверное, или сожгу вместе со всем содержимым, а пока пусть так постоит. Да и обыскать её нужно, мало ли, телефон там, документы какие.
Я быстро шерстил салон, и телефон нашёл, и планшет ещё, и выкинул их через открытое окно в железное ведро, потом накрою крышкой и попрошу Федьку в подвале спрятать, поглубже, да так, чтобы даже я найти не смог.
На задних сиденьях было ещё много документов в папках, не нужны они мне, но разобраться стоит, зато в сумочке на пассажирском нашёл я, вместе с кредитными и скидочными картами, нетронутую пачку налички, из банкнот с тем нарисованным мостом, что красовался у нас в натуре неподалёку, и было их ровно сто, одна к одной.
Вообще много чего интересного нашёл я, и со всем нужно было разбираться, но тут в уличные ворота принялись отчаянно тарабаниться, отвлекая меня.
— Даниил! — раздался от дороги громкий голос Алёны, — ты где, Даниил? Ты почему ворота закрыл, ты же обещал?
Я чертыхнулся, сунул деньги в карман и быстро выскочил из гаража, не дай бог, сюда завалится, калитка-то открыта.
— Ну что опять? — спросил я устало, выйдя на улицу.
— Не что опять! — разозлилась Алёна, — ты почему ворота закрыл? Почему тебя во дворе нет? Ты же обещал! Как тебе теперь верить-то?
— А вы что, — прищурился я в большом облегчении, — ничего не видели?
— А что мы должны были видеть? — непонимающе спросила девушка, — мы там, у Ольги сидели! И я, и Зоя Фёдоровна! Не было пока никого, на твоё счастье!
— Ну так приезжала же она, — объяснил я, — риэлторша-то. Остановилась перед завалом, ну, мы с ней и поговорили. Нормальная женщина оказалась, кстати, извиниться перед вами хотела даже, но не стала, стыдно, говорит, за своё утреннее поведение. Попросила вот, деньги Ольге передать, тут и на налог, и на жизнь немного хватит, компенсация, говорит, за моральный вред. Дрова, мол, пусть себе на зиму купит. Просила только больше ей не звонить, незачем уже, говорит, давайте забудем друг о друге, жизнь новую начнём. Держи вот.
И я сунул обалдевшей Алёне пачку наличных из кармана, и девушка сначала с большим недоверием приняла их у меня, а потом, разглядев в темноте, что да, я её не обманываю и не шучу зло, подпрыгнула легонько, и развернулась на месте, чтобы бежать туда, наверх, но сперва кинулась ко мне, и обняла от всей души, и в щёку чмокнула даже.
— А я знала! — заявила она мне, сияя от радости, — знала! Что если ты, то всё нормально будет! Спасибо тебе, Даня, спасибо! И давай я сейчас туда, успокою их, а потом обратно прибегу, и ты мне всё расскажешь, ну не может же быть, что всё так просто! Что, вот так приехала, отдала деньги и уехала? Да меня же сейчас Ольга с Зоей Фёдоровной до смерти замучают! Давай я с ними приду, сам им всё и расскажешь!
— Давай завтра, — предложил я, вспомнив, что на эту ночь запланировано у нас с Никанором много дел, — есть и спать хочу, сил же никаких нет, да и нечего рассказывать, быстро всё было, раз, два, и готово, я ей никто, она мне тоже.
— Ладно! — согласилась Алёна, — завтра так завтра! Только не вздумай спрятаться или уехать куда, мы же сегодня заснуть спокойно не сможем!
— Не спрячусь, — улыбнулся я ей уже вслед, — и не уеду. Я теперь здесь надолго.
* * *
Конец
Если кто ещё не поставил лайк, самое время это сделать)))
