Трибунал (СИ) - Смородин Павел

Уэсли оглядел перевязанного напарника и с заботой спросил:

— Как ты? Не начал еще писать детектив от нечего делать?

— С чего так решил? — Бартон попытался придать голосу удивленный оттенок. Но, похоже, удалось не очень убедительно.

— Это каждый коп решает сделать, когда выдается свободная минута, — пояснил друг. — Так у нашего брата голова работает. Обязательно детектив и всегда самый гениальный, который до этого не писали. Чтобы полицейский был крутой и прям как настоящий. Профдеформация, малыш.

— Что, и ты начал?

Эту подачу разом повеселевший Бартон решил отбить, однако колкость, которую он бросил Тиму, не встретила ожесточенного сопротивления.

Вместо этого Уэсли только пожал плечами, как делал всегда, когда кто-то открывал не сильно скрываемую им тайну:

— Написал, когда три года назад слег с аппендицитом. Сейчас пишу шестую книгу в цикле.

Звук упавшей челюсти Пола был слышен, наверное, на сестринском посту.

— Иди ты.

— Да. Даже продается. Люди хвалят. Даже просят подписать иногда.

— Ты сейчас опять меня дуришь?

Напарник хмыкнул и расплылся в улыбке.

— Может да, может нет… Может, у меня псевдоним женский. Или я пишу эротику.

— Ага, Патриссия Барлоустоун, — наугад бросил Пол.

Женской прозой он не интересовался никогда. В детстве находил что-то похожее у мамы. На обложках были красивые мужчины в образах мушкетеров или пиратов, иногда из огромного выреза виднелась слишком спортивная грудь. Тогда маленький Пол надеялся на увлекательные истории и каждый раз обманывался.

Никто не брал на абордаж никаких кораблей, вместо этого все говорили о чувствах и страдали от любви. При одной только мысли, что вечно несерьезный Тим рискнет написать что-то в похожем жанре, Бартона едва не пробил гогот. Лицо напарника же приняло издевательский вид.

— Может и она. Вот и сиди, думай, детектив.

Улыбка сменилась уже откровенным хохотом.

— Хитро ты устроился, братишка. — Уэсли сел на стул и принялся очищать апельсин, который вытащил из пакета. — Признавайся, сколько заплатил мужику, чтоб он тебя в больничку уложил?

— Ой, да иди ты. — Шпилька нисколько Пола не задела. — Что случиться успело, пока я тут лежал?

— Да ты мне просто не поверишь.

— Рассказывай.

— Да Новигар, считай, на осадном положении. Реально. Эти уроды из «Трибунала» похитили министра да фельдмаршала завалили. Прикинь, к чему идет.

Вот это новость. Инспектор Бартон повернулся, стараясь не тревожить раненую ногу.

— Ты сейчас не прикалываешься?

— Серьезен, как второй инфаркт у моего папаши, упокой Господь его грешную душу. Слухи ходят про комендантский час и установку блокпостов. Войска к городу подтягивают. Еще слухи ходят, что императорская семья закрылась на своем острове и носа оттуда не кажет. Короче, вовремя ты в больничку залег, малыш. Во-вре-мя! Я бы тоже слег, но ты уж очень круто планку поднял. Полковник мне не даст с простудой поболеть.

В голове у Бартона от услышанного возникло еще больше вопросов. Первый и главный: какого черта?

— Я такого ужаса даже в войну не помню, — прошептал он тихо.

— Так такого в войну и не было, сопляк. Войну он вспомнил.

— Так а какого министра-то украли? — вмешался вдруг тип с соседней койки.

На вид он был солидно старше обоих офицеров, но при этом субтильный и ниже ростом. Кроме того, ощущалась в нем какая-то пацановатость, словно он пропустил фазу зрелости и сразу после юности начал стареть.

Судя по всему, мозги у него остались в том же возрасте, что и телосложение — застряли на пятнадцати годах. Иначе он подумал бы и понял, что, например, выдергивать из руки катетер не лучшая идея, как и лезть рукой в работающую ленточную пилу.

В ответ Тим взглянул на него строго. Знакомы они уже достаточно, чтобы Бартон с легкостью мог сказать: не матерных мыслей у Уэсли сейчас в голове просто нет. Как бы все не переросло в крутую перепалку.

— Тебя, мил человек, — начал гость строго, — не учили в чужие разговоры не лезть?

— … Может, министра финансов, я б эту паскуду… — Сосед Пола, похоже, забылся и не понял, что давно не в компании дурачков вроде себя.

— Дружок, ты же понимаешь, что ты это говоришь офицеру при исполнении? Или ты совсем дурак?

На этих словах мужичок как-то сник и замолк. Похоже, угроза возымела действие, так что он принялся старательно делать вид, что вон то пятно на стенке требует его немедленного внимания.

— Кого взяли-то? — повторил вопрос мужика Бартон, и тут Уэсли уже не спорил.

— Барра. Машину охраны расстреляли, его выдернули и смылись. Все новости только про это. Готов поспорить, что в «Таймс» уже по нему некролог написали.

— А он тут при чем? Он же за железо главный.

— А это уже не ко мне, подружку свою спроси. Ее в особую группу взяли, которая этих отморозков ловит.

— Какую подружку?

— А что, у тебя их много? Молодцом!

Уэсли картинно подвернул свой рыжий ус и хлопнул напарника по плечу.

— Рыжую, д’Алтон из «девятки». Ее Камаль подтянул в группу, все газеты чуть ли не кипятком ссутся от восторга. Раскрытие за рекордные сроки ждут, не иначе.

Память сама напомнила Бартону ее образ в куртке и мотоциклетных брюках, отлично сидящих на ее… хм, фигуре. Нет, все же она ему нравится. Что уж тут скрывать. Вот только вряд ли ей подойдет тюфяк, которого смог уложить на койку один задохлик с ножом. Да и Тим не упустит своего шанса как следует над ним поглумиться. А слушать целыми днями одни и те же шуточки про скорую свадьбу и тестя генерального прокурора — это выше его сил.

Рано или поздно, но напарника он застрелит.

— Да не подружка она мне, мы просто как бы…

— Вот раз начал оправдываться, значит точно подружка. Да ладно, я только за, девчонка она толковая — тебя, дурака, научит хоть морды бить правильно.

— Обо мне разговор, мальчики? — Мари стояла в дверях и выглядела немногим лучше Бартона.

Завидев ее в дверях, он разом утратил дар речи. Выглядела она как натуральная валькирия, вырвавшаяся из ожесточенной битвы. Пудра едва ли могла скрыть желтые синяки, разукрасившие лицо девушки. С глаза уже начал сходить нехилый бланш.

— О, — Уэсли улыбнулся, — вот видишь, сразу видно, что человек морды бить умеет — пришла на своих двоих. Учись, бестолочь.

Он отвесил раненому напарнику шуточный подзатыльник.

— Ну не надо, — с улыбкой произнесла инспектор д’Алтон. — Пол мне еще нужен живым.

— Конечно-конечно. Я так понимаю, вам нужно поговорить.

— Было бы неплохо.

— Сейчас решу. — На этих словах Уэсли подошел к койке с беспокойным соседом и по-отечески его приобнял. — Дружище, пойдем пройдемся. Покурим, ты мне расскажешь, чем тебе насолил министр финансов.

Мужичок как-то разом сник и обреченно взглянул на полицейского.

— Так… мне…

— Пойдем, я тебя сигаретой угощу, ты таких сроду не курил. Дадим парочке поворковать.

На этих словах Тим вытолкал за дверь соседа и прикрыл дверь.

— Извините, — говорить о таком было слегка стыдно, — он с чего-то решил, что мы парочка.

Девушка улыбнулась и села на освободившийся стул.

— Ну… — она подняла глаза, — сейчас, конечно, время неподходящее, но, думаю, как только все закончится, ну и вас выпишут, можно будет рискнуть одним свиданием.

— Э… — Только-только вставшая на место челюсть снова упала. — Так… просто.

— А что, мне не следует? Или вы против?

— Нет… и я думаю, что теперь уже можно и на «ты».

— Хорошо.

— Просто я думал, что у вас, у тебя, ухажеров полно.

— Да, — согласилась Мари, а затем с улыбкой продолжила: — Но еще ни один из них не требовал найти меня, сразу как вышел из реанимации. Это впечатляет. Так что такого ты нашел и кто тебя так отделал?

Пол глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Затем он строго взглянул на Марианну и произнес:

— Все, что я сейчас скажу, абсолютно точно и достоверно. Я соображаю нормально и психически здоров.