Архитектор Душ VI (СИ) - Вольт Александр

— Громов раньше тоже! — воскликнула Алиса, резко остановившись перед столом Лидии.

Она осеклась, поняв, что крикнула это слишком громко, и понизила голос на два тона, наклонившись вперед:

— Громов раньше тоже писал всякое в заключениях. «Сердечный приступ», когда там было отравление. «Несчастный случай», когда человека забили. И что теперь? Каждому из них верить? Если мы знаем… если мы чувствуем, что здесь что-то нечисто, мы не имеем права просто сидеть и перекладывать бумажки!

Этот аргумент ударил в цель. Лидия поджала губы. Упоминание прошлого Громова было запрещенным приемом, но действенным. Она помнила, каким он был, и знала, что бюрократическая машина Империи с радостью перемалывает неудобные факты, чтобы не портить статистику.

Если Алиса права… Если там действительно была магия или неупокоенный дух, то обычные урядники и Воронцова просто не могли этого увидеть. У них нет того дара, который теперь есть у них троих.

Алиса смотрела на нее умоляющим взглядом, сложив руки на груди. В этом взгляде была такая надежда и такая вера в Лидию, что ледяная броня Морозовой дала трещину.

Лидия прикрыла глаза и глубоко вздохнула, признавая поражение.

— Ладно, — произнесла она, открывая глаза. — Мы поедем.

Лицо Алисы озарилось светом.

— Но, — Лидия подняла указательный палец, пресекая радостный визг. — На десять минут. Мы зайдем, скажем, что забыли… не знаю, замерить температуру воздуха в помещении для протокола. Осмотрим лестницу еще раз. Если ничего не найдем — уезжаем немедленно.

— На десять минут, — быстро закивала Алиса.

— И ни минутой дольше!

— Ни минутой! — согласилась Алиса и, подскочив к Лидии, порывисто обняла ее, едва не задушив в объятиях.

Лидия напряглась, но не отстранилась, лишь осторожно похлопала подругу по спине.

— Все, хватит, — проворчала она, поправляя пиджак. — Собирайся, пока нас никто не хватился.

— О чем речь? — спросил я, глядя в окно такси на проплывающие мимо серые фасады домов. Голос звучал ровно, почти скучающе.

— Не придуривайся, умоляю, — фыркнула Шая в трубку. — Три трупа в центре города, в полной экипировке и балаклавах. Хочешь сказать, не твоих рук дело?

Я замолчал на секунду, оценивая риски.

— Тебя канал связи не смущает? — спросил я, понизив голос чисто из осторожности. Все же мы говорили по обычному телефону, а паранойя, как оказалось, лучший друг выживания в этом мире.

— Нет, — отрезала она. — Ты говоришь с сотрудником МВД. У нас тут свои нюансы по сотам и шифрованию присутствуют. Считай, что мы в звукоизолированной камере.

Я хмыкнул. Удобно быть эльфом при погонах.

— Я бы все равно предпочел поговорить лично. Некоторые вещи лучше не доверять даже зашифрованному эфиру.

Шая тяжело вздохнула на том конце провода. Я почти увидел, как она закатывает глаза.

— Значит, при чем. Ладно, конспиратор. Давай ближе к вечеру. Там же, в кофейне.

— Давай.

Она выдержала паузу. В этой тишине повис невысказанный вопрос.

— Ты цел? — спросила она наконец, и официальный тон дал трещину.

— Не совсем, — честно признался я, поморщившись от толчка машины на светофоре. Плечо тут же отозвалось тупой болью. — Как раз еду в аптеку.

— Ясно, — коротко бросила она. — Береги себя. До вечера.

— Погоди, — остановил я ее, когда она уже собиралась отключиться. — Что там Волков?

— Если коротко, то мы его слушаем. Молчит, как рыба об лед. Ни звонков Ворону, ни панических сообщений любовницам. Сидит в офисе, подписывает бумажки, пьет кофе. Идеальный гражданин.

— Понятно. Тогда до вечера.

Я сбросил вызов и убрал телефон в карман.

Такси остановилось у аптеки с зеленым крестом на вывеске.

Значит, Волков молчит. Неудивительно. Старый лис затаился и ждет звонка от своих цепных псов с докладом о том, что проблема по имени Виктор Громов устранена и лежит в морге с дыркой в голове.

Пока он думает, что все идет по плану, будет играть роль добропорядочного бизнесмена: ходить на совещания, улыбаться секретаршам и делать вид, что визит МВД был досадным недоразумением. Он не станет звонить Ворону, чтобы не светиться лишний раз пока дело не сделано.

Но очень скоро до него дойдут новости. Не от наемников, а из сводок новостей или от прикормленных ментов о том, что на перекрестке нашли черный джип с тремя трупами, но без следов моей машины. И вот тогда он занервничает по-настоящему, начнет делать глупости и стараться как можно быстрее замести хвосты.

Я расплатился с водителем и вышел под моросящий дождь.

В аптеке пахло стерильностью и мятными леденцами. Молодая провизорша посмотрела на меня с легким подозрением — все-таки не каждый день приходят мужчины с бледным лицом и требуют набор для малой хирургии.

— Цефтриаксон, пять флаконов. Новокаин, вода для инъекций, шприцы — пятерки и двойки. Спиртовые салфетки, стерильный бинт, пластырь. И обезболивающее, что-нибудь посильнее, — перечислил я, выкладывая на прилавок купюры.

Она молча собрала заказ в белый пакет.

Дома я сразу поднялся к себе. Григорий Палыч деликатно не стал навязываться с помощью, понимая, что мне нужно побыть одному.

В ванной я разложил свои трофеи на мраморной полке и снял повязку. Рана выглядела так же паршиво, как и утром: воспаленные края, краснота.

Набрал в шприц антибиотик, разведенный новокаином. Вдохнул, выдохнул. Иглу ввел уверенно, обкалывая место воспаления по кругу. Лекарство жгло, распирая ткани, но я терпел, глядя в зеркало на свое сосредоточенное лицо.

— Ничего, — прошептал я своему отражению. — Зато сниму абсцесс, и не придется обращаться к местным коллегам, которые, естественно, начнут задавать вопросы.

Закончив процедуру, я наложил свежую повязку, заклеил ее пластырем и выпил таблетку обезболивающего. Теперь оставалось только ждать, когда химия сделает свое дело, и готовиться к вечернему разговору. Но и до того времени мне будет чем заняться. Как минимум я могу поискать информацию о том, что вообще творится в Москве на сегодняшний день, и есть ли к кому обратиться из эльфов насчет своей главной проблемы. Да и к отцу съездить бы не помешало.

Я упал в кресло в гостиной, положив здоровую руку на подлокотник, и достал телефон. Нужно мониторить ситуацию.

Новостные ленты пестрели заголовками один крикливее другого. «Перестрелка в центре столицы!», «Криминальные разборки или террористический акт?», «Три трупа в черном джипе: полиция в замешательстве». Журналисты, как стервятники, уже слетелись на запах крови и жареных фактов, строя самые невероятные теории.

Я пролистал пару статей, полных воды и домыслов, и наткнулся на видеоролик с пометкой «Эксклюзив».

Нажал на «плей».

Зернистая черно-белая картинка. Знакомый перекресток. Вот мой седан замирает на светофоре. Вот подкатывает черный джип. Все как в замедленной съемке. Я увидел вспышку выстрела из джипа, увидел, как тень метнулась из моей машины. А потом…

Потом было то, чего я боялся больше всего. Камера, висевшая где-то высоко и далеко, явно в тени козырька магазина, зафиксировала момент моей «атаки». Качество было паршивым, но над крышей промелькнула моя рука. Конечно, это можно было оправдать чем угодно, хоть внезапно низко пролетевшей летучей мышью, однако нужно было оставаться реалистом. Это однозначно был взмах моей руки.

— Твою мать… — прошептал я, пересматривая момент снова и снова.

Я упустил ее. В горячке боя я не заметил этот проклятый стеклянный глаз, хотя и осматривался вокруг!

Под видео бегущей строкой шел призыв: «Если вы стали свидетелем данного происшествия или узнали человека на видео, просьба немедленно обратиться в полицию».

Я всмотрелся в экран, пытаясь оценить масштаб катастрофы. Лица не видно — слишком далеко, темно и смазано. Просто высокая мужская фигура в пиджаке. Номеров машины тоже не разобрать — ракурс неудачный, да и качество записи оставляет желать лучшего.

Я выдохнул, немного расслабляясь. Узнать меня по этому ролику невозможно. Для обывателя это просто размытое пятно.