Навола - Бачигалупи Паоло

— Вставай!

Она рывком подняла меня. Вдруг перед нами возник просвет — Каззетта убил человека, а еще одного оттолкнул в сторону.

— Бегите! — выкрикнул он.

Мы ринулись в просвет и помчались со всех ног, а Каззетта бежал за нами. Повсюду раздавались вопли. Мы выскочили в садовый куадра. Краем глаза я заметил схватки в других залах, услышал людей, бегущих со всех сторон, и с ужасом осознал, что понятия не имею, где наши союзники. Казалось, вокруг одни враги.

— Куда мы бежим? — спросила Челия, задыхаясь.

— Наверх! — ответил Каззетта. — В библиотеку!

Он на бегу кинул мне ключ.

— Что с моим отцом? — В хаосе я не видел ни его, ни Ашью. — Где отец?

— Собирает стражу вместе с Аганом Ханом! Не останавливайтесь!

До этого момента я не осознавал, что Агана Хана нет с нами. В своей отчаянной попытке спастись я бросил его. Меня охватил ужасный стыд, и я попытался остановиться, но Каззетта потащил меня вперед.

— Не останавливайтесь! Ваш отец этого бы не хотел! Бегите!

Лицо Каззетты, всегда столь невозмутимое, пылало эмоциями. Он раскраснелся, его глаза метались из стороны в сторону — и это напугало меня сильнее всего. Каззетта был встревожен.

Мы достигли библиотеки. Дрожащими руками я вставил ключ в замок, тяжелая дверь распахнулась, мы ввалились внутрь и захлопнули ее за собой.

После шума сражения библиотечная тишина оглушала. По ту сторону двери бились и умирали люди, но здесь царил покой. На полках молчаливо стояли ряды книг, хранилища древней мудрости. Гроссбухи отца. Толстые ковры. Изящно вытканные гобелены и потолочные фрески. Перья и чернила на отцовском столе, терпеливо ждущие его возвращения, и драконий глаз рядом с ними.

Что-то ударило в дверь. Мы подпрыгнули. Преследователи нанесли еще один удар. Дверь содрогнулось. Я услышал приглушенные крики, кто-то требовал топор.

— Вы узнали нападавших? — спросил Каззетта.

Пьеро.

— Один из них Пьеро. — Я сглотнул. — Первый.

— Еще один — слуга, — сказала Челия. — Я видела его с вином, раньше.

— В таком случае нам придется проверить все наши запасы на предмет яда.

Дверь вновь содрогнулась. Я огляделся в поисках пути к бегству. Если удастся протиснуться в окно, мы сможем выбраться на крышу, при условии, что враги не ждут внизу с арбалетами.

Что-то тяжелое проскребло по краю двери.

— Они пытаются выломать дверь, — сказала Челия.

Я подошел к окну и распахнул его. Оно располагалось слишком низко, и край крыши нависал над нами. Хороший способ переломать ноги, но не спастись.

Челия тоже посмотрела вниз.

— Если прыгнуть головой вперед, можем лишить их удовольствия собственноручно убить нас.

— Мы в ловушке.

— Не в ловушке, — возразил Каззетта. К моему изумлению, он стоял перед книжным стеллажом, водя пальцами по краям, нажимая, выискивая что-то. Нажал еще раз, и стеллаж отъехал в сторону, открыв зияющую темноту. — Идем, — сказал Каззетта. — У нас мало времени.

Челия поспешно вошла в темное помещение, которое он открыл. Эхом донесся ее голос:

— Тут лестница!

Каззетта взмахом руки велел мне следовать за ней, но я медлил. Топор вонзился в дверь, Каззетта мрачно уставился на меня, призывая торопиться, но что-то не позволяло мне сдвинуться с места.

Глаз дракона.

Он лежал на отцовском столе — и, казалось, светился.

Нападавшие навалились на дверь, и она затрещала. Удары топора стали ритмичными, лезвие всякий раз глубоко входило в дерево, которое содрогалось, трескалось, стонало.

— Давико!

Новые топоры застучали по двери. Одно лезвие насквозь просекло древесину блестящей кромкой.

— Идем, Давико! Сейчас же! Пока они не увидели!

Драконий глаз словно звал меня. Я не мог уйти из библиотеки без него. На самом деле, я понял, что он меня не выпустит. Внезапно решившись, я подошел к нему и обхватил. Он был тяжелым. Я никогда прежде не перемещал его. Потребовались обе руки, чтобы поднять древний артефакт и прижать к телу. Приходилось опасаться нервных тяжей, и нести глаз было неудобно, но я поднял его — а подняв, ощутил то же самое, что и много лет назад: дракон по-прежнему с нами. Он живет внутри.

Я чувствовал его жизнь. Его ярость. Его презрение к человечеству. Прижимая к себе драконий глаз, я чувствовал, как шевелится драконья душа. Как разворачивается. Пробуждается. Чешуйки царапали мою грудь...

Дверь содрогнулась под очередным ударом, и лезвие вновь проникло внутрь, расширяя щель.

— Давико! Идем!

Вместо топора появился глаз, вглядывавшийся внутрь. Каззетта подошел и вогнал в щель кинжал. Раздался вопль. Я недоуменно огляделся, удивленный тем, что до сих пор не стронулся с места. Казалось, дракон заворожил меня.

Снова застучали топоры. Каззетта вытер кинжал о рукав.

— Давайте, Давико!

С драконьим глазом в обнимку я шагнул к потайному ходу. Каззетта подтолкнул меня. Внутри пахло сыростью. Камнем. Старой пылью и падалью. Встревоженная Челия ждала на верхней площадке каменной лестницы, которая уходила вниз, в темноту. В широко раскрытых глазах моей сестры читался страх. Каззетта задвинул стеллаж.

Тьма поглотила нас.

Глава 26

–Двигайтесь осторожно, — прошептал Каззетта.

Скрипнуло дерево — он задвинул засов, запирая тайную дверь от преследователей.

— Ступени неровные, а спираль крутая. Считайте, их всего сто двенадцать.

Шаг за осторожным шагом мы спускались сквозь тьму, которая была чернее кромешного ада Скуро. Эта тьма душила; она была такой плотной, словно мы пробирались сквозь занавеси. Я вытянул вперед ногу, нашел истертый до гладкости край ступени, потянулся дальше. Где же следующая?

Нашел.

Как и сказал Каззетта, ступени были неровными. То широкие, то узкие, то вдавленные — клинья винтовой лестницы напоминали куски пирога, нарезанного пекарем, которого не волновали размеры продаваемых порций. Я услышал дыхание Челии. И осознал, что чувствую запах ее духов. Запах ее пота.

Запах ее страха.

Мы неуклюже спускались. Я держал драконий глаз, а потому не мог пользоваться руками, чтобы сохранять равновесие, и шел медленно. Я ощущал нетерпение Каззетты за моей спиной.

— Конти пермиссио60, — пробормотал он.

Это была не просьба. Каззетта протиснулся мимо меня, и я услышал шелест юбок Челии, когда он протиснулся мимо нее.

— Нам бы не помешал факел, — сказала Челия.

— Факел — это дым, — ответил Каззетта. — А дым — это след.

Его голос уже затихал далеко внизу. Зашуршав юбками, Челия продолжила спуск. Я последовал за ней. Было утомительно нащупывать каждую ступень, не зная, далеко ли до нее, не зная, на что опустишь ногу.

Что-то под моей ногой хрустнуло и выскользнуло. Запахло падалью. Я прислонился к стене, тяжело дыша. Звуки Каззетты и Челии словно доносились издалека. Темнота давила на меня. Душила. Я сбился со счета. Казалось, эта лестница тянется бесконечно.

Сверху донесся грохот. Я инстинктивно поднял глаза, хотя мог увидеть только темноту. Наши преследователи ворвались в библиотеку. Я слышал их приглушенные крики, кровожадное ликование, сменившееся отчаянием, когда они обнаружили, что библиотека пуста.

— Собаки по-прежнему лают, — сказал Каззетта. — Не мешкайте!

Раздавались удары и крики. Преследователи были не так высоко над нами, как я надеялся или воображал.

— Торопитесь, Давико!

Челия быстро шла вперед, с шелестом юбок спускаясь по спирали, отдаляясь от меня. Я вновь принялся нащупывать путь, делая шаг за неуклюжим шагом, прижимаясь к изогнутой стене, чтобы не упасть, и бережно неся драконий глаз.

Все глубже и глубже, по спирали в холодные недра, в то время как преследователи в библиотеке крушили стеллажи, срывали гобелены, резали ковры и жаждали нашей крови.

Глубже и глубже, виток за витком. Темнота вокруг стала еще плотнее, превратилась в нечто физическое.