Архитектор Душ IV (СИ) - Вольт Александр

Он заметил меня и широко, радушно улыбнулся.

— Виктор Андреевич! Благодарю, что уделили время.

— Арсений Романович, — я протянул руку. — Прошу.

Его рукопожатие было именно таким, каким я его и представлял: сухим, прохладным и коротким. В голове возникла мысль, что ранее нам как-то не доводилось, как это говориться, «ручкаться». И, наверное, только поэтому я обратил внимание на этот факт.

— Монументальное здание, — заметил он, с любопытством оглядывая потрескавшуюся лепнину на потолке вестибюля, когда мы поднимались.

— Главное, чтобы на голову не сыпалось, — отозвался я, на что Вяземский коротко хохотнул. Наиграно, как мне показалось.

— О, а здесь у вас весьма… современно, — произнес Вяземский, когда я открыл дверь в кабинет. — Приятный контраст с остальным зданием. Просторно, светло.

— Недавно переехали, — пояснил я, пропуская его вперед. — Прошу.

Он прошел к столу и с видимым удовольствием опустился в кресло, которое я для него приготовил. Оглядел кабинет еще раз, и его взгляд задержался на окне с видом на площадь, затем снова вернулся ко мне. В круглых стеклах его очков отражался свет, скрывая глаза, но я чуть ли не кожей чувствовал на себе его пристальное, изучающее внимание.

Я сел напротив, разделенный с ним полированной поверхностью стола. Он ждал.

— Кофе? — предложил я. Обычная формальность, но также и способ выиграть еще несколько секунд, чтобы оценить его реакцию.

— О, да! Непременно! — с почти мальчишеским восторгом воскликнул он. — С удовольствием. Черный, без сахара если можно.

Я нажал на кнопку селектора на своем столе.

— Анастасия, будьте так любезны, приготовьте для нас два кофе. Черный, без сахара.

Мой голос прозвучал ровно, даже слишком любезно, и я понял это по затянувшейся паузе на том конце провода. Секретарша пристава, привыкшая к моему обычному, более сухому и деловому тону, на мгновение растерялась. А еще я за все время, сколько себя помню, не просил ее о таком. Все же она секретарша Докучаева, а не моя. Но девочек я «светить» не хотел.

— Хорошо, Виктор Андреевич, — наконец ответила она, и в ее голосе прозвучало удивление.

Через пару минут дверь тихо открылась, и Анастасия внесла поднос с двумя чашками из тонкого фарфора. Запах свежесваренного кофе наполнил кабинет. Она поставила чашки на стол и бесшумно удалилась, прикрыв за собой дверь.

— Итак, — начал Вяземский, сделав небольшой глоток и блаженно прикрыв глаза. — Позвольте поинтересоваться. Я правильно понял из всего этого информационного шума, что на том самом месте, где мы с вами и с мастером Корнелиусом охотились, был проведен оккультный ритуал?

— Все верно, — кивнул я, отпивая свой кофе. Напиток был обжигающе горячим, и эта горечь помогала держать мысли в тонусе.

— Невероятно! Просто невероятно! — он подался вперед, его глаза за круглыми стеклами очков засияли. — Я прочел все что смог найти. Заголовки, конечно, пестрят домыслами, но суть… Каков был характер ритуала? Какие символы? Вы ведь осматривали место преступления? Нас же туда никто так и не пустил!

— Руны, начертанные, предположительно, кровью, — начал я перечислять сухо, как будто зачитывал протокол. — Огарки свечей из черного воска. Центральный камень-алтарь с признаками биологических материалов. Круг, очерчивающий ритуальную зону. Все признаки указывают на спланированное, а не спонтанное действо.

Вяземский слушал, затаив дыхание, словно ребенок, которому рассказывают страшную, но захватывающую сказку.

— А… — он на мгновение замялся, аккуратно подбирая слова. — Вскрытие? Тело ведь доставили к вам? Вскрытие было проведено?

Зачем ему это знать? Разве психоаналитика не должны интересовать вопросы логики, мотивов, причинно-следственная связь преступника?

— Вскрытие было проведено, — подтвердил я, глядя ему прямо в глаза. — И, да, были найдены определенные неопровержимые доказательства, указывающие на конкретную группу людей, личности которых, я думаю, мы обнародуем вместе со следователями в ближайшее время.

— Ух ты! — выдохнул он. — То есть вы уже знаете, кто это сделал?

— Да, — я снова покивал головой. — И могу с уверенностью сказать, что это целая группа лиц.

Его реакция превзошла все мои ожидания. Он не просто удивился. Он пришел в неописуемый восторг. Восторг, который я мог бы увидеть у ребенка, которого привезли в Диснейленд, или человека, который ждал, что ему на новый год под елкой от деда мороза материализуется «плейстейшн», и там действительно была… «плейстейшн», а не раскраска и набор цветных карандашей.

— Это же превосходно! Это замечательные клинические случаи, с которыми я просто обязан побеседовать! Это же какой материал можно собрать! Подумать только, убийство эльфа, оккультный ритуал. Надо ж было додуматься.

Я видел, как его глаза действительно светились от услышанного. Но что-то в его последней фразе резануло по уху. Диссонанс. Неправильная нота в хорошо настроенной мелодии. Я пытался зацепиться за это ощущение, прокрутить его слова в голове, но Вяземский уже несся дальше на волне своего энтузиазма, засыпая меня вопросами о психотипах культистов, о природе жертвенности и о том, как ритуальное насилие влияет на коллективное бессознательное. Я отвечал односложно, не вникая в суть его психиатрических изысканий, в которых не смыслил ни в зуб ногой.

— Что ж, — наконец закончил он, внезапно оборвав свой монолог. Он резво поднялся, взглянув на наручные часы. — Спасибо за содержательную беседу, господин коронер! Я буду очень-очень-О-Ч-Е-Н-Ь ждать вашего обнародования и поимки злодеев… Какой материал… какой материал, вы себе даже представить не можете, голубчик!

Что-то изменилось. Его неторопливая, вальяжная манера исчезла. Он начал торопиться, и эта спешка была настолько явной, что он, разворачиваясь, чуть не задел бедром стул. Что за внезапный порыв? Получил что хотел?

— Пока не за что, Арсений Романович. Если чем буду полезен — звоните. Мой номер, как я понял, у вас есть.

— Да-да! Но пока вынужден вас покинуть. Еще раз спасибо за содержательный диалог, вы мне очень помогли.

Мы снова пожали руки.

Хватка. Крепкая. Не та вялая, прохладная хватка интеллектуала, что была на входе. А жесткая, уверенная хватка кузнеца. Она стиснула мою ладонь на мгновение дольше, чем предписывал этикет. Затем, словно осознав, что делает, он ослабил давление.

— Держите меня в курсе, — сказал он, широко улыбаясь. — До встречи.

— Вас проводить?

— Не стоит-не стоит. Я и так у вас отнял кучу времени. А дорогу я запомнил, тут несложно разобраться. Спасибо!

Он почти бегом покинул кабинет. Я слышал, как его быстрые шаги затихают в коридоре.

Я опустился в кресло, подперев подбородок рукой. Тишина, которая возникла в кабинете после того, как Вяземский вышел, казалась слегка неестественной.

Закрыв глаза, я с самого начала прокрутил в голове наш диалог. Снова. И снова. И снова. Как будто просматривал запись всего диалога.

Крепкое рукопожатие. Внезапная спешка. Чрезмерный интерес к вскрытию. И тот момент во фразе, которая так резануло мне по уху. Что же там было такого? Что. Там. Было?

Дверь тихо скрипнула. В кабинет заглянули Алиса с Лидией.

— Ну что? Ушел? — спросила Алиса.

И в этот момент, когда их лица появились в дверном проеме, разрозненные детали в моей голове сложились в единую картину. Пазл со щелчком встал на место.

Мои глаза широко распахнулись.

Я не говорил, что это был эльф.

Глава 4

Мастер шел по залитой солнцем улице. Суббота. Половина одиннадцатого утра. Прохожие, спешащие по своим делам — на рынок, в кофейни, на набережную, — не обращали на него никакого внимания. Обычный, ничем не примечательный господин в элегантном, но неброском костюме.

Арсений Вяземский — уважаемый специалист, интеллектуал, завсегдатай лучших домов Феодосии. Никто и не догадывался, что под этой респектабельной личиной скрывается человек, чьи мысли сейчас были далеки от субботней праздности.