Архитектор Душ IV (СИ) - Вольт Александр

Прохладный, влажный воздух коснулся лица. У ворот стоял молодой парень в форменной фуражке почтовой службы, держа в руках планшет.

— Громов? — спросил он деловито.

— Да.

Я протянул ему конверт.

— В Москву. Срочно.

— Будет сделано, сударь, — он козырнул, принял письмо, провел стилусом по экрану планшета и, не задерживаясь, направился к своему фургону, припаркованному у обочины.

Я смотрел, как он уходит. Вот так. Решение, которое могло изменить, а может, и нет, целую жизнь, было передано в руки безликого курьера и теперь отправится за сотни верст. Точка невозврата была пройдена.

Когда я уже собирался закрыть дверь, как телефон в кармане снова коротко завибрировал. Я вытащил его, ожидая увидеть что угодно — сообщение от Корнея, весточку от Шаи, может, даже от Лизы. Но на экране было уведомление из банка.

«Имперiалъ-Банкъ. Списание средств: 15 рублей. Услуга: Срочная курьерская доставка».

Ясно. Даже самые важные решения в этом мире в конечном итоге превращались в строчку в банковской выписке. Я усмехнулся своим мыслям и закрыл дверь. На сегодня с прошлым было покончено, и это значило, что мне нужно ложиться спать, потому что завтра утром у меня встреча.

Субботнее утро наступило само по себе. Будильник не звенел, но внутренние биологические часы сработали сами по себе. Я открыл глаза и, взглянув на время, увидел восемь утра.

До десяти было полно времени, которое можно было провести с пользой. Поэтому я спустился вниз, где в холле застал Лидию. на удивление еще слегка заспанную и не успевшую привести себя в аристократический порядок.

— Потренируемся?

Она зевнула, прикрыв рот кулачком, после чего кивнула.

— Только кофе выпью.

После легкого завтрака мы спустились на задний двор, когда солнце едва начало окрашивать серое небо в перламутровые тона. Прохладный, влажный воздух утра пах мокрой землей и морем.

Лидия шла рядом, держа в руках две тренировочные рапиры.

— Ты где их взяла? — я удивленно поднял брови.

— Одолжила у Феликса Рихтеровича, — она одарила меня легкой улыбкой, словно хотела сказать «не тебе одному нас удивлять, Громов».

На ней были узкие черные брюки и облегающая водолазка — ничего лишнего, что могло бы стеснить движения. Алиса вынесла три бутылки с водой и поставила их на ступеньку крыльца, после чего устроилась там же, обхватив колени руками.

— Сегодня отработаем контроль клинка, — без предисловий начала Лидия, протягивая мне одну из рапир. — Ты слишком полагаешься на силу и рефлексы. Пытаешься отбить удар вместо того чтобы управлять им. Это энергозатратно и неэффективно. Против опытного противника, как Орлов, ты выдохнешься за минуту.

Она встала в идеальную стойку, выставив вперед рапиру.

— Мы разучим прием, который французы называют le liement. Связывание. Его суть не в атаке, а в контроле. Ты встречаешь клинок противника своим, но не отбиваешь его, а словно приклеиваешься, захватываешь. — Она сделала плавное, почти гипнотическое движение. — Сохраняя постоянный контакт, ты ведешь его клинок по дуге, уводя в сторону и одновременно открывая его защиту. В тот момент, когда его корпус полностью открыт, ты наносишь укол.

Я попытался повторить. Клинок соскользнул. Второе движение вышло рваным и неуверенным. Я чувствовал, как напрягаются мышцы плеча и предплечья, пытаясь силой продавить воображаемое сопротивление.

— Не дави! — резко бросила Лидия. — Не силой, а плавностью. Веди. Представь, что вы танцуете. Ты — ведущий партнер. Твоя задача — не сломать партнершу, а направить ее туда, куда нужно тебе.

Я снова попробовал. Снова неудача. Это требовало не грубой мощи, а тонкой моторики хирурга, ювелирной точности движений. Я чувствовал себя слоном в посудной лавке, пытающимся исполнить балетный пируэт. Лидия цокнула языком, подошла вплотную, и ее прохладные пальцы коснулись моего запястья, корректируя хват. Затем она положила ладонь мне на плечо, разворачивая его под нужным углом, и в этот раз я заметил, что она даже не задумалась перед тем, как прикоснуться ко мне.

Неужели… неужели у нее даже и мысли нет?..

— Корпус держи, не заваливайся, — ее голос прозвучал совсем рядом.

От нее пахло лавандой. Я ощутил странный диссонанс: тело было напряжено от физических усилий и ее близости, а разум, как беспристрастный наблюдатель, анализировал ее движения, запоминал ощущения, вносил поправки в ментальную карту мышечной памяти.

Мы отрабатывали прием снова и снова. Десятки раз. Пот стекал по вискам, дыхание сбилось. Алиса молча наблюдала, время от времени поднося нам воду.

И в какой-то момент у меня получилось. Движение вышло легким, почти инстинктивным. Мой клинок встретил ее, прилип, и я повел его по плавной дуге. Я ощутил, как ее защита раскрылась, и нанес точный, быстрый укол, остановив кончик рапиры в сантиметре от ее груди.

— Уже лучше, — выдохнула Лидия. Она не улыбнулась, но в ее глазах на долю секунды промелькнуло что-то похожее на удовлетворение. Удовлетворение учителя, чей самый безнадежный ученик наконец-то начал подавать признаки разума.

Мы закончили, когда часы пробили девять утра. Усталость была приятной и давала надежду, что проведенный час принесет мне пользу в поединке.

Приняв душ и быстро переодевшись, я спустился вниз. Девушки уже ждали. Мы выехали в Коронерскую службу немного раньше обычного. Мне нужно было подготовить плацдарм для встречи с Вяземским.

В новом кабинете было просторно и еще пахло свежей краской и мебелью. Я открыл окно, впуская утренний городской шум.

— Девочки, — обратился я к ним. — Через час ко мне придет посетитель. Вяземский. Психоаналитик, аристократ и весьма любопытный тип. Разговор будет касаться дела об эльфе и оккультистах. Не думаю, что ваше присутствие будет уместно. Это может вызвать лишние вопросы.

Алиса нахмурилась, готовая возразить, но Лидия ее опередила.

— Мы понимаем, — спокойно сказала она. — Что нам делать?

— В соседнем кабинете архив. Не возражаете, если час вы посидите там, пока я побеседую с этим товарищем? Может быть, мне удастся узнать у него что-нибудь полезное из слухов светских кругов.

— Звучит логично, — согласилась Лидия.

Во-первых, таким образом мы уходили от лишних вопросов со стороны гостя, который точно должен будет узнать девушек после визита у Муравьева.

Во-вторых, это убирало их из поля зрения Вяземского, позволяя мне полностью контролировать предстоящий разговор.

Алиса хотела что-то сказать, но, поймав мой взгляд, лишь пожала плечами.

— Ладно. Архив так архив.

Они вышли, оставив меня одного. Я сел за свой стол, поставил два кресла для посетителей напротив. Проверил, чтобы на столе не было ничего лишнего. Только моноблок, лампа и стопка чистых листов.

Я ждал.

Тиканье настенных часов в коридоре отмеряло последние секунды до назначенного времени. Этот человек наверняка явится ни минутой раньше, ни минутой позже. Люди вроде Вяземского ценят пунктуальность — это признак организованного ума и уважения к чужому времени.

Ровно в десять утра телефон на столе коротко звякнул. На экране высветилось: «Неизвестный номер». Я не сомневался ни секунды.

— Слушаю, — ответил я, не называя себя.

— Виктор Андреевич, доброе утро! — голос на том конце был бодрым, полным энтузиазма и совершенно узнаваемым. — Вяземский беспокоит. Я на месте, у входа в вашу службу.

— Спускаюсь, — коротко ответил я и положил трубку.

Я вышел из кабинета, прошел по гулкому коридору и начал спускаться по широкой, вытертой ногами каменной лестнице. Вестибюль внизу был пуст и тих. У массивных входных дверей, спиной к тусклому свету улицы, стояла фигура.

Арсений Вяземский.

Мой взгляд скользнул по его фигуре, проводя быструю, почти автоматическую оценку. То, что для обычного человека было бы просто внешним видом, для меня превращалось в набор данных. Твидовый пиджак с кожаными заплатками на локтях — классический атрибут столичного интеллектуала, почти униформа. Идеально отглаженная рубашка, дорогие, но неброские брюки. Круглые очки в тонкой роговой оправе, которые он то и дело поправлял на носу. Та самая козлиная бородка, придававшая его лицу вид персонажа с картины старого мастера.