Куда приводят коты (СИ) - Фомин Олег Геннадьевич

Не знаю. Мне нет до этого дела. Как нет и меня самого… И это самое сладкое небытие, какое только можно представить! Если Блика и впрямь сотрет меня из реальности одним взглядом, пусть небытие будет именно таким.

Наконец, мы уснули.

Сколько прошло времени, мне не ведомо, его границы потерялись точно так же, как наша одежда. Мы просыпались, ныряли в плотоядный омут ласки и опять проваливались в сон. Так повторялось снова и снова…

В очередной раз мои веки разлепились, в отупевший от любви и сонливости разум проник оранжевый полумрак пещеры. Участок матраса рядом со мной пуст. О прекрасном теле напоминает лишь вмятина на ткани. Томас по-прежнему спит в центре, пламя вокруг живой горки угольков потрескивает уютно.

Карри я обнаружил около шкафчика.

Она сидит на коленях, словно в молитве, на обнаженных изгибах застыли тени и матовый огненный свет. На земле перед ней – шкатулка из красного дерева. Карри смотрит на вещицу сосредоточенно, как самурай на ритуальный клинок. Настолько этим поглощена, даже не заметила, что я наблюдаю. И я тоже начал невольно вглядываться в деревянные углы и узоры. Чем дольше смотрю, тем отчетливее чувство, что уже когда-то видел…

И я вспомнил.

Эту шкатулку Карри извлекла из тайника в стене надстройки на крыше. В ту судьбоносную встречу она прогнала сфинксов, явившихся по мою душу. Со мной тогда были Ласт и серый мейн-кун, забывший свою кличку. Помню, Карри дала ему какую-то новую. Именно там я принял решение последовать за ней. А пока прощался с моим другом крысом, Карри куда-то перепрятала шкатулку, которую вижу сейчас.

Хочется спросить, что внутри, но…

Карри выглядит недосягаемо далекой, холодной. Совсем не похожа на девчонку, которая недавно ахала и тихо смеялась в моих объятиях. Что-то подсказывает, что ей сейчас не до меня. От этого ощущения не по себе. Так и не осмелившись нарушить ее отрешенность и собранность, я осторожно вернулся в нагретый островок посреди матраса и вскоре уснул.

А когда очнулся в следующий раз, Карри снова лежит рядышком, на губах устроилась, как кошка на подоконнике, детская улыбка. Я даже подумал, что эпизод со шкатулкой привиделся мне во сне. Мы вновь любили до изнеможения, а потом Карри сама не заметила, как отключилась без сил.

И вот уже я сижу на коленях.

Смотрю, как безмятежно спит, свернувшись калачиком, это волшебное создание. Любуюсь изгибами, которые целовал тысячу раз, рыжими локонами, ресничками, что едва заметно шевелятся…

Я не хочу!

Не хочу терять ее! Не хочу, чтобы это закончилось! Была б моя воля, я бы застрял в этой пещере, как в дне сурка, и пусть он повторяется, еще и еще!

Нечто во мне начинает закипать, покалывать изнутри.

Блика…

Я не могу позволить ей забрать у меня все это. Пусть она сильнее в сто раз, я не имею права сдаться без боя. Чего бы мне ни стоило, я заставлю эту стерву оставить Карри в покое!

И я знаю лишь одного, кто способен противостоять Блике.

Не уверен, хватит ли ему сил. Но мне известно наверняка: он, как и я, имеет дерзость попытаться. И у него есть какой-то план.

Я закрыл глаза.

Перемир, поймав паруса моего гнева, подхватил и бросил прямо туда, куда я и заказывал. Если бы мне сказали, что однажды вернусь в это место по доброй воле, ни за что бы не поверил.

Здесь ничего не изменилось с моего последнего визита.

Тот же каменный сумрак, те же свисающие с потолка цепи. Тот же замшелый трон, те же застекленные ячейки в стенах, похожие на пчелиные соты. Тот же решетчатый пол в центре, под которым пузырится блажень. Разве что ее свет, кажется, стал заметно ярче… Да, в прошлый раз было намного темнее. И, конечно же, дурманящий пар. Он сразу попробовал забраться мне в нос, но все вакантные места внутри меня уже забрала ярость. Она будто сказала ему: «Брысь! Не до тебя сейчас!», и пар послушно отпрянул.

Я возник между решеткой и троном. В бурой шкурке, на четырех лапах.

– Леон!!!

«Он… он… он…» – отвечает на мой зов эхо.

Глава 31. Достойный противник

Слева прошипело, такой же угрожающий звук вперемешку со звоном цепей опустился с потолка. Вскоре шипение расцвело наперебой со всех сторон, как в фильме про «чужих».

Из тени на спинку каменного кресла запрыгнул сфинкс в кожаном плаще.

– Кто к нам пожаловал!

Двое лысых котов из шипящего хора перешли-таки от пассивной агрессии к активным действиям. Кинулись на меня; от одного я небрежно отмахнулся, на другого бросил злой взгляд. Последний отлетел, как футбольный мяч, с диким мявом куда-то в туманный мрак, а тот, на кого указала моя лапа, и вовсе застыл каменной статуей. Она пошатывается, будто из нее кто-то пытается выбраться. Так, собственно, и есть. Всего лишь сосуд, в нем даже есть щелки, чтобы дышать.

«Эй, выпустите меня!» – глухо доносится из-под глиняной корки.

Сфинксу повезло, что мой гнев не несет в себе реальной жажды убийства. Только раздражение на все лишнее, что отвлекает от цели.

– Юный стиратель кое-чему научился, как я погляжу! – комментирует, тем временем, цель.

Я бесцеремонно запрыгнул на подлокотник и тут же перешел к делу:

– Ты правда хочешь поймать Блику?

Не сводя с меня взгляд, Леон жестом остановил лавину сфинксов, хлынувшую защищать босса от незваного гостя. Шипение и прочая суета мгновенно стихли.

Круглые черные линзы чуть опустились, я увидел зрачки, мерцающие бирюзой, как и бурлящая под решеткой вода.

– Сомневаешься в моем намерении? – спросил Леон.

Еще прыжок, и я поравнялся с ним на спинке кресла, смотрим друг на друга близко, как боксеры на ринге перед боем.

– Сомневаюсь, – говорю тихо, – что тебе хватит сил.

Леон постепенно расплылся в хитрой улыбке, затем отвернулся.

– Я не собираюсь ловить Блику при помощи силы, – сказал он и принялся невозмутимо вылизывать лапу. Добавил: – Сила мне достанется, когда поймаю.

– А что ты сделаешь с ее хозяйкой?

– Зачем тебе знать?

– Я ведь нужен тебе для чего-то… Не для охраны даймена, нет. Для этого есть обычные стиратели. Люди. А я стиратель бракованный. Тем не менее, ты пустил меня сюда в прошлый раз. Если это имеет отношение к охоте на Блику, я готов помочь. Но, чтобы помощь была добровольной, мне нужно знать детали.

Леон оставил лапу в покое. Снова повернулся ко мне всем телом, сел напротив, снял очки и внимательно, как доктор, на меня посмотрел. Куда-то исчезла привычная маска, вглядывается с морщинистой серьезностью.

– Бедный мальчик…

Прозвучало как диагноз.

Неспешно возвращает очки на морду.

– Но ты уже принял решение, я это чувствую. Оно из тебя прямо-таки сквозит! Отговаривать не стану. Тем более, это в моих интересах.

Черные стеклышки и улыбка вернулись на свои места, вожак сфинксов опять в своем амплуа. Спрыгнул на каменное сиденье, мотнул головой.

– Идем! Покажу, что ждет Блику, когда она окажется в моей власти.

Я последовал за Леоном к решетке.

– Ты заметил, что здесь стало светлее? – спросил он по пути.

– Да, заметил.

– Все благодаря моей новой гостье…

Мы подошли к краю широкой железной площадки из прутьев. Сквозь клетку вьется пар, брызжут капельки лопающихся пузырей. Леон прошел в центр, а я остался у края. Не по себе ступать на такую ненадежную опору. Помню, как она резко ушла под воду и утопила труп стирателя, который сторожил это место, но исчерпал, так сказать, свой срок годности. Опускающий решетку рычаг находится, если не изменяет память, где-то за креслом.

– Сейчас я ненадолго успокою воду, и ты увидишь, – сказал Леон.

Вскоре кипение действительно затихло, пена и рябь перестали мешать видеть то, что сокрыто на глубине огромного зарешеченного колодца. До этого я видел там лишь очаг яркого света, но теперь открылись очертания загадочного источника.

– Лампа! – воскликнул я.

В сердцевине лучистой звезды и впрямь плавает солнечная кошка, подруга павшего в бою Фараона. Свернулась, как еще не родившееся дитя в околоплодных водах, и медленно вращается, наверное, видит безмятежные сны…