Куда приводят коты (СИ) - Фомин Олег Геннадьевич

Я ощутил, как глаза обожгло слезами.

В груди открылся источник, откуда в жилы хлынула знакомая мощь. Та, что пришла в разгар побоища в Бальзамире. Та, что охватила у фонтана во внутреннем дворе восточного особняка, когда Карри впервые стала моим дайменом. Я словно поезд, в чью топку кинули мешок угля, не могу оставаться на месте, иначе неудержимая энергия разорвет изнутри. Она уже выходит наружу яростными рыками…

Да, я снова – каменный тигр!

Гранитная шкура хрустит и срастается после каждого движения…

– Он лучший мужчина, которого я встречала! – продолжает Карри вдохновенно. – Пускай в перемире совсем недавно, но у него такой потенциал, ни ты, ни я ему в подметки не годимся! И когда он разделается с тобой и твоей жабой, мы уйдем с ним на второй слой! Вместе! Скоро он придет за мной, скоро…

Рычание пролилось из меня тягучей триумфальной песней. Я уже здесь, Карри, я пришел! Потерпи еще миг!

Хвост ящера выворачивается, как в агонии, два мясных кольца расплелись снова в одно из-за моей разросшейся туши, о ее броню беспощадно трется чешуя, пилит, вгрызается…

На секунду я превратился в привидение, и хвост прошел сквозь меня! Скрутился диким пляшущим узлом, взбив тучу пыли, а я опять стал плотной живой скалой и метнулся к гусеницам, чувствуя, что могу протаранить сталь, смять ее, как пластилин, а Блику – разбить на град склизких ошметков!

Прыжок!

Еще прыжок!

Сейчас, Карри…

– Раскат придет за мной!!! – крикнула она.

Я затормозил, грузное тело по инерции взбороздило плугами когтей землю, прежде чем остановилось перед гусеницами. Окутанный пылевым облаком, я замер, как статуя, в отчаянной надежде, что ослышался.

То ли рыкнул, то ли мяукнул:

– Чт… что?

Карри, не замечая меня, продолжает бодаться взглядом с Бликой.

– Раскат такой же, как я. Он создан для второго слоя, мы с ним родственные души… Он убьет тебя, и мы отправимся домой. Туда, где будем по-настоящему свободны! А ты сдохнешь!

Карри плюнула Блике в лицо, но та вовремя подставила клинок. Развернула его к себе оскверненной гранью, вдумчиво смотрит, как стекает вдоль лезвия кровавая слюна… Наконец, вялым движением откинула кинжал в сторону. Тот, сверкнув в полете, воткнулся передо мной.

Опустив морду, гляжу на вязкий пузырчатый комочек красного, он ползет улиткой вниз по клинку, оставляя влажный след… Гляжу не вдумчиво, как Блика, а тупо. Пялюсь, будто имбецил. Мыслей нет, на автострадах извилин случился глобальный затор, движение встало… Не может вывести из ступора даже то, что кинжал начал увеличиваться. Несколько секунд – и из земли торчит уже не кинжал, а настоящий меч! Конец рукояти на уровне моих ушей, почти зеркальная гладь металла облита целым стаканом слюны! Лишь через какое-то время до меня дошло, что это не кинжал вырос.

Это я снова стал маленьким уязвимым котом. С запылившейся бурой шерсткой, без всякой брони.

– Вот увидишь, – слабый голос Карри, – Раскат придет за мной…

Она без сил отвернула лицо от Блики.

Та медленно встала с колена. Озирается, вслушивается…

– Его прихвостни уже нашли это место, – сказала она. Затем добавила: – Значит, и он сам скоро появится. Тянет же вас, как мух, на эту падаль!

Носок армейского ботинка пихнул окровавленное тело, оно всколыхнулось, но Карри не издала ни звука, лишь сглотнула.

Кое-как выйдя из коматоза, я тоже огляделся…

Во мраке мерцают парные бусинки глаз, заполонили окружность карьера рваным ожерельем. Я и не заметил, когда крысы успели набежать в таком количестве. Пока не вмешиваются, следят безучастно, но огонечки в созвездии прибавляются, грызуны потихоньку стягиваются к освещенной фонарями площадке под механическим чудовищем.

– Риф, – вкрадчивый голос.

Я повернул голову.

Рядом, почти вплотную, привстав на задние лапки, стоит…

– Ласт! – выдохнул я.

– Что ты тут делаешь, Риф? Тебе не следует здесь находиться.

Внешне он ничем не отличается от других диких крыс, но человеческое выражение мордочки всегда помогало распознать в нем моего маленького друга. Того, кто научил прыжкам сквозь перемир, кто делил со мной первую неделю странствий и приключений моей новой жизни. Кто нашел меня и спас, когда я был в плену.

– Скоро сюда придет Раскат, – говорит Ласт тихо. – Он не уступит Блике, Карри нужна ему, чтобы попасть в мантию… Начнется страшная битва! Тебе в ней делать нечего, Риф, и ты можешь пострадать. А я бы этого не хотел…

Его передние лапки легли на мою морду, коготки шевелят мне усы, словно гитарные струны, наши носы дышат одним воздухом, смотрю в черные жемчужинки глаз, там блестят два микроскопических отражения меня.

– Уходи, прошу тебя! – прошептал Ласт.

На его мордочку лег призрачный кадр из прошлого… Было светло, Карри в тот момент проверяла тайник в кирпичной стене надстройки, а я сидел на ее плече, глядя в сторону, где разлегся тогда еще беззаботный и не подозревающий о своих талантах серый мейн-кун. На его фоне Ласт вот так же смотрел мне в глаза.

«Уверен, что хочешь с ней?» – спросил он тогда.

Я поколебался, но в итоге ответил утвердительно. Попросил его приглядеть за мейн-куном.

Ласт ответил печальной, но теплой и спокойной улыбкой. Будто знал нечто, чего не знал я, но все же принял мое решение. Отпустил с легким сердцем…

Я моргнул.

Кругом снова тревожный полумрак машинных фонарей. Я посмотрел на кровавый стальной скат гусениц, где распласталась Карри. Про меня, кажется, вовсе забыла. Тяжело, но героически пыхтит, думает о чем-то (о ком-то), устремив взор то ли в каркас металлического гиганта, то ли в небесную тьму.

Мой взгляд вернулся к маленькому другу.

– А ты? – спросил я. И, сам не до конца понимая, зачем, добавил: – Ты со мной?

Ласт улыбнулся с грустью. Прямо как в тот раз…

– Не могу, Риф. Мне пора возвращаться туда, откуда я пришел.

– Куда? – не понял я.

Лапка осторожно коснулась моего носа. Крыс держит его, улыбается, смотрит… и это мгновение почему-то показалось мне замершей в невесомости капелькой тумана, внутри которой спит вечность. Крохотная вечность, которую так не хочется терять, но…

– Прощай, Риф!

Он развернулся и засеменил в сторону… Блики?

Та к этому времени уселась на краю гусеничного склона, где стальные полосы загибаются по окружности колес и уходят в тень. Колено одной ноги согнуто, нацелено вверх. Другую ногу азиатка вытянула к Ласту. После штурма почти отвесной скалы из стали крыс заскочил на ботинок, пробежал по мостику ноги в ладонь. Блика поднесла зверька к лицу, они смотрят друг на друга…

– Какая же я все-таки дура, – говорит она тихо. – Надо было оставить тебя там, под кроватью, на кой черт ты мне сдался… А я мало того что не оставила, так еще и сделала тебе артефакт из первой попавшейся уличной крысы.

Ласта аккуратно накрыла вторая ладонь.

– Вложила в него часть своих воспоминаний, – продолжает Блика, опустив веки, – чтобы тебя было кому обучить, поддержать, отвлечь… от этой рыжей твари!

Я обомлел.

В очередной раз озарила яркая вспышка из памяти: пасмурный денек, узкое теневое пространство под мусорными баками, миазмы отходов человеческой жизнедеятельности… и умирающая крыса.

С сочным алым порезом через весь бок и укусом на шее.

Тем временем, вокруг ладоней с притихшим внутри Ластом зароились искорки размером не больше маковых зернышек. Светлячки множатся, срываясь с крысиной шерстки, с колец лысого хвостика, просачиваясь меж пальцев…

– Но ты все равно пошел за ней! А мой артефакт сдружился с другим новичком. Обучил его, помог раскрыть способности, и теперь его сила под стать моей. Скоро он нагрянет сюда ее продемонстрировать.

Искорок уже столько, что вместе напоминают миниатюрную голограмму галактики. Наконец, рой поплыл к Бликиной голове. Закружился по ее орбите, смешался с черной рекой волос, и волшебное сияние погасло.

Блика открыла глаза.

Ладони осторожно уложили рядом, на край гусениц, обмякшее тельце.