Куда приводят коты (СИ) - Фомин Олег Геннадьевич

– Марио, Рикошет! Вашу ж мать…

– Я не думал, что он пропустит, – оправдывается победитель, – выпад-то был детский…

Истекающий кровью, тем временем, уселся на плиты по-турецки, стискивая плечо, покачивается взад-вперед. На лице гримаса боли, смешанной с весельем.

Парень одновременно стонет и смеется:

– Да этот ваш треп про Карри всему виной! Вспомнил ее сиськи, когда она на мне прыгала, отвлекся на секунду и… Черт!

Остальные дружно заржали.

– Ладно уж, потерпи, – говорит Винил, посмеиваясь, – до пирамиды не так уж далеко, через пару минут прилетит весточка от Сехмет, подлатает… О, Вуркис! Ты уже здесь! Слушай, ребята не хотели, я свидетель, по-дурацки вышло…

Дальше я не слушал.

Стремительно плыву прочь от костра и голосов во мрак туннеля. Мне по-настоящему дурно. Какая-то неведомая хаотическая сила пытается растащить мозаику моего сознания на множество кусочков, и кажется, еще чуть-чуть – и у нее получится. Я понял, что ощущала Хелена, когда разбили ее скафандр… Отчаянно вцепился в какой-то камень. Терять сознание, будучи призраком, которого толком еще не научился контролировать, – опыт весьма сомнительный. Есть риск и впрямь разобраться на атомы, а вот обратно уже не собраться.

Поэтому я заставил тело вернуться в материальный мир.

Однако лучше не стало. Да, я больше не «рассыпался», но меня качает, как пьяного, лапы на ходу заплетаются, у горла тошнотворный ком, а в висках ритмичный стук… Такой же ритмичный, как за стеной моей комнаты ночью, когда я был маленьким. Стук кровати в соседней спальне, женские и мужские стоны… Я накрывал голову подушкой, чтобы не слышать…

Меня вырвало.

Я упал, придавила омерзительная слабость. Не могу и не хочу шевелиться, веки свинцовые, горячие. Дыхание судорожное.

Вдалеке из-за поворота вырулил синий огонек. Скорее всего, та самая «весточка от Сехмет». Сгусток целительной энергии, мчащийся на помощь раненому. Наблюдаю ее полет в мою сторону, но не ко мне. Интересно, а мне Сехмет отправит помощь? Я бы, честно говоря, не отказался. Мясо целое, но состояние, словно меня, как карася, выпотрошили живьем…

Когда змейка лечебной силы пролетала под потолком надо мной, пространство вокруг на мгновение озарилось синим светом, и я увидел свою тень.

А рядом – еще одну тень, тоже кошачью.

Синяя комета унеслась дальше, кругом опять воцарилась тьма… Но уха коснулось чужое сердитое дыхание.

– Дурак! – тихо прорычал знакомый женский голос. – Говорила же, зря ты с ней спутался…

На загривке сомкнулись острые челюсти, жгучая вспышка боли на фоне отвратительного амебного состояния внезапно показалась отрезвляюще приятной.

А затем меня утащили в перемир.

Глава 38. Лучший мужчина

Я не понял, где очнулся. Подо мной земля, вокруг – большое открытое пространство, густой сумрак ночи, редкий свет фонарей в туманной дымке. А еще рокот механизма. Целого оркестра механизмов! Исходит со всех сторон, пробирает до костей… Море шума изливается из чего-то, что имеет колоссальные размеры. Будто сопит во сне механический дракон.

Передние лапы приподняли туловище, голова завертелась…

Святые коты! Да ведь я уже был здесь однажды!

Гигантский, словно лунный кратер, карьер. Здесь круглые сутки, без перебоя и выходных, идет добыча полезных ископаемых. А туман – вовсе не туман, а пыль. Частицы пород. Их клубы окутывают самую большую в мире машину для раскопок столь же долго, сколько работает ее двигатель.

Столбики с фонарями торчат по берегам исполинской ямы, а также вдоль колеи, по которой, очевидно, курсируют туда-сюда самосвалы, и на станции, где вижу генераторную будку, жилой вагончик с горящими зашторенными окошками и стоянку транспорта.

Но вся эта мелюзга меркнет на фоне стального титана, который неустанно откусывает от планеты каменные ломти, прогоняет через кишку конвейера и исторгает на другом конце здоровенные куличи, в которых, как жуки-навозники, копошатся грузовики, экскаваторы, тракторы… Чудовищное колесо вращается, ковши чавкают земляной плотью, эхо трапезы пронизывает воздух, заставляет содрогаться… В прошлый раз мы с Ластом появились в одном из этих ковшей, а затем выбрались на кожух ротора в центре колеса и наблюдали оттуда. Теперь же смотрю на сие творение рук человеческих издалека, со дна ямы, сокрытого во мраке ночи, и вижу весь скелет монстра, тоже облепленный фонарями.

Но ведь это даймен Ласта!

Как же я оказался здесь? Точно помню, что в перемир меня утащил не он! Последнее, что я слышал, – голос Блики…

Мне оставалось только встать и отправиться на разведку местности, навстречу этому Левиафану от мира машин, мимо поселения людишек, которые за ним приглядывают. Стараюсь держаться под покровом темноты, бегу осторожно. Хотя рабочих на улице не видно, но я заметил пару видеокамер, внимание лучше не привлекать. Впрочем, неосознанное желание быть скрытным вновь сделало меня призраком, лапы оторвались от земли, и я поплыл.

Вскоре оказался от комбайна достаточно близко, поглотила широкая, как река, тень. Живая металлическая громада нависает надо мной, словно челюсть крокодила над крохотной птичкой, сквозь меня сыплются с высоты конвейера ручьи песка. Вращающиеся клыки ковшей внушают, что я попал на обеденный стол к древнему демону из самых темных глубин преисподней…

И тут я увидел Карри!

Окровавленное тело в изодранных лохмотьях распято на стальном склоне гигантских гусениц.

– Карри!!! – заорал я.

Бросился опрометью к ней, повторяя имя:

– Карри! Карри…

Сам не заметил, как снова стал материальным, пружина костей и мышц вмиг раскалилась, как у гепарда, рванувшего к антилопе, я запрыгнул на ребристый скат гусениц уже человеком, рухнул на колени и ладони рядом с Карри.

На ней десятки длинных порезов. Промоченные кровью обрывки платья прилипли к побледневшей коже, из-под ног по металлу стекает блестящее алое «знамя» с рваными краями. Руки разведены, из каждой ладони торчит чешуйчатая рукоять. Зубчатые клинки воткнуты почти под корень, накрепко застряли между полосами, из которых собраны гусеницы.

Дыхание неровное, трепещущее, как листик на ветру…

Я дотронулся до ее щеки бережно, словно этот листик может оторваться от малейшего касания. Горечь всего этого зрелища смешалась в странном коктейле с ликованием. Я наконец-то нашел ту, которую искал! Даже подслушанное в Бальзамире кажется теперь чем-то ненастоящим: дурацким розыгрышем, клеветой завистников, галлюцинацией, не важно…

– Потерпи, родная, я что-нибудь придумаю!

Запачканные красным губы что-то бормочут, словно в бреду. Взгляд мутный…

И все же он смог сфокусироваться на мне.

– Риф? – прошептала Карри. – Т-ты… жив?

Она и впрямь удивлена. Настолько, что даже слегка отрезвела. И все же боль и кровопотеря делают свое дело, ибо ни на что больше, кроме удивления, у нее сил нет. Во всяком случае, не знаю, как еще объяснить то, что на ее лице и в глазах я не увидел радости.

Вдруг что-то сковало мое тело, подняло в воздух!

Я завис над Карри. Грудную клетку сдавило, почти нечем дышать, могу лишь подергивать конечностями.

– Кретин! – услышал сзади.

Меня медленно развернуло на сто восемьдесят градусов.

Блика стоит метрах в пяти от гусениц, как обычно, вся в черном, облегающем, по-бойцовски. Рука вытянута ко мне, ладонь в беспалой перчатке ощетинилась скрюченными пальцами. Развернулась ногтями вверх, локоть чуть согнулся, черноволосая смуглая ведьма будто подтягивает к себе.

Я беспомощно поплыл в том же направлении.

– Перемир дал тебе все, – злобно говорит азиатка, – что можно только пожелать, открыл все двери! Ты должен был сдохнуть еще там, под кроватью, в своей никчемной квартирке, задохнувшись газом, но тебе был подарен шанс, а ты…

Я вновь завис на месте. Теперь достаточно близко к ней, чтобы разглядеть шрам на брови и скуле, проходящий через глазницу.

– Ты поплелся за этой рыжей мерзостью!