Лив ахнула, её глаза расширились, и она толкнула его в плечо, её щёки горели.
— Ты как всегда невыносим, это уже классика — пробормотала она, но её голос дрожал от смеха.
— Ты — потрясающе честная во всём, Лив. Но в этом... ты врёшь. Себе. Мне. И этому небу. Не отрицай — тебе это нравится.
— Я просто... я всё ещё в шоке. Это была... неожиданность.
— Приятная?
Она сглотнула.
— Мм... впечатляющая. Скажи, Дориан... Почему ты... Господи, я даже не знаю, как это сформулировать.
Он наклонился чуть ближе и провёл ладонью по её спине — от лопаток до поясницы, медленно. Потом отстранился и подал руку.
— Значит сформулируешь позже. Пойдём. Мне нужно уехать сейчас, но вечером я покажу тебе кое-что. Будь дома. Думаю, тебе понравится.
***
В центре комнаты стоял массивный телескоп, старый, почти музейный, с бронзовыми деталями, а вокруг — коробки, свёрнутые карты, потёртые книги, старые плащи, как будто кто-то собрал здесь обрывки прошлых жизней. Пыль осела на полках, и в воздухе витал запах старой бумаги и дерева.
— Это твоя... коллекция? — спросила Лив, её голос был удивлённым, её глаза пробежались по комнате.
— Остатки жизней, — ответил он, его тон был спокойным, но с лёгкой грустью. — Порой сложно избавиться от некоторых вещей. Даже если хочется.
Он подошёл к телескопу, выровнял его, подогнал настройки с лёгкостью человека, точно знающего что он делает.
— Посмотри, — сказал он, кивнув ей.
Лив осторожно подошла, прижалась к окуляру, и её дыхание замерло. На чёрном фоне сияла планета, окутанная голубовато-серым ореолом, тихая и таинственная, как далёкий сон.
— Это K2-54b, — сказал Дориан, его голос был низким, почти шёпотом. — Одна из тех, где, возможно, есть жизнь. Или была. Или будет ещё.
— Ты в этом разбираешься? — Лив оторвалась от телескопа, её глаза посмотрели на него с искренним любопытством.
— Немного. Когда живёшь долго — начинаешь искать, что выше и дальше. Люди исчезают, войны заканчиваются, государства рушатся...
А звёзды всё так же светят.
Иногда кажется, что только они и остаются.
Он замолчал, глядя вверх, прямо сквозь стеклянную крышу.
Лив тоже молчала, её сердце сжалось, потому что его слова, такие простые, несли в себе тяжесть веков, которую она не смогла бы до конца понять, не прожив столь... долго.
— Ты бессмертный, — сказала она тихо, её голос был почти шёпотом. — И всё же говоришь, как будто всё может кончиться.
Он обернулся, его глаза вспыхнули, как огонь, который горел где-то глубоко внутри.
— Потому что даже я понимаю: жизнь хрупка, — сказал он, его голос стал тише, но твёрже. — Звезда может взорваться и стереть планету. Самые прочные связи могут исчезнуть. Поэтому нужно жить здесь и сейчас. Не ждать. Не держать всё внутри. Не бояться рисковать. Иначе всё это... — он сделал паузу, его взгляд прошёл по ней, — зря.
Он смотрел не на неё, а словно в неё, в глубину её души и Лив почувствовала, как в груди вспыхивает жар — не из логики, а откуда-то изнутри, из того, что она так долго прятала даже сама от себя.
— Так что ты там хотела спросить, Лив? — произнёс Дориан, но его взгляд был прикован к её губам.
— Ты то говоришь мне, что не пытаешься уложить меня, то без остановки и очень откровенно флиртуешь... Я вообще тебя привлекаю или это стиль общения такой?
— Ты хочешь получить ответ словами или позволишь мне прикоснуться к тебе так, чтобы ты поняла?
Лив не стала отвечать, еë руки словно сами по себе вцепились в его рубашку, и она...
поцеловала его — жадно, глубоко, как будто всё, что копилось, вырвалось наружу. Дориан замер, но ответил, его губы были тёплыми, уверенными, его руки легли на её талию, медленно, и одна скользнула к шее.
Лив отстранилась, её глаза расширились, и она прикрыла лицо, её щёки пылали.
— Чёрт... — пробормотала она, её голос дрожал.
Дориан выдохнул, его улыбка появилась медленно, она была тёплой, но слегка самодовольной.
— Вот это, — сказал он тихо, — чертовски интересный поворот.
Глава 10.
Кафе было почти пустым, и яркий свет ламп отражался в серых окнах, за которыми моросил дождь, стуча по стёклам. В воздухе витал запах свежемолотого кофе, смешанный с ноткой ванили от выпечки, а лёгкая джазовая мелодия лилась из колонок, создавая уют, который контрастировал с тревогой, сжимающей грудь Лив. Они давно не виделись с Мар, и она волновалась, что не сможет выдержать шквал вопросов. Она толкнула дверь, её каблуки стукнули по деревянному полу, и тут же заметила Мар, сидящую у окна, — её пальцы привычно крутили ложечку в чашке, но глаза вспыхнули, как только Лив вошла, и в этом взгляде было всё: любопытство, азарт и что-то, от чего у Лив ёкнуло сердце.
— О, звезда моя, ты жива! — Мар вскочила, обнимая Лив так крепко, что та чуть не задохнулась, и её голос был полон игривой насмешки. — Я уж думала, ты растворилась в тумане, страсти и сексе с твоим «мистером Готика». Или он тебя уже в своëм замке запер?
Лив закатила глаза, но её губы дрогнули в улыбке, пока она садилась напротив, поправляя лёгкое шифоновое платье. Она так спешила, что схватила первое попавшееся под руку и теперь ей казалось, что оно слишком романтичное для этого дня.
— Приятно, что ты так тонко чувствуешь мои вибрации, — усмехнулась Лив, садясь. — Но нет, пока без тумана. И без секса.
— Это... неожиданно, — Мар приподняла бровь. — Хотя... с его лицом, конечно, трудно держаться.
— Я пришла не обсуждать его лицо, — отрезала Лив, чуть строже, чем хотела. — Просто соскучилась. Можно мне кофе без допроса?
