— Я не хочу пути назад, — шепнула она, голос дрожал от смеси страха и чего-то ещё, чему она не могла дать имя. — Я хочу знать. Хочу чувствовать. Хочу... чтобы это был ты.
Дориан выдохнул, его пальцы на её талии дрогнули — еле заметно, но Лив уловила это, и её губы тронула лёгкая, почти коварная улыбка. Она училась у него — дразнить, играть, держать его на грани.
— Ты играешь с огнём, Оливия, — шепнул он, его голос был тёмным, почти мучительным, и его губы коснулись её уха, не касаясь кожи. — И, чёрт возьми, я хочу сгореть. Но... — он сделал паузу, его дыхание обожгло её шею, и Лив почувствовала, как её кожа покрылась мурашками, — если я укушу тебя, это будет не потому, что ты боишься. Это будет, когда ты будешь умолять меня, потому что не можешь иначе. А сейчас... — его пальцы скользнули по её шее, задержавшись на пульсе, и Лив ахнула, её тело невольно подалось к нему, — ты заставляешь меня думать, как сложно держать себя в руках.
Она повернулась, её глаза встретились с его, и в них был вызов.
— Я серьёзно, Дориан, — выдохнула она, голос хриплый, но со сталью. — Перестань отговаривать. Я не отступлю. — Она наклонила голову, ещё сильнее оголяя шею, и добавила, её голос стал тише, но с лёгкой насмешкой:
— Или ты боишься, что не справишься?
Дориан замер, его грудь вздымалась, словно он сдерживал бурю. Его глаза потемнели, и Лив увидела в них не только желание, но и страх — не за себя, а за неё. Он наклонился, его губы скользнули к её шее, и Лив замерла, её дыхание остановилось. Она почувствовала лёгкое давление — не укус, а прикосновение его клыков, острых, как иглы, но таких осторожных, что её кожа лишь задрожала. Она ждала боли, но вместо неё Дориан поцеловал её — медленно, мучительно, его губы были тёплыми, почти горячими. Поцелуй длился, его рука на её животе сжалась сильнее, и Лив ахнула, её тело подалось к нему, словно само знало, чего хочет. Жар разлился по её венам, как расплавленный мёд, и она почувствовала, как её колени подгибаются, но Дориан держал её, его губы всё ещё на её шее, дразнящие, но не кусающие. Её пальцы впились в его руку, и только когда Лив, едва слышно, выдохнула его имя, он замер.
— Последний шанс передумать, — прошептал он.
— Не передумаю, — ответила она. — Только... сделай это быстро.
Он отстранился, его глаза горели, но губы изогнулись в кривой улыбке, полной напряжения.
— Ты не знаешь, что это со мной сделает, — сказал он, голос низкий, почти рычащий. — Я не хочу быть тем, кто тебя сломает, Лив. Не хочу, чтобы ты стала... — он запнулся, его взгляд скользнул по её шее, и он добавил, тише: — ...чем-то, что ты возненавидишь.
Она сглотнула, её глаза расширились, но она кивнула, её пальцы впились в его руку, всё ещё лежащую на её животе.
— Я доверяю тебе, — шепнула она, голос дрожал, но был твёрдым. — И я не возненавижу тебя. Я хочу быть готовой. Укуси меня. — Она наклонила голову снова, её глаза сверкнули, и она добавила, с лёгкой насмешкой: — Или мне пойти и найти Веронику? Она уже точно не стянет мяться. А тебе потом придётся её убить.
Дориан выдохнул, его взгляд стал почти диким, и он рассмеялся — коротко, хрипло, но в этом смехе была капитуляция. Он наклонился снова, его губы коснулись её шеи, и на этот раз Лив почувствовала резкий укол — быстрый, как вспышка. И когда его клыки вошли в кожу, это было совсем не так, как она ожидала.
Она вскрикнула, но скорее от накала напряжения, её тело дёрнулось, но боли не было. Вместо неё — жар, как будто её кровь вскипела, разливаясь по венам, как нектар, и странное, пугающее удовольствие, сильное — возможно самое сильное, которое она испытывала за свою жизнь, от которого её кожа тут же покрылась огненными мурашками. Дориан сделал один глоток, его рука сжала её талию, удерживая, а потом он отпрянул, отстранившись так быстро, что Лив пошатнулась.
Лив стояла, пошатываясь, в глазах плыло, но это не была слабость — это было потрясение.
Она обернулась, её глаза были широко распахнуты, дыхание прерывистое, словно воздух из комнаты исчез и ей не хватает кислорода. Она коснулась шеи — два крошечных прокола, тёплых, но кожа пылала, и её тело всё ещё дрожало от того, что она почувствовала.
— Это... — выдохнула она, голос тихий, растерянный. — Это не больно. Это было... как огонь, но... живой. Как будто... — она запнулась, её щёки вспыхнули, — как будто моя кровь хотела, чтобы ты продолжил. Это так и должно быть?
Дориан стоял в шаге, его грудь вздымалась, словно он боролся с ураганом. Его глаза были тёмными, но губы изогнулись в самодовольной улыбке.
— Чёрт возьми, Лив, — сказал он, голос хриплый, с насмешкой. — Конечно, это было так. Потому что я не хочу делать тебе больно. В моём мире всё зависит от намерения. Моего намерения. И если я не хочу боли — её не будет. — Он шагнул ближе, его взгляд скользнул по её шее, и он добавил, тише: — Теперь ты знаешь какие... — он сделал паузу, подбирая слово, — ощущения я хочу тебе приносить.
Лив ахнула, её лицо пылало, и она ткнула в него пальцем, скрывая смущение.
— Ты... серьёзно? — выдохнула она, но её губы дрогнули в улыбке. — Я ждала агонии, а ты... сделал это... так? — Она наклонила голову, её глаза сверкнули, и она добавила, с лёгкой провокацией: — Может, мне стоит попросить ещё раз, чтобы проверить?
Дориан рассмеялся — низко, тепло, мягко сжав её руку.
— О, ты научилась играть, Лив, — шепнул он, голос дерзкий, но тёплый. — Но знаешь что? Я останусь. Не потому, что ты просишь. А потому, что, чёрт возьми, я не хочу уходить. И если ты ещё раз посмотришь на меня так, я могу забыть все свои правила.
Лив сглотнула, её сердце колотилось, но она улыбнулась, её глаза сверкнули вызовом.
— Тогда забудь, — бросила она, игривым шепотом. — Но если укусишь без спроса, я проткну тебя обсидианом. И не думай, что я блефую.
Дориан расхохотался, его смех заполнил комнату, и он уселся в кресло с ленивой грацией.
— Договорились, — сказал он, подмигнув. — Но, знаешь, Оливия, мне кажется, ты хочешь чего-то совсем другого. И я намерен остаться здесь и подождать, пока ты сама это признаешь.
Лив фыркнула, её щёки горели, но она легла в постель, всё ещё чувствуя жар в венах. Через несколько минут Дориан присоединился к ней, мягко обняв её сзади. Внезапно, даже для себя самой, у неё появилось желание задать вопрос:
— Чем я тебя привлекла, Дориан? — Лив затаила дыхание, ожидая ответа.
— Ты спрашиваешь, потому что тебе интересно или потому что хочешь убедиться в моей искренности? — тихим, но серьёзным тоном ответил Дориан.
— Я не знаю. Просто ты — первый в мире вампир, всесильный, бессмертный... А я — обычная. И ты можешь взять любую... Всё это чертовски похоже на эти глупые романы и от этого только хуже.
— Могу. Но хочу тебя. Не как в твоих романах, а по-настоящему — тебя. Всю, с твоими страхами, сожалениями, вызовами, глубиной и твоим крышесносным запахом. — Он провёл кончиками пальцев по её спине и Лив прогнулась под этим прикосновением, но тут же сжалась, сама не понимая почему. Ей стало некомфортно от этого, будто она давала обещание, которое не могла выполнить прямо сейчас.
