Непокорная невеста, или Аджика по - попадански (СИ) - Сказка Агния

Глава 7.

И так мы начали обживаться вместе с Геннадием в проклятом доме, который оказался самым обычным. В нем, вопреки всем ожиданиям, поселилась тихая, почти умиротворяющая атмосфера. Или, если быть точнее, началась совершенно новая глава моей жизни, где соседство с проклятиями и болтливым вороном воспринималось как нечто само собой разумеющееся. Солнце, пробиваясь сквозь паутину на окнах, рисовало причудливые узоры на пыльных половицах, а воздух был пропитан запахом старого дерева, сухих трав и легкой плесени – смесь, которая, как ни странно, начала мне нравиться.

Вместе с Геннадием мы приступили к обустройству нашего нового жилища. Я, вооружившись ведром с мыльной водой, источавшей слабый аромат лаванды, и тряпкой, самозабвенно отмывала вековую пыль с мебели и полов. Геннадий же, восседая на столе, где я оборудовала ему лежанку, пока крыло не придет в норму, с видом эксперта наблюдал за моими потугами, периодически выдавая язвительные, но, чего уж греха таить, дельные комментарии.

– Тут нужно хорошенько потереть, Аэлита, – каркал он, наклоняя голову набок и наблюдая за моими отчаянными попытками очистить старинный комод от въевшейся грязи. – Старуха всегда здесь воском полировала, чтобы жучок не завелся и всякая нечисть не прилипала. А ты, я смотрю, не особо усердствуешь.

– Спасибо за ценный совет, – бурчала я в ответ, стараясь не обращать внимания на его ехидство. Мне почему-то казалось, что этот пернатый критик лучше меня знает, где что лежит, как должно выглядеть и как правильно убираться. Впрочем, если честно, так оно и было. Он ведь тут жил гораздо дольше меня.

После утомительной уборки Геннадий, словно опытный гид, предложил мне обзорную экскурсию по дому. Оказалось, что у нашей бывшей хозяйки, старухи-знахарки, был не только чердак, заваленный старым хламом и покрытый слоем пыли толщиной в палец, но и настоящий подвал. Спуск в это таинственное подземелье был искусно замаскирован за неприметной дверцей в кладовке. Спустившись по скрипучей лестнице, которая, казалось, вот-вот развалится под моим весом, я ахнула от удивления. Подвал оказался просто огромным, разделенным на несколько просторных комнат. В одной из них возвышался старый, медный перегонный куб, а стены были уставлены полками, заставленными скляночками, баночками и пузырьками с разноцветными травами, кореньями и загадочными жидкостями. Судя по всему, именно здесь старуха творила свои чудеса – готовила зелья, настойки и приворотные зелья (надеюсь, последних тут не было). Я не хотела заходить в нее и рассматривать толком содержимое всех емкостей, полагая, что ничего съедобного или пригодного для употребления в пищу там не найду.

– Ну что, Аэлита, – провозгласил Геннадий, перебравшись с моей руки ко мне на плечо и театрально раскинув крылья, хоть я и запретила ему шевелить травмированным, но он был не очень послушным пациентом, – вот оно, твое золотое дно! Здесь тебе и отвары от всех болезней, и мази от ушибов, и настойки для красоты. Бери – не хочу, намекает мне Геннадий, что зря я не стала заходить и рассматривать запасы зелий бывшей хозяйки дома.

– Ничего я оттуда брать не хочу. Честно говоря, заходить и смотреть не хочется, – ответила я, даже не посмотрев в сторону "лаборатории" старухи Клотильды,– нам бы для начала найти что-нибудь от голода. А голод, как известно, лечится только едой.

И тут мы заглянули в другие комнаты подвала. Там обнаружились настоящие "сокровища" – полусгнившие залежи провизии. В деревянных ящиках лежали сморщенная свекла и морковь, капуста ссохлась, а местами просто сгнила, как и картошка. Но из всего этого "богатства" можно было выбрать немного клубней, чтобы приготовить.

– Повезло так повезло, – с сарказмом заметила я, разглядывая запасы. – Паршиво, конечно, но хоть с голоду не помрем. Кстати, а теми настойками можно тебя вылечить?

– Нет, они для людей, а мое крыло и само заживет, можешь не волноваться, – успокоил меня Геннадий.

Вечером, уютно устроившись у камина и попивая чай из душистых трав (нашла какой-то сбор с успокаивающим названием "Сон-трава"), я строила планы на ближайшее будущее. Нужно было срочно придумать, чем заниматься, чтобы заработать на жизнь. Дом требовал серьезного ремонта, да и на продукты деньги рано или поздно понадобятся. Моих сбережений надолго не хватит, да и у людей вопросы начнутся, на что я живу, если я работать не буду. Уверена, здесь умеют считать деньги в чужом кармане не хуже, чем и в моем мире.

– Может, продолжим дело старухи? – вдруг предложил Геннадий, внимательно наблюдая за мной своими проницательными глазами. – У тебя есть все необходимое: травы, рецепты… Да и клиенты, уверен, найдутся. Местные бабы всегда любили привороты да отвороты.

– Нет, – твердо отказалась я. – Это не мое. Я слишком мало знаю о травах, а готовить из них лекарства и тем более приворотные зелья – это совсем не по мне. Не хочу никого обманывать. Да и вообще эти привороты – сомнительное занятие. Лучше пусть люди сами решают, с кем им быть.

Вместо этого я задумалась о заброшенном огороде. Заросший сорняками, бурьяном и колючками, он тем не менее сохранял следы былого великолепия. Я представила себе, как он будет выглядеть, если приложить немного усилий: ровные грядки, сочная зелень, яркие овощи…

– Знаешь что, Геннадий, – сказала я, глядя на ворона. – Займемся-ка мы огородом. Вырастим овощи и будем продавать на рынке.

Геннадий скептически фыркнул.

– Овощи? – переспросил он с явным пренебрежением в голосе. – Да здесь каждый второй житель выращивает свои овощи. Ты думаешь, ты сможешь кого-то удивить простой морковкой?

– А мы не будем продавать простую морковку, – возразила я, загоревшись новой идеей. – Мы будем делать из нее заготовки. Соленья, маринады, варенья… Будем закатывать овощи в банки, чтобы всю зиму есть вкусные и полезные продукты. А еще можно сушить овощи. Так они не будут занимать много места и дольше сохранятся. И травы тоже можно сушить и продавать как приправы.

Глаза мои загорелись энтузиазмом. В голове замелькали планы, идеи, рецепты. Я представила себе полки, заставленные яркими банками с разноцветными овощами, аромат которых будет согревать меня в холодные зимние вечера.

– Ну что, Гена, – сказала я, вставая с кресла, – завтра с утра пойдем готовить огород к посадке. Лето в самом разгаре, нужно торопиться. И так все уже пропустили, – я погрустнела. Посадками лучше заниматься с весны, а не в середине лета.

Ворон, поколебавшись немного, с неохотой встал со своей лежанки и перебрался ко мне на плечо. Именно там он перемещался последнее время, так как летать я ему запрещала.

– Ладно, уговорила, – прокаркал он. – Но ты учти, я в земле копаться не буду. Это ниже моего достоинства. Моя задача – охранять урожай от вредителей. И от особо наглых соседских кошек.

Я улыбнулась, чувствуя, как в душе разливается теплое чувство надежды и предвкушения. Проклятый дом, говорящий ворон, заброшенный огород – вот моя нынешняя реальность.

А дальше началась изматывающая череда будней. Приводить в порядок заросший огород оказалось предприятием куда более тяжким, чем я могла себе представить. Легче было вдохнуть новую жизнь в дом, стерев с него вековую пыль, чем усмирить буйство сорняков, которые, казалось, искренне верили, что это я посягнула на их законные владения, а не наоборот. Земля упрямилась, корни цеплялись за каждый сантиметр, и каждый вырванный с боем куст отзывался не только ноющей болью в спине, но и изодранными в кровь руками. Но во мне жили бабушкина наука и упрямство, замешанное на любви к земле. Она учила меня не пасовать перед трудностями, видеть в работе не только пот и усталость, но и будущий урожай. И вот после трех дней изнурительной, почти яростной борьбы вместо непролазных джунглей передо мной красовался аккуратный, словно выбритый огород. Смотреть на него было приятно, даже гордость какая-то просыпалась внутри. Но удовлетворение длилось недолго, и в голове тут же зазвучал новый вопрос: "А что теперь?"