Хроники новуса II (СИ) - Сторбаш Н.В.

— Среди новусов первого года какой он по счету мечник?

— Опять же, смотря чем биться будет. Если тупым, то в середке, если острым, то одним из последних.

— А зачем поставил его на турнир?

Брат Йорван аж опешил:

— Его? На турнир? Я не ставил. Меня после турнира к ним приставили, на замену брату Арносу.

— Куда же делся сам Арнос?

— Так на хребет уехал, с последним отрядом.

Я прям увидел, как изменился в лице магистр. Он оборотился к командору и, глядя ему в глаза, медленно проговорил:

— Значит, ты попросил сделать Арноса, почти sapiens, нянькой для первогодков. Арнос выбрал негодного мальчишку для турнира. Мальчишка чудом выжил, брат Арнос отправлен на хребет…

Брат Илдрос хрипло кашлянул. Магистр оглянулся на нас:

— Потом с тобой разберусь. Йорван, можешь идти.

Наставник поспешно вышел из залы, а я остался стоять, не зная чего ждать.

— Лиор, верно? А кроме турнира, случалось ли с тобой что-то еще дурное в культе?

Я открыл было рот, чтобы поведать и о несказанном verbum, и об отраве во время ритуала, а потом закрыл его и покачал головой. Как я мог такое сказать? Как я выжил без verbum? Как не помер от отравы? Да и если скажу, командор обязательно переложит вину на брата Арноса, а тому я зла не желал.

— Рассказывай, как получил первое ядро!

Одно дело — приврать старику, другое — лгать в глаза целому магистру. И признаваться в том, что ходил с окаянниками, тоже не хотелось. Командор явно скажет, мол, так и думал, сразу увидел во мне гнильцу…

— Говори! — магистр как кнутом хлестнул.

— Я… ну, не хотел, — проблеял я. — Так само вышло. В подмастерья меня брать никто не желал, ведь дары я древу Сфирры еще не подносил, а с голоду помирать тоже… ну, не хотел. А окаянникам я сгодился. Вы не подумайте, я никого не убивал и чужого не брал, не убивец я и не вор.

Командор страсть каким довольным стал. Как только рот не порвал от улыбки?

— Говорил же, что он украл печать.

— Не крал я! — воскликнул я. — Алый крысолов ее дал, когда услыхал, что я в культ хочу пойти.

Магистр почти ласково посмотрел на меня и спросил:

— А из какого ты города пришел?

— Из Сентимора.

— Кто у нас приглядывает за Сентимором? Позвать сюда! А ты пока рассказывай да поближе к ядру давай.

— Ну вот, главный среди окаянников и дал мне ядро. Сказал, что слова ненадобны.

— А ты тогда знал, что это такое?

— Да. Слышал, как говорили о том. Ну, вот и съел его.

— А когда это было?

И вот тут я растерялся окончательно. Ядро я проглотил в середине лета, в Сентимор пришел спустя месяц-другой, с Угрем познакомился и того позже, а ядро он мне совал вообще после Дня пробуждения.

— Давно…

В дверь постучали, и после дозволения вошел полный рыхлый мужчина в богатом дворянском наряде, среди всех украшений да кружев герб культа был почти неразличим. Он мельком глянул на меня, поклонился магистру и встал в ожидании.

Владыка улыбнулся ему и спокойно так заговорил:

— Вот, значит, какой господин управляет славным градом Сентимор! В шелках да злате ходит, о делах культа и не вспоминает.

— Позвольте с вами не согласиться… — начал было тот.

— Не позволю. Когда ты в последний раз приезжал сюда?

— В позапрошлом году. Сам привозил подати, — с поклоном сказал господин.

— Надолго ли оставался?

— В тот же день поехал обратно. Не хотел оставлять без пригляда город.

— А толку в том пригляде, если у тебя окаянники ядра раздают налево и направо?

Господин аж побледнел:

— Быть того не может! Поддельные ядра как-то продавали, врать не буду, но тех плутов казнили самой жестокой смертью!

Магистр посмотрел меня:

— Как звали того окаянника, что ядро тебе дал?

— Имени не знаю, лишь прозвище. Угрем его все звали.

Магистр вновь перевел взгляд на толстого господина:

— Подумай, как оно получается. На днях мы увидели, что на культовом кладбище разрыты могилы, причем разрыты давно, еще до зимы. Любому ясно, что нужны были не кости и не одежда, а ядра усопших. А некий окаянник из Сентимора по прозвищу Угорь раздает кому попало невесть откуда взявшиеся ядра. Так ты приглядываешь за городом? Раздобрел на жирной еде и забыл, откуда твои корни? Или по хребту соскучился?

Я так и ахнул. Вон оно что! Я же слыхал про кладбище, просто не сразу догадался, как это со мной связано. Значит, брат Илдрос узнал про разграбленное кладбище и напугался, ведь он и сам одной ногой в могиле стоит, поди, никому не захочется, чтобы его ядро сожрали, вспомнил мои слова про три ядра и поведал о том магистру. Будь брат Илдрос помоложе, я бы, может, и затаил злобу на него, но он настолько стар! Немудрено, что он беспокоился о своем погребении.

— Угорь? Был такой, но он уж помер, — поспешно выпалил сентиморский господин. — А про ядра я впервые слышу. Да и про других новусов в городе я не слыхивал. К тому же, вдруг то были звериные ядра? Владыка, ты же знаешь, что некоторые ядра нет-нет да и попадают не в те руки.

Помер… Угорь помер. Неужто я всё-таки его убил? Я невольно посмотрел на свои руки. Как я его бил тогда… До крови, до мяса, до хрипа.

— Новус! Лиор!

Очнулся я после толчка в плечо, причем толкнул меня сентиморский господин.

— Повтори ему всё, что сказал нам, — потребовал магистр.

— В Сентиморе после Алого крысолова я прибился к окаянникам. Главный был Угорь. Он сказал, что у него есть ядро и что я должен его съесть. Я и съел. И я был не первым. Еще у Угря был подручный по прозвищу Ломач, очень сильный, он проглотил ядро прежде меня. Только у Ломача оно хуже пошло, уродом его сделало.

— Видишь, Владыка, — обрадовался господин, — Ломач-то явно звериное ядро съел.

— А этот мальчишка? Или Угорь еще и verbum как-то вызнал?

— Нет, — перепугался господин, — быть такого не может. Откуда?

— Вот и выходит, что первому Угорь дал звериное ядро, а потом где-то добыл человеческое. И откуда он его взял, если не с кладбища? Сегодня же поедешь в Сентимор и вызнаешь, откуда у твоих окаянников появились ядра!

— Так ведь Угорь-то мертв! Вроде бы его собственный подельник прирезал по весне.

Прирезал… Значит, не я его убил? Неужто Колтай на Угря руку поднял? И непонятно, к худу это или к добру. Вряд ли Колтай будет помягче Угря. Вот бы вернуться на денек в Сентимор, узнать, как там Воробей со своими поживает.

— Значит, возьми того подельника и потряси его. Хоть всех окаянников перевешай, но правду вызнай. С тобой поедет брат Гракс.

— Б-брат Гракс? — чуть ли не заикаясь, переспросил господин.

Видать, ему было знакомо это имя.

— И, кстати, проезжал ли недавно через Сентимор крысолов? — спросил напоследок магистр.

— Д-да, в прошлом году.

— Теперь ступай!

Я бы тоже с радостью ушел отсюда, но меня пока никто не отпускал. И, хуже того, я понимал, что ежели сентиморских окаянников допросят как следует, и среди них будет Воробей или кто-то из его приемышей, тогда меня легко поймают на лжи. Ведь Угорь никак не мог мне дать ядро за полгода до Дня пробуждения! Примерно тогда меня выпороли на Веселой площади, потом я месяц хворал…

— А что с ним велишь сделать, владыка? — спросил командор, с ненавистью глядя на меня.

— А что с ним? — хитро прищурился магистр.

— Как день ясно, что он появился в Revelatio не просто так. Его же окаянники и прислали, чтобы узнать verbum! Только не ожидали, что мы своих новусов в город не выпускаем. Ты говоришь, что засланцев готовят иначе, но иные культы, а это засланец от окаянников. У них ни ума, ни чести, ни связей. Может, он печать и не крал, зато украли другие и вручили ему.

У меня едва колени не подкосились. А ведь верно! И опровергнуть его слова я никак не мог. Значит, сейчас я и помру? Одна надежда — что убьют меня быстро, а не будут пытать.

Но тут вмешался брат Илдрос:

— Мальчишка выдержал испытание, не умер в темнице, значит, нет в его душе дурных помыслов.