Когда я уставала от упражнений, копалась в книгах в надежде найти способ вылечить моего мужа. Но не находила ничего обнадеживающего, как ни пыталась. Книги утверждали одно: зверя надо убить, но человеку это было не под силу. И я оказывалась в беспросветном тупике. А время шло. Утекало… И к моменту выезда ко двору мои магические способности не стоили выеденного яйца.
Дорога до столицы заняла немного больше недели. Вито почти весь путь проделал верхом, а мы с Пилар тряслись в карете. Теперь на служанке лежала особая ответственность — охранять мое зеркало днем и ночью и ни за что с ним не расставаться. Мы даже соорудили под ее юбкой особый карман на крепкой застежке. И Пилар буквально раздувалась от важности. Еще бы… она не знала, что от настоящей ведьмы во мне было лишь одно название. Но мне совсем не хотелось этим делиться.
Дома для ночлега были забронированы заранее, и везде нас встречали с почтением. Готовили лучшие комнаты. К счастью, раздельные. Мы с Вито весьма успешно изображали благонравных супругов, оказывали хозяевам честь, спускаясь к ужину. Не договариваясь, разыгрывали целые спектакли, и мне порой даже казалось, что это доставляло ему удовольствие. Вито будто забывался, становился обычным живым человеком. И я с интересом тайком наблюдала за ним. И за время этой недельной поездки я видела его, пожалуй, больше, чем за все время пребывания в замке. Для меня все это было странно. Не отпускало ощущение, что мы не первый раз путешествовали подобным образом. Больше того: словно мы были женаты много лет, и между нами царило спокойное супружеское взаимопонимание.
Или играло злую шутку мое волнение и глупое воображение? Может, мне просто хотелось так думать? Лето, солнце, дивные сельские пейзажи, дорожная усталость, приветливые хозяева, которые изо всех сил старались нам угодить... а мы не хотели их оскорбить. Но я радовалась каждому дню, проведенному в дороге.
На подъезде к столице Вито передал лошадь слуге и занял место в карете. Пилар отправилась на козлы к кучеру, но даже не возмутилась, довольная, что мы останемся наедине.
Вито посмотрел в оконце, приподняв суконную шторку. Потом откинулся на сиденье. Его лицо было напряженным.
— Прибыл посыльный из столицы. Мы не остановимся в доме виконта Дэрго.
Я нахмурилась:
— Почему? Он отказался предоставить нам комнаты? Но ведь с ним была договоренность.
— Его величество оказал нам неслыханную честь и выделил покои в своей резиденции. Нам приказано ехать прямиком во дворец.
Я нервно сглотнула, в груди неприятно замерло:
— Не слишком ли большая честь для нас? Это не по чину, мы не входим в круг придворных.
Вито сосредоточенно кивнул. Неожиданно подался вперед, взял меня за руку, мягко сжал кончики пальцев. И я вздрогнула, напряглась. Во рту пересохло, затылок закололо. Я просто не знала, как реагировать, и мысленно проклинала себя за эту глупость. Всего лишь касание человека, который считался моим законным мужем, ничего из ряда вон. Но сейчас все было из ряда вон. И прикосновение, и его пристальный взгляд. В эту минуту у него были очень ясные глаза, теплые, как молодой весенний лист. Косой солнечный луч, пробивавшийся через суконную шторку, плясал на его напряженном лице. Мое же оставалось в тени салона, и я надеялась, что это смятение останется незамеченным. Впрочем… где-то внутри я знала наверняка, что Вито заметил все. Это вгоняло меня в краску, но одновременно радовало. Это означало, что пусть на крупицу, но между нами оставалось меньше тайн. И видит бог, я очень хотела, чтобы не осталось ни одной.
Он снова сжал мои пальцы:
— Лорена, я прошу тебя быть очень осторожной. Это двор, ты его совсем не знаешь. Держи рассудок холодным, что бы ни увидела и ни услышала. Не поддавайся эмоциям. Не распаляйся на чужие слова. Игнорируй чужие жесты. Обдумывай каждое слово. И запомни: друзей здесь нет. Как и доброжелателей. Особенно после щедрости короля. На нас будут смотреть предвзято, ты должна быть к этому готова.
Во рту пересохло, слова Вито разливались гулом, а дорожная тряска лишь все усугубляла. И стало страшно. Так страшно, словно окатило колким зимним ветром. Зачем мы едем? Я прекрасно осознавала, что помолвка старшей принцессы — всего лишь предлог, а фигура королевского посланника будто преследовала зловещим призраком. Так зачем мы едем? Я никогда не стремилась ко двору. Вито тоже не был в восторге. Можно прожить и без двора.
Я подалась вперед, стараясь поймать его взгляд:
— Давай вернемся, пока не поздно.
Он все так же смотрел на меня:
— Мы не можем. Ты сама это прекрасно понимаешь.
Я покачала головой:
— Ведь в дороге может случиться, что угодно. В конце концов, я могла заболеть. Или еще что-нибудь. Может, это заразно! Я не хочу ехать. И ты тоже не хочешь.
Губы моего мужа дрогнули, и он не сдержал улыбки. Вдруг мягко уткнулся губами в мои пальцы, прикрыл глаза. Потом посмотрел на меня так, будто видел насквозь. Шумно выдохнул.
— Ты иногда совсем ребенок. Но боюсь, моя дорогая, что уже давно ничего не зависит от нашего желания. Похоже на то, что если мы не прибудем, за нами пришлют конвой.
Глава 47
Я невольно вспоминала, как была счастлива, впервые въезжая в королевский дворец. Впервые и единожды. Как все пело внутри. Как жадно я смотрела по сторонам. Как мне хотелось, чтобы все увидели меня в оконце кареты. Как мачеха буквально ежеминутно одергивала меня, прикрикивала, обличала в дурных манерах. А меня это только веселило. Это было настоящим праздником. А теперь сердце неприятно сжималось. Я бы многое отдала, чтобы развернуться прямо сейчас. Но это было уже невозможно — мы въехали в ограду дворца и теперь продвигались в сопровождении королевской стражи. В другой ситуации это было бы честью. А сейчас… Вито был прав: это был конвой, а не почетный эскорт.
Я украдкой смотрела из-за шторки, не слишком желая, чтобы меня видели, но карета с гербом делала эту скрытность почти бессмысленной. Солнце уже зашло. Но было достаточно светло и еще не зажгли фонарей. Проходящие слуги по краям главной аллеи останавливались и кланялись. Конные сеньоры уступали дорогу. Пешие приветствовали, сообразно рангу. В салоне было темно. Я почти не видела лица своего мужа, но радовалась, что и мое было плохо различимо. Но ему не нужны были глаза, чтобы видеть меня насквозь. Я это уже поняла.
Когда экипаж, наконец, остановился у одного из дальних непарадных подъездов, уже стремительно стемнело. Бесновались в порывах ветра зажженные факелы. Каретная дверца скрипнула, и я увидела носатого ливрейного лакея, который склонился в поклоне.
— Прошу, ваша светлость. — Это было адресовано моему мужу.
Вито вышел из экипажа, и я заметила, как от него буквально засквозило надменным холодом. Он снисходительно смерил лакея взглядом:
— Благодарю, любезный. — Тут же подал мне руку: — Прошу вас, дорогая.
Ничего не оставалось, как тоже покинуть салон. Я постаралась выглядеть важной и невозмутимой, но не думаю, что это получилось — я слишком опасливо осматривалась. Заметила жавшуюся в отдалении Пилар.
Лакей снова поклонился:
— Ваша светлость. Сеньора. Соблаговолите следовать за мной. Ваши комнаты подготовлены самым наилучшим образом. — Он будто предвосхитил вопрос: — Не извольте беспокоиться, ваша светлость. Багаж разгрузят незамедлительно и доставят в отведенные покои с особой аккуратностью. Прошу, ваша светлость. Сеньора…
Слуга нырнул в дверь, и мы вошли в довольно скромную прихожую. Поднялись по лестнице на второй этаж, миновали несколько узких коридоров. Эта часть дворца совсем не напоминала те парадные залы, которые я запомнила. Но я прекрасно знала, что даже за угол в хозяйственном флигеле придворные готовы были перегрызть друг другу горло. Тем более, сейчас, когда на праздник съезжалась уйма народу.
Лакей остановился перед открытой дверью:
— Комнаты для ее светлости… — Он поклонился моему мужу: — Ваши комнаты немного дальше, сеньор.
