Невеста по приказу, или Когда свекровь ведьма (СИ) - Семенова Лика

Я не договорила. Даже поежилась, на мгновение представив, каким кошмаром все это может обернуться. Да она никакой жизни не даст, несмотря на всю мою магию! Душу вытрясет! История с Трастамарой осталась в прошлом, и теперь снова передо мной зловещей тенью маячил образ «обожаемой» свекрови. Терять своего мужа я не собиралась, а вот с этим ядовитым довеском ничего поделать не могла… Матушка, как ни крути.

Вито даже усмехнулся:

— Все еще искренне надеешься найти общий язык с моей матерью? Мне жаль тебя огорчать, Лорена, но это безнадежно. Она согласна терпеть лишь Ромиру. И то, до тех пор, пока та не почесала против шерсти. Тогда и этой бедняжке придется несладко. Особенно без поддержки брата. Если мать объявила тебя врагом, это не исправить. Такова моя мать. Она не меняет решений и стоит на своем до последнего. Даже если не права. Вам лучше просто не пересекаться. Дом большой — вы можете успешно избегать друг друга. Терпеть придется… недолго.

Я покачала головой, показательно игнорируя его последние слова. Будто оглохла. Вито не верил в удачу. Совсем не верил. Даже после того, как я исцелила его смертельную рану. Твердил одно и тоже: «Другого способа не существует, нужно убить Короля леса, но это невозможно». И теперь, несмотря на то, что между нами не осталось никаких тайн, он будто старательно выстраивал новую стену. Меня это очень огорчало. Неоднократно возникали мысли о том, чтобы, наконец, окончательно скрепить наш брак, не оставить ему шанса отступить. Я очень хотела этого, потому что иного мужа просто не представляла. И не желала представлять. Но это было неразумно. Я видела, как моя магия разбивалась о Трастамару, превращая сильные чары в ничто. Ощущение полного бессилия. Я не могла так рисковать.

— Нет, не надеюсь. Но не хочу усугублять. Вдруг матушка сможет что-то понять, едва мы столкнемся. А мы столкнемся, уверяю тебя. Я еще не знаю, как ощущается чужая магия. Я просто стараюсь избежать лишних проблем.

Он кивнул, но я уловила плохо скрываемое раздражение. Но и оно было напускным. Уже неоднократно за время этой поездки я замечала, как меняется Вито, едва я начинаю говорить о каких-то перспективах. Он давно смирился со своей участью, и буквально тонул в этой холодной обреченности.

Он какое-то время молчал, погруженный в свои мысли. Наконец, спросил:

— Что ты сделала с Пилар?

Я, наконец, окончательно оторвалась от книги:

— Что?

Вито усмехнулся и поморщился:

— От нее так разило магией, что я едва не задохнулся. Я даже рад, что она вышла из салона, потому что след все еще не развеялся. Что ты на нее наложила?

Если честно, совесть все же кольнула, и мне чуть-чуть стало стыдно. Это было немножко подло, но лишь для всеобщего блага. Но я все равно испытывала угрызения совести каждый раз, глядя на Пилар, потому что теперь, посмотрев определенным образом, видела на ней едва уловимую золотистую дымку моих наложенных чар. Она останется до тех пор, пока я не сниму эти чары.

Я виновато отвела глаза:

— Я наложила молчание. Избирательное, конечно. Чтобы она не сболтнула о произошедшем во дворце. Ты не подумай, Пилар верная и честная. Просто иногда может забыться. Выскочит само собой… Больше ничего. Это правда. Она точно не заслужила, чтобы я ею манипулировала.

Вито без церемоний развернул меня к себе:

— Обещай никогда не делать ничего подобного со мной. Слышишь?

Я сглотнула:

— Даже если это будет во благо?

Он стиснул зубы:

— Да. По крайней мере, без моего согласия. Ты слышишь меня, Лорена?

Я кивнула:

— Да, слышу.

— Обещай.

Я снова кивнула:

— Обещаю.

Вито заговорщицки улыбнулся:

— Нет, не так. — Кивнул на книгу: — Там где-то должно быть. Где-то в начале. Магическая клятва. Я брал такую с матери, чтобы она не применяла колдовство к семье Тельес-и-Сора. Она не затрагивает магию жизни, если это тебя тревожит, но ограждает от всего остального.

Я заглянула в его глаза, в которых все еще метались бледные голубые искры:

— Ты мне не веришь?

Вито какое-то время молчал. Поймал мою руку, прижал к губам.

— Верю. — Он сжал мои пальцы. — Но понимаю, что ты можешь искренне ошибиться. Я не могу остаться беспомощным. Пойми меня.

Я тоже молчала. Наконец, кивнула:

— Да, я дам клятву. Я сделаю так, как ты хочешь.

В глубине души я понимала, что эта просьба была более чем разумна. Вито имел на нее полное право. Даже больше, чем полагал. И я ее выполню. Но все это снова заставило меня думать об отце.

Эти мысли появились только в дороге. Когда, наконец, все закончилось, и я смогла обдумать то, что узнала. Не верю, что Трастамара солгал. Он утверждал, что моя мама тайно венчалась с моим отцом. Это значило, что я никогда не была незаконнорожденной. Я — урожденная Абрабанель без всяких «если». Но сейчас, покопавшись в памяти, я могла отчетливо рассмотреть на отце следы знакомой магии. Значит, чары были наложены еще до брака. Я распознала их основу. Это забвение. Мама еще до моего рождения предвидела дурной исход. Пыталась защитить отца. Чтобы он забыл ее, вероятно, по прошествии какого-то времени. Потом мама притворилась другой женщиной и вынудила короля признать меня и передать в семью отца. Теперь я уже не удивлялась, почему была нелюбимой дочерью. Папа ничего не помнил… Совсем ничего. Для него самого, как и для остальных, я была почти подкидышем.

Первой мыслью было снять чары. Если бы отец был рядом, я бы сделала это, не задумываясь. А теперь радовалась, что не выпало такой возможности. Это было бы плохим решением. Он прожил под заклятьем половину жизни. Он полюбил Финею, научился терпеть невыносимую мачеху. Он был по-своему устроен и счастлив. Тем более, теперь, когда меня так удачно сплавили замуж. Я не хотела, чтобы он терзался. К тому же, он был уже немолод. А я… я стала взрослой. Теперь, когда я узнала причину, все встало на места, и мне было достаточно того, что я его все равно любила.

От этого решения мне стало намного легче. Будто я освободилась от груза. Прошлое останется в прошлом, где ему и место. Я же должна думать о будущем. Оно зависело только от меня. Но теперь весь мир вновь сужался до одного отдельно взятого замка… и отдельно взятой свекрови… А книги мне так и не дали ответа: как скрыть свою магию от другой ведьмы? И что будет, если мегера все сразу поймет?

Вито напрасно считал, что достаточно просто избегать встреч. Я буквально хребтом чувствовала, что за это время свекровь до оскомины насытилась обществом бедняжки Ромиры и очень хочет свежей крови… И когда экипаж мелко трясся по песку замковой аллеи, я уже различала на ступенях ее статную необъятную фигуру в жизнерадостном желтом шелке. И сердце воинственно заколотилось.

Глава 62

Внизу, у ступеней, столпились почти все. Я, как обычно, недосчиталась Керро. Впрочем, за все время пребывания в замке я могла счесть наши встречи на пальцах одной руки. Число сказанных друг другу слов тоже вполне укладывалось в пятерню. Балбесы Мануэль и Рамон о чем-то неприкрыто переговаривались, смотрели в нашу сторону и не старались скрыть смешки. Леандро будто напился уксуса и стоял с самого краю, подальше от Ромиры, которая жалась возле свекрови. Лишь один Лало сиял от счастья, и давно бы побежал навстречу, если бы не Джозу и мамаша. Но доминантой, без сомнения, оставалась жизнерадостно-желтая клякса, за которой сухой коричневой палкой торчала лимонная Анита и обмахивала хозяйку опахалом. Жара стояла неимоверная.

Я будто не видела ведьму целую вечность, хотя едва минуло три недели. И мне казалось, что она значительно изменилась. Нервы и воображение? Или магия позволяла теперь увидеть то, что я не видела раньше? Боже, если бы знать! Но что именно изменилось, я так и не могла сказать. Может, она стала еще дороднее? А, может, слишком перестаралась с румянами? Или так раскраснелась от жары?

Разглядывать так пристально было неприлично. Я старалась отвести глаза, не смотреть с такой жадностью, но не могла. Свекровь и сама в ответ сверлила меня янтарным взглядом. И где-то в горле колотился немой вопрос: что она сейчас видела? Что именно? Я бы многое отдала за это знание…