Внутри все напряглось в ожидании удара. Что она сделает? Что еще у нее припрятано в рукаве? Вито ясно дал понять, что ведьма не в состоянии творить магию на внешней стороне, но кто знает, что еще она для меня припасла? К такому я не была готова. Не думала, что она решится бить вот так, без объявления войны. Но, похоже, мои охранные заклинания работали. Это вселяло надежду.
Свекровь прищурилась и даже попятилась на шаг, не сводя с меня глаз. И лицо у нее было странным. Я ожидала немедленных криков, проклятий, попыток ударить. Но та лишь плотно сжала губы в бутон. И закивала…
— Ты будто раздобрела. Вширь раздалась. — Голос сочился брезгливостью. — Изрядно подурнела. Да… Ты стала совсем дурнушкой. Я должна была понять…
Я даже растерялась. Ожидала чего угодно, только не таких заявлений. Значит, подурнела?.. И как это может быть связано с моей магией? Что ж, если ей приятна эта мысль... Сейчас это казалось совершенной мелочью. Я смотрела на ведьму, готовясь к самым главным словам. Пусть, наконец, произнесет их. Меня почти трясло от нетерпения.
— Мой сын, полагаю, уже обо всем знает… — Свекровь даже вскинула руку в небрежном жесте: — О! Разумеется! Ты разве умолчишь! Упустить такой козырь! Так вот откуда столько наглости…
Я осторожно кивнула, не собираясь утаивать:
— Знает. Ведь он мой муж.
Ведьма снова поджала губы. В своем желтом шелке она сейчас почему-то напоминала пчелу, у которой вырвали жало.
— Я сразу заметила неладное, едва ты вышла из экипажа. Должна была догадаться… — Она будто скисла, а в голосе появилась горечь.
Я старалась не отводить глаза. Значит, ведьме, как и мне, показалось, что что-то изменилось. Все к лучшему. Пусть.
Она сделала несколько шумных вздохов, стараясь умерить раздражение.
— Я понимала, что рано или поздно это может произойти... Что ж… Вот и занимайся своим ребенком, и оставь в покое моего. Поняла?
Я растерялась.
— Что? О чем вы?
Свекровь скривила губы:
— Довольно. Избавь меня от этих дешевых кривляний. Ты беременна. Даже не отрицай.
Я облизала губы:
— С чего такие предположения, матушка?
Та прищурилась, как холеная сытая кошка:
— Я женщина, моя милая. А женщины такие вещи замечают сразу. Вернее всяких докторов.
Я стояла в недоумении, пытаясь уловить ее логику. Догадка пришла почти сразу: ведьма не поняла, почему развеялась ее магия. Списала это на кровное родство… Если бы я, впрямь, была беременна, дитя приходилось бы ей внуком. А пока оно в утробе, мы с ним были бы одним целым. Значит… свекровь впрямь ничего не поняла? Все истолковала по-своему?
Я с трудом задавила улыбку.
— Боюсь, что вы ошиблись, матушка. Я не замечала за собой ничего такого. Чувствую себя, как обычно.
Она ждала от меня подобного. Даже фыркнула:
— Да что ты можешь заметить?! Что ты можешь знать?
Отрицать было бесполезно. Мегера уверилась в этой мысли бесповоротно. Значит, разоблачение откладывалось? Она даже не поняла, что я заметила ее магию, настолько была увлечена своей идеей. Пилар мою магию не видела…
Свекровь снова раскрыла веер, сосредоточенно обмахивалась. Вскинула голову:
— Не смей приближаться к Лало. Оставь моего мальчика в покое! Поняла? В прошлый раз он едва не погиб из-за тебя! Не смей!
Я покачала головой:
— Это была случайность. Все слуги подтвердят.
Она отмахнулась:
— Не желаю даже слушать!
— Лало сам пригласил меня завтра ехать на Лисий нос. И обрадовался, когда я согласилась. Я нравлюсь ему.
Ведьма неистово замотала головой:
— Я запрещаю. — Ее даже перекосило. — Запрещаю! И здесь ты ничего не сможешь поделать, потому что я — мать! Я! Я огражу своего ребенка от дурного влияния! Ничего не пожалею! И никто мне не вправе помешать! Слышишь меня, безродная нахалка? Я велю лакеям, при надобности, гнать тебя палками!
Свекровь так распалилась, что брызгала слюной. В буквальном смысле не отвечала за себя.
Я смотрела на нее с недоумением, стояла, закаменев, и внутри неприятно скребло. Я будто взглянула на нее как-то иначе. Что бы ни произошло, но в этот миг мне по-человечески стало жаль ее. Неужели все это из-за слепой материнской ревности? Почему я раньше этого не поняла? Сейчас она буквально сражалась за Лало. Только не осознавала, что это совершенно бессмысленная битва. Глупая битва. У нее нет врага. Она сама его выдумала.
— Неужели вы думаете, матушка, что я могу пожелать зла Лало? Да бог с вами!
Она даже засучила руками:
— Не смей! Да, мне пришлось отдать тебе старшего сына. Больше ты не получишь. Вито с детства огорчал меня. Я пролила столько слез, что можно было бы наполнить море. Как наследник, он всегда был возле отца. Своевольный и упрямый. Но он — мой сын. Первенец. Это всегда особая любовь. Возможно, ты скоро это поймешь. Я заперта здесь, как проклятая. Из-за мерзавки королевских кровей. Мои сыновья — это все, что у меня есть. Этот дом и мои дети. И я буду бороться за каждого! Ты слышишь?
Я поймала себя на мысли, что была совершенно спокойна, несмотря на пробудившийся рядом вулкан. Свекровь ревновала так, что, буквально, лишалась рассудка. Она была не в себе… Возможно, это было даже болезнью, но здешний доктор никогда не осмелится ей это сказать… Да никто здесь не осмелится. Разве что Вито… Наверняка поганец Леандро проявил к Ромире хоть какое-то подобие симпатии, и из желанной невестки та мигом превратилась в малохольную рохлю, которая пытается присвоить ее сына. Она даже не могла увидеть, что бедняжка влюблена по уши.
Я покачала головой:
— Матушка, но ведь я вам не враг. Никто и никогда не сможет занять место матери. Вам нечего опасаться. — Я помолчала. — Неужели Керро вы тоже ревнуете к его наукам? Тогда как отпустите в столицу?
Та даже притопнула каблуком:
— Замолчи немедленно! Мерзавка! Я все сказала. — Она снова неистово обмахивалась: — Здесь нечем дышать. — И выскочила из комнаты, словно за ней гнались бешеные собаки.
Свекровь оставила меня в смешанных чувствах. Никогда бы не подумала, что могу испытать что-то подобное по отношению к ней. Но что-то пошатнулось. Однотонная плоская фигура однозначного зла подернулась легкой светотенью, будто проступали осязаемые черты. Теперь я понимала, почему Вито до моего появления не был женат, несмотря на возраст. Лишь Трастамара королевским приказом сумел проделать брешь в этой броне.
Но теперь мне не давал покоя один вопрос: почему при всей этой яростной любви мать не видела, что происходит с Вито? Замечала только то, что хотела? Как сейчас? Почему молчало ее сердце?
Заблуждение свекрови расстроило меня. Я бы очень хотела, чтобы эта ложь обернулась правдой. Это бы значило, что у нас с Вито будет будущее. Много-много счастливых лет впереди… Это лишь напомнило о том, что я не должна сидеть, сложа руки. Время слишком быстротечно.
Лало на Лисий нос завтра не поедет, значит, я поеду одна. Пройти мимо выставленной стражи теперь не составит труда. Больше всего я боялась, что морозное зверье отступило дальше на север. Я намеревалась увидеть Короля леса, оценить то, с чем предстоит сладить. До самого вечера я просидела за книгами, выбирала заклинания, которые могут понадобиться в лесу. Плела и складывала. Пригодилось и маленькое карманное зеркальце Лало, которое он когда-то просил спрятать. Я починила разбитую поверхность и сделала ход для Желтка. Позову грифоныша, когда выйду на плато. И будет лучше, если Вито об этом не узнает… Он будет недоволен.
Я совсем не ожидала, что вечером муж зайдет ко мне. И его хмурое лицо не предвещало ничего хорошего. Он буквально силком выставил Пилар из комнаты и прикрыл дверь.
— Зачем ты это придумала?
Я даже нахмурилась от неожиданности.
— Что?
— Ты сказала матери, что беременна. Зачем?
И я почувствовала, как зажгло щеки, хоть моей вины и не было совсем. Сейчас это все казалось таким нелепым…
Я покачала головой:
