Невеста по приказу, или Когда свекровь ведьма (СИ) - Семенова Лика

Должна признаться, что каждый такой выезд, хоть и был для нас большим важным событием, становился настоящим стихийным бедствием. На рассвете слуги начинали таскать на Лисий нос мебель и утварь, повара готовили короба с закусками. К полудню седлали лошадей и выкатывали особый узкий возок для свекрови, в который запрягали смирного ослика. Его сделали специально, чтобы мог проехать в расщелине.

Но что было самым удивительным, бывшая мегера стала послушной и сговорчивой. За все эти годы я ни разу не слышала от нее каприза или упрека. Она была всем довольна, никуда не пыталась влезать и даже не сказала мне за все время ни единого дурного слова. Называла доченькой, и, казалось, души во мне не чаяла. И на любые вопросы всегда отвечала, что сначала надо бы посоветоваться со мной, потому что я здесь хозяйка. Вечерами она играла с Анитой в карты, раскладывала пасьянсы или слушала, как ей читают книгу. Очень любила, когда приходил читать Лало, и ждала его визитов. И сложно было вообразить, что когда-то свекровь была совсем другой…

Керро за эти шесть лет мы видели всего лишь дважды. Он отправился в Королевскую академию сразу после того, как все закончилось. Жил в нашем столичном доме, регулярно получал содержание от моего мужа, но никакого интереса к семье не проявлял, будто нас не существовало. Даже писем брату или матери не писал. О его делах Вито узнавал от столичного управляющего. В прошлом году Керро блестяще окончил академию и остался в качестве молодого преподавателя. Его не интересовало ничего, кроме наук.

А Мануэль и Рамон никакой тяги к наукам никогда не питали. Они вообще не питали тяги ни к чему, кроме охоты и инспекции винных погребов. Близнецы, наконец, дождались баронских титулов и укатили на восток, в свои новые маленькие владения. Никто из них еще не женился. Да и не слишком стремился. Говорят, близнецы — это всегда что-то особенное, что почти невозможно понять обычному человеку. Особая связь и привязанность. Как и двойняшки. Впрочем…

Порой мне казалось, что двойняшки — это вечное противостояние и военные действия. Даже если им было всего пять лет. И мы с Вито, порой, даже не верили, что угораздило нас обоих вляпаться именно так. Может, потому, что это были мальчик и девочка… А, может… Уму непостижимо…

Альберто всегда кричал так, что уши закладывало. Похлеще девчонки. Он с визгом подбежал к Вито и дернул его за камзол. Тряхнул рыжими кудрями:

— Папа! Папа! Бланка заколдовала корягу! И теперь я не чую старую жирную белку!

Я медленно выдохнула, надув щеки. Почему сейчас? Почему они не поссорились хотя бы ближе к вечеру, когда мы вернемся в замок? Я выпрямилась, сидя на подушках, отыскивала взглядом дочь:

— Бланка! А, ну, иди сюда!

Та присеменила, сцепила руки за спиной и закатывала янтарные глаза, строя из себя святую невинность. Ей было всего пять, но хитростью десятилетнего переплюнет! Лишь бы не пошла в любимую бабушку… Она хлопала глазами, и ее рыжие ресницы взмывали, как крылья бабочки. Но меня этим не проведешь — я знала собственную дочь, как облупленную.

Я дернула ее за юбку:

— Бланка! Сколько раз тебе говорить, что не надо мешать брату? Он учится узнавать лес. Это важно. Ты не можешь заняться чем-нибудь другим?

Та поджала розовые губы:

— Он все врет. Я ничего не делала. Мама! Вы должны мне верить!

Я покачала головой и сделала вид, что собираюсь подняться:

— А если я проверю? Где эта коряга? Если найду следы магии…

Хитрюга опустила голову, притворно пошаркала ножкой. Соединила большой и указательный палец и выставила руку:

— Мамочка, я совсем чуть-чуть. Вот столечко. Оно не удержалось.

Ну-ну, не удержалось… Я не знала, как проявляется магия в детстве, не проходила этого сама. Но Бланка была на редкость способной и своей магией управляла без труда. Разумеется, я учила ее только самым простым заклинаниям, и все они были созидательными. Но наша магия имела запах. А Альберто… имел отцовский нюх. И я уже знала, что с маленьким Нико, которому на днях минуло всего два, предстоит пройти то же самое…

Да, морозная магия так и осталась в моем муже. Только трансформировалась в живую форму и даже… передалась по наследству... Мы оба не знали наверняка, как это произошло, и что стало причиной. Вероятно, то, что все это случилось на внутренней стороне, где Вито просто не должен был оказаться. Морозная магия будто нашла новый сосуд. Но теперь она больше не разрушала. Мой муж не мог плести заклинания, но в нем осталось чутье морозного зверя. Обоняние, слух, реакции, скорость. И льдистые искры в глазах, которые по-прежнему меняли цвет с зеленого на нестерпимо голубой. Не скажу, что меня это сильно обрадовало, потому что он по-прежнему безошибочно улавливал следы моей магии, и я ничего не могла сделать втихаря… И приходилось отчитываться за каждую мелочь. Я смирилась. И Бланке придется привыкнуть, что отец и братья будут раскусывать все ее мелкие каверзы. Но еще одну дочь я едва ли вынесу. Это будет уже стихийным бедствием. Особенно если она будет похожа на Бланку.

Та надулась:

— Бабушка никогда не ругается!

— Если я не буду ругаться, то кто будет вас обоих воспитывать?

Я поискала глазами Пилар, которая суетилась у продуктового короба и вытаскивала кремовые пирожные для свекрови — та была жуткой сладкоежкой и таскала десерты с утра до ночи. Зато счастливая и умиротворенная.

— Пилар! Найди Чиро и займите детей, пока они опять не подрались. А пирожные Анита подаст.

Та недовольно скривилась:

— Барышня, миленькая, я и без него справлюсь. У него язык без костей — слово вставить не дает. Я вообще не понимаю, почему господин так ценит эту бестолковую балаболку. Он же глупый, как чурбан!

Я не стала повторять, просто поймала искристый взгляд Вито. Только слепой не видел, что между этими двоими давно искры летят. И воевали они друг с другом только на людях. А мы просто терпеливо ждали, когда они, наконец, во всем признаются и попросят разрешения заключить брак. Знатная парочка…

С тех пор, как я исцелила Чиро, Вито взял его в замок. Он даже не был лакеем или камердинером — кем-то вроде доверенного лица. После всего, что Чиро сделал для моего мужа, тот не хотел унижать его местом прислуги. Замковая челядь чуяла неладное и обходилась с бывшим немым осторожно. Даже управляющий Пако предпочитал при встрече приветствовать его сдержанным кивком.

Пилар оставила пирожные, выпрямилась, внимательно оглядываясь. Деловито уперла кулаки в бока:

— Ну? И где он, этот ваш Чиро? Все здесь. Лакеи, повар, няньки, егери, Джозу, сеньор Эдуардо. Даже Желток! А этот где? Толку от него, как от козла молока!

Вдруг, Альберто насторожился, повел носом. Голубые глаза морозно сверкнули. С узкой лесной тропки показался Чиро, держа за шкирку на вытянутой руке огромную серо-бурую белку. Та извивалась червяком и пыталась укусить, но это никого не смущало.

Чиро улыбнулся и поднял белку повыше:

— Она, сеньор Бето?

Мальчик подпрыгнул от радости, тугие рыжие кудри запружинили:

— Она! Она самая! Старая жирная белка!

Бланка недовольно поджала губы и фыркнула:

— Подумаешь…

И сделала вид, что все это ее разом перестало интересовать. Пошла к сидящему на краю Лисьего носа Лало и уселась рядом, демонстративно расправляя юбку. Она любила своего юного дядю.

Лало, правда, рос славным мальчиком. Может, потому, что матушка не успела его разрушить, и он оказался под влиянием Вито. Ему было уже четырнадцать, и он все больше и больше походил на старшего брата. Порой мне казалось, что я вижу чуть ли не отражение собственного мужа. В Лало не было инфернальной отрешенности Керро, легкомысленной бесшабашности близнецов. Но не так давно он, все же, смог всех нас удивить, заявив, что желал бы военной карьеры. Что ж, не самое плохое желание. И если он не передумает, это дело ляжет на плечи Леандро. Тот похлопочет при дворе.

Я, наконец, вспомнила, что так и не прочла еще письмо от Ромиры, которое получила утром. Большую часть времени граф и графиня Аро проводили в столице, жили в собственном городском доме. Часто бывали при дворе, где на официальных церемониях Леандро выступал от лица старшего брата. Мы с Вито не стремились ко двору. Скорее, напротив — избегали его. Произошедшие события оставили у нас обоих не самые лучшие воспоминания. Но, говорят, во дворце все еще ходил анекдот о сумасшедшем сеньоре влюбленном в собственную жену… Хотя, кто знает, может, теперь это было уже про Леандро…