Дети Галактики (СИ) - Батыршин Борис

— Ты знаешь, что Витя Середа собирается участвовать?

— Да, и даже командует одной из солнечных яхт. Он ещё в семьдесят пятом, в кружке юных космонавтов болел этой идеей, с тех пор, как увидел статью о них в «Технике — молодёжи». — кивнула Оля. — Мне наши калужане рассказывали. Когда объявили конкурс фантастических проектов, Витя хотел представить свой, как раз на эту тему. Но что-то не склеилось, и он присоединился к группе, работавшей над Юлькиным проектом — и с ними в итоге попал в «Артек»…

— Да, я в курсе. Ещё в «Лазурной», он показывал эскизы, сетовал, что проект не прошёл предварительный этап… А когда Витька узнал, что что наши, ИКИ совместно с научно-исследовательской группой королёвского Центра Подготовки решили выставить на регату свой аппарат — отказался от места бортинженера на «Заре», куда его приглашали, и присоединился к разработчикам. И вот — участвует-таки в Регате!

— Я за него рада. — Оля улыбнулась. — Здорово, когда мечты сбываются… особенно такие мечты! Солнечные паруса — это так… поэтично, что ли?

За спиной прошуршала, отодвигаясь в сторону, створка люка. Я обернулся — на пороге стоял капитан.

— Что, обсуждаете регату? — он прошёл в «Сюрприз» и уселся в кресло в углу. Андрей всегда выбирал именно его, и мы прозвали кресло «капитанским» и старались не занимать, даже когда Полякова не было в «Сюрпризе».

— Кстати, Лёх, это ведь тебя они должны благодарить! Не подстрели ты тогда олгой-хорхоя — из чего бы они свои паруса делали?

— Ну, во-первых, я его не подстрелил, а миной взорвал. А во-вторых — они бы и сами передохли, максимум, через час, и точно так же попали к учёным на исследования. Так что я тут, считай, ни при чём!

— Ты у нас скромник. — ухмыльнулся капитан. — Сдержан и молчалив, как и подобает истинному учёному! Но на этот раз отвертеться от славы не получится — я пару дней назад пробежал статью в «Вестнике Внеземелья», так там как раз о тебе и олгой-хорхоях статья на полстраницы…

Я пожал плечами — журналисты, что с них взять? Материал, из которого изготавливали солнечные паруса, невесомая, чрезвычайно прочная мембрана в несколько сот раз тоньше человеческого волоса и способная к тому же служить основой для фотоэлементов (эффективность изготовленных из неё солнечных батарей на порядки превосходит все существующие образцы) и появилась на свет в результате изучения привезённых с Луны олгой-хорхоев. Биология этих созданий имела, в отличие от известных нам живых существ, кремнийорганическую основу, и созданный на этой основе материал представлял из себя сложнейший биополимер, наделённый удивительными свойствами. Так уж вышло, что в научно-исследовательский центр в Осаке, где велись эти работы, попала туша именно того электрического червя, которого убил я. Японцы, узнав об этом, отправили мне длинное, чрезвычайно вежливое письмо с благодарностью, о письме пронюхали журналисты — и пошло-поехало…

— Всего в регате участвуют пять солнечных яхт. — продолжал Поляков. — Британская, два японских, один аппарат, разработанный совместно французами и американцами, и яхта Проекта. Она называется «Феб», в честь древнегреческого бога света и участвует в гонке под номером «3» с экипажем из трёх человек. Капитан — Середа, и я нисколько ему не завидую. Регата продлится больше полугода, капсула тесная, невесомость, придётся экономить каждую каплю воды, каждую калорию. Да вот, сами посмотрите…

Он нажал кнопку на пульте. Загорелись сразу два экрана — на первом, большом, проекционном, прокручивался с видеомагнитофона рисованный фильм о предстоящей регате; на втором, маленьком, подключённом к бортовой компьютерной сети, по очереди возникали изображения яхт-участников со столбцами цифр технических характеристик.

— Чего не сделаешь ради детской мечты! — усмехнулся я. — Полагаю, Витька не считает себя обиженным. Зато если они выиграют, то впишут свои имена в историю космонавтики. Как же — победители самой первой во Внеземелье парусной регаты, это вам не жук чихнул!

— Для этого надо ещё победить. — резонно возразила Оля. — Сейчас фавориты гонки японцы, на своём «Аматерасу», яхте, названной в честь богини солнца и по совместительству, небесной покровительницы Японских островов. У них самый большой парус из всех, а члены экипажа — наоборот, самые щуплые и низкорослые. Сплошной выигрыш в весе!

— Ну, Середу-то щуплым никак не назовёшь. — отозвался Поляков. — И, тем не менее, надеюсь, его экипаж придут первыми. Если повезёт, окажемся вовремя на орбите Земли — сможем полюбоваться финишем регаты. Бесплатно, заметь, не то, что те чудаки с «Джемини-Хилтон»!

После старта с орбиты Меркурия, яхты должны будут обогнуть Венеру — и не просто обогнуть, подобно тому, как парусные яхты огибают буи на маршруте гонки, но разогнаться, используя эффект гравитационной пращи. Следующим «поворотным буем» станет Марс — сделав петлю вокруг планеты и нарастив благодаря этому манёвру скорость, солнечные парусники направятся к Земле, на орбите которой и закончат гонку — для чего придётся пересечь линию финишного створа между планетой и станцией «Джемини-Хилтон». В газетах писали, что все номера в орбитальном отеле на это время давно уже забронированы заранее за немыслимые какие-то деньги.

— Что ж, пожелаем им всем удачи. — я дотянулся до кофейника и долил в чашку ароматного напитка. — И «Фебу», и «Аматерасу», и Витьке, и японцам, и даже англичанам, хотя не верю им ни на столечко…

И продемонстрировал собеседникам кончик указательного пальца. Оля, а за ней и Поляков, понимающе усмехнулись — после известных событий отношение к представителям туманного Альбиона во Внеземелье было настороженным.

— А сейчас, раз уж мы тут втроём, есть тема для разговора. — я театрально понизил голос. — Как бы это сказать… понимаете, так уж вышло, что мне понадобится ваша помощь в одном деликатном деле. Перед тем, как отправиться с Земли сюда, на «Арго», я поговорил с И. О. О. Так вот, он…

III

Бледно-жёлтый у горизонта, небосвод к зениту темнел, наливался мраком, на фоне которого высыпали крупные звёзды. В самом зените висела яркая точка Деймоса, и Серёжа знал, что если приглядеться, то можно даже невооружённым глазом увидеть, что точка эта двойная — это в нескольких километрах от планетоида плыл в пустоте бублик станции «Деймос-2».

Но сейчас разглядеть их не получится — через весь небесный свод тянулись белёсые облачные полосы с рваными, неопрятными краями. Но это, конечно, никакие не облака — с водяным паром, да ещё в таких объёмах, на Марсе дела обстоят неважно, его тут не более одной тысячной процента — украшение небосвода состоит из пыли. Это работа ураганов, которые забрасывают пылевые массы на высоту до пятидесяти километров. Бывают, впрочем, и другие облака — они состоят из мельчайших кристалликов водяного льда, которые приносят из приполярных областей мощнейшие, охватывающие гигантские области планеты, циклоны.

А ещё здесь встречаются пылевые смерчи, так называемые «пыльные дьяволы», Они возникают из-за суточных колебаний температуры у марсианской поверхности и из-за низкой плотности атмосферы достигают порой нескольких километров в высоту, разрастаясь до полукилометра в поперечнике. Скорость ветра в них достигает семидесяти метров в секунду, и будь это на Земле, судьба любого летательного аппарата, угодившего в такую воронку, была бы печальна — но здесь, на Марсе, крайне низкая плотность воздуха (в шестьдесят раз ниже, чем на Земле!) — превращала испытание в не слишком серьёзную неприятность. Серёже не раз случалось попадать в пылевые смерчи, и даже в глаз марсианского циклона — и всякий раз самой серьёзной опасностью становились марсианские скалы. Человеческий взгляд, как и лучи навигационных локаторов безнадёжно вязли в песчаной пелене, и приходилось забираться повыше, чтобы не расшибиться вдребезги о внезапно вынырнувшей из красно-бурой тучи каменной стены.