Дети Галактики (СИ) - Батыршин Борис

— Да, лучше так и сделать. — согласился Дима. — Я тоже черкну ему пару строк. Лестев сейчас на марсианской базе «Большой Сырт» — там есть химическая лаборатория, пусть проведут анализы. Может, и правда, выяснится что-нибудь интересное?

— Использовать «батуты» для поисков «звёздных обручей» предложил астрофизик Валерий Леднёв. Он же первым опробовал этот метод на практике…

Дима подошёл к матовой стеклянной доске, на которой при помощи подвешенного под потолком диапроектора картинка, изображающая фрагмент Пояса астероидов.

— Суть метода заключается в том, что в «батутах» генерируются колебания тахионного поля. И если они совпадут с частотами колебаний скрытого «обруча» — возникает своего рода резонанс, порождаемый явлением, которое Леднёв назвал «теневой червоточиной». Засечь её крайне сложно, и то, что сделать это удалось чуть ли не с первой попытки, нельзя объяснить ничем, кроме немыслимого везения. Так или иначе, взяв засечки из разных точек, можно, используя триангуляцию, получить координаты искомого объекта.

Он провёл жировым карандашом по стеклянной доске три линии, пересекающиеся в одной точке.

— Эти пеленги были взяты Леднёвым и его сотрудниками с борта «Зари»; для этого они использовали особым образом перенастроенный «батут» планетолёта. Результатом стало получение координат в одной из областей Пояса Астероидов, называемой "Семейство Хильды'. Дальнейшее, полагаю, вам хорошо известно.

Аудитория, состоящая примерно поровну из каравелловцев и «юниоров» согласно загомонила — «да, мол, известно, а как же!..» Крапивин — он сидел за столиком рядом с Димой, — нахмурился и постучал карандашом по стоящему перед ним стакану с водой.

— Кое-кто, однако, полагает, что дело тут не в везении, а громадных размерах «обруча». — продолжил Дима, дождавшись, когда шум стихнет. — Во всяком случае, в течение последних нескольких лет было предпринято множество попыток засечь местоположения других «звёздных обручей» пользуясь методом Леднёва, но они раз за разом не давали результатов. Это могло означать, что либо подобных объектов в Солнечной системе больше нет, либо те, кто предполагал наличие связи между размерами «обруча» и мощностью генерируемых им колебаний тахионного поля правы, и исследователи просто не в состоянии их засечь. Леднёв, так же придерживавшейся этой гипотезы, не оставлял надежды — и вот, несколько месяцев назад были получены первые результаты. Пеленг, взятый с «Зари» (планетолёт с его модифицированным «батутом» передали исключительно для этих поисков) проходил из района астероида Церера к планете Марс и дальше, в межпланетное пространство. Это, разумеется, могло означать что угодно — мы уже сталкивались с тем, что строители «обручей» помещали свои изделия в пустоте, вдали от сколько-нибудь значимых космических объектов, примером тому может служить хотя бы «обруч», найденный в «засолнечной» точке Лагранжа. Так что «Заря совершила три скачка — на полторы, три с половиной и пять астрономических единиц — каждый раз производя пеленгацию на частоте гипотетического 'обруча». И все три новых пеленга указывали на Марс!

Картинка на доске сменилась — теперь это была схема Солнечной Системы. Дима стёр со стекла начерченные ранее линии и нанёс три новые — на этот раз они пересекались с орбитой Марса.

— А почему пеленги указывают разные точки на орбите? — спросил каравелловец, сидевший в первом ряду. В ответ задние ряды, где устроились «юниоры», загудела ироническими смешками.

— Кто-нибудь хочет ответить? — предложил Дима. — Кто-нибудь из гостей, разумеется, остальным это уже успели объяснить.

И бросил строгий взгляд на своих подопечных. Те немедленно утихли.

— Можно я? — руку тянул вихрастый парнишка лет четырнадцати из второго ряда. — Видимо, пеленги брались с интервалами по времени, а Марс не стоит на одном месте, движется по своей орбите. Вот и получилось, что все три пересекаются с ней в разных точках!

— Совершенно верно! — Дима улыбнулся. — Во время поисков в «семействе Хильды» пеленги брались с минимальными временными интервалами, а на этот раз между ними по причинам сугубо технического порядка — новые методики, разработанные Леднёвым, и применяющиеся на «Заре», требовали каждый раз заново перенастраивать «батут» и корректировать программу поисков, — походило больше двух недель. Дальнейшее, как вы уже догадались, было делом простейшей геометрии и небесной механики. Оказалось — да, действительно, «теневая червоточина», возникающая в момент пеленгации между «Зарёй» и объектом поисков, с математической точностью указывала на Марс. Сомнений, таким образом, рассеялись — «звёздный обруч» спрятан на Красной планете, и именно там следует его искать. И тут начались новые сложности — такая огромная тяготеющая масса, как планета, делала попытки более точной пеленгации бесполезными, и астрофизикам «Зари» пришлось заново перенастраивать корабельный «батут», чтобы использовать его на манер миноискателя. Теперь планетолёт кружит по орбите Марса, а конус создаваемых его «батутом» колебаний тахионного поля как бы просвечивает поверхность планеты. Дело это небыстрое и не дающее достаточно точных результатов, поэтому работать им приходится в связке с наземными командами — всякий раз, когда на «Заре» получают обнадёживающие данные, те выезжают на место и начинают поиски другими способами — например, при помощи магнитного, ультразвукового или сейсмического зондирования. Леднёв же сейчас на спутнике Марса, Деймосе — там вводят в строй новую тахионную лабораторию, и он руководит всеми работами, попутно координируя действия «Зари» и поисковых групп на планете. На настоящий момент успели проверить около пяти процентов поверхности Марса, и работы продолжаются, не прерываясь ни на час!

— Всего пять процентов?– спросила девочка из первого ряда. В голосе её угадывалось разочарование. — Так мало? Это сколько ещё ждать, когда найдут?..

— Долго. — не стал спорить Дима. — Месяцы, возможно годы. Не забывайте, мы имеем дело с целой планетой. Марс, конечно, меньше Земли, но всё же это огромные неисследованные территории, на которые не ступала нога человека, настоящая «Терра Инкогнита», как говорили наши предки. К тому же, сам процесс поисков сопряжён с немалым риском — кто знает, что может там встретиться — одни легенды о «летающих пиявках» чего стоят!

Он сделал паузу, наблюдая, как загорелись глаза слушателей. Непременно каждый из них — неважно, каравелловец, или «юниор» — воображает себя на месте отважных марсопроходцев, шагающих по пескам Красной планеты навстречу неведомым опасностям. Давно ли она сам был таким… да и сейчас, если честно, остался…

— Да, работа предстоит огромная. — подвёл он итог. — Но теперь мы точно знаем: ещё один «звёздный обруч» скрывается где-то там, на Марсе, и мы обязательно его отыщем. Теперь уже — наверняка!

II

Большую часть внешней переборки рабочего мостика 'Арго представляло из себя огромное круглое окно, диаметром, не меньше четырёх метров. Помнится, когда я впервые оказался здесь, то замер, потрясённый — корабль висел тогда на орбите Земли, и голубой, весь в разводах облачных фронтов и циклонов, шар занимал не меньше половины видимого пространства. Окно было не плоским, и даже не повторяло изгиб переборки — оно выпирало наружу огромной полусферой, и при желании руководитель полётов мог выдвинуть свой ложемент вместе с пультом в этот пузырь, чтобы улучшить и без того превосходный обзор.

Обзорный блистер был изготовлен на орбитальной верфи «Китти Хок» — только там, в единственном месте во всём Внеземелье, имелось оборудование для обработки подобных изделий в условиях невесомости — для одного из орбитальных отелей, которых по орбитам Земли и Луны кружит уже не меньше пяти. Но заказчики почему-то от него отказались, и готовый прозрачный колпак передали на достраивавшийся з на «Китти Хоке» новый тахионный буксир «Арго». Здесь блистер приспособили для отсека, из которого предполагалось управлять малыми аппаратами и буксировщиками, рассудив, что хороший обзор при этом будет не лишним. И ошиблись — на моей памяти ни один из тех, кто занимал место руководителя полётов, включая и меня самого, ни разу не воспользовался возможностью выдвинуть своё рабочее место за пределы внешней брони корабля. Попробовали несколько раз, ещё на орбите Земли, когда «Арго» только заканчивал подготовку к рейду — и с тех пор зареклись повторять такие эксперименты.