Дети Галактики (СИ) - Батыршин Борис

Нет, вид из блистера действительно открывался великолепный, куда там обзорным палубам орбитальных гостиниц вроде «Джемини-Хилтона» или нашего «Спутника»! Качество бронированного стекла было превосходным — очень быстро его перестаёшь замечать, и тогда складывается полнейшая иллюзия, того что висишь со своим креслом в пустоте, в вакууме. А то, что при этом можно видеть ещё и внешнюю обшивку станции так же ясно, как если бы висел рядом с кораблём в скафандре, на страховочном тросе, добавляет этому ощущению пугающего гиперреализма. Результат — бессонница, нервное истощение, чуть ли не галлюцинации. В итоге роскошный прозрачный колпак так и остался достопримечательностью корабля, а те, кто находился на «рабочем мостике», предпочитал отодвигать ложемент с закреплённым на нём пультом подальше от края блистера.

Так же, как сделал это я, заступая на шестичасовую вахту. Работы по изучению Полигимнии шли стахановскими темпами, и я, вместо того, чтобы оседлать верный «суперкраб» и таскать на нём планетологов с их приборами, вынужден торчать здесь, командуя дюжиной человек, сидящих в кокпитах буксировщиков или пристёгнутых к шкафообразным персональным движкам. В ограниченном пространстве между «Арго» и астероидом порой оживлённо, как на улице Горького под вечер, использовать страховочные «поводки» я запретил, после того, как один из «холодильников» запутался сразу в двух тросах и едва не протаранил борт корабля — и теперь приходилось в оба глаза следить за каждым. Как ни странно, великолепный обзор из блистера не особо этому помогал, приходилось полагаться на экраны радаров, которых передо мной на пульте имелось не меньше пяти. Ну и, разумеется, на бдительность самих работников — им строго-настрого было велено следить друг за другом и предупреждать мостик при малейшем подозрении.

Конечно, особой опасности тут нет. И даже если кто-то совсем уж неосторожный сорвётся и улетит прочь от корабля, встроенный в скафандр маячок подаст сигнал тревоги, стоит только его владельцу удалиться от 'Арго на пять километров. После чего один из буксировщиков догонит его, пользуясь приводным сигналом маячка и указаниям с мостика, и отбуксирует назад. Такое уже случалось три или четыре раза, и ни один из потеряшек не пострадал — а всё же, лучше обходиться без подобных происшествий. Внеземелье не прощает ошибок; стоит убедить себя, что ничего страшного не случится, и можно слегка расслабиться, позабыв о строгих правилах техники безопасности — вот тут-то и жди беды…

Я поворочался, устраиваясь в кресле поудобнее. Пять часов, проведённых в ложементе руководителя полётов, налили тело свинцовой тяжестью, и теперь требовалось как можно скорее сбросить напряжение. Конечно, лучше всего это сделать в тренировочном зале — но, к сожалению, подходящих партнёров поблизости не было. Что же касается силовых тренажёров и эспандеров, то от них меня отвратила лень-матушка. И вот — торчу в «Сюрпризе», потягиваю кофе из третей по счёту чашки и прикидываю, как бы уговорить, сидящую напротив Олю Молодых покувыркаться в невесомости со светящимися палками в руках. Сомнительно, ох, сомнительно — Оля равнодушна к сайберфайтингу, хотя, как и большинство бывших «юниоров», владеет приёмами этого распространённого во Внеземелье вида спорта. Сейчас она читает газету, и я уже минут десять пытаюсь придумать способ отвлечь её от этого занятия…

Так вот, о «Сюрпризе». Традиция — это, как известно, наше всё. Даже если идёт о Внеземелье, освоение которого началось всерьёз меньше десятка лет назад. А может, дело как раз в этом — первопроходцы торопятся создать собственные традиции, отличающие их от остального человечества. Своего рода знаки, маркеры — «мы с вами, но мы особенные, другие, и это нам нравится!» Традиции эти рождались как в масштабах всего Внеземелья, так и отдельными, порой узкими группами, вроде нашей весёлой компании. Порой их истоки лежали в земной фантастике — так, в своё время мы заняли пустующий резервный мостик «Зари», назвав его «Сюрпризом» в честь аналогичного отсека на её «кинематографическом» предшественнике. В нашем «Сюрпризе» (как и в остальных отсеках «безгравитационного» кольца) царила невесомость — но это нисколько не мешало нам чувствовать себя там вполне уютно, отдыхая от повседневных забот межпланетных путешественников.

Андрей Поляков, бывший мой одноклассник, а потом и товарищ по «юниорской» группе Проекта, летал тогда на «Заре» вторым пилотом. И теперь, получив под командование корабль, уже второй в своей внеземельной карьере (первым был грузовик «Гершель», работавший в системе Сатурна), он остался верен традиции — выделил для своих однокашников, тоже из бывших «юниоров», пустующий отсек. Благо, таковых хватало, во всяком случае, пока «Арго» не достигнет своей цели в Поясе Астероидов и его жилой «бублик» не отстыкуется от корабля, чтобы превратиться в автономную космическую станцию «Полигимния». Сам же буксир уйдёт обратно к Земле, где к нему присоединят новый «бублик» — и, несомненно, капитан и там найдёт отсек для той же цели…

Но до этого далеко, не меньше двух-трёх месяцев. На «Арго», в отличие от старушки «Зари», «Сюрприз» располагается в среднем, вращающемся кольце — у его завсегдатаев не было необходимости пристёгиваться к креслам-ложементам и пить сок и прочие напитки из гибких пластиковых колб. А так же следить за тем, чтобы неосторожно выпущенный из рук предмет не отправился в самостоятельное плаванье по отсеку, норовя влететь кому-нибудь в физиономию. Как, например, газета, которую Оля Молодых положила на столик рядом с чашкой, полной горячего какао…

— О чём пишут? — осведомился я. Печатные издания были во Внеземелье относительной редкостью, здесь привыкли обходиться магнитными записями или микрофильмами. В теории, содержимое свежих номеров можно было передавать непосредственно с Земли, но этого никогда не делали — всё же местной цифровой технике и софту далеко до того, что я оставил в двадцать первом веке, пропускная способность эфирных каналов ограничены, а использовать для этой цели недавно вошедшие в употребление тахионные приёмопередатчики было бы непозволительной роскошью. В итоге, микрофильмы и электронные копии свежих номеров отправляли вместе с прочими посылками — на бобинах магнитных лент или дискетах для персональных компьютеров, которые имелись в каждой каюте. Иногда с ними передавали и стопки свежих газет и журналов — если кому-то приходило в голову включить их в очередную партию груза, предназначенного для какого-то объекта Внеземелья.

— Да вот, статья о старте Солнечной Регаты. — Оля пододвинула газету ко мне. Действительно, на самой первой странице, под шапкой с орденом Трудового Красного Знамени и надписью «Советский спорт» имел место рисунок — космический аппарат, несущий перед собой развёрнутый шестиугольное полотнище с круглой дыркой в центре. Изображение выглядело довольно нелепо — видимо в редакции взяли картинку из старого, ещё шестидесятых годов, научно популярного издания. Мало того, что полотнище солнечного паруса было ненамного больше самого корабля, так ещё и за кормой тянулся бледный шлейф, изображавший, надо полагать, выхлоп ионного двигателя. Других деталей я не разглядел — качество чёрно-белой картинки хромало.

Возле картинки помещался заголовок статьи: «Первая Солнечная Регата стартует на Первомай!». Я не сдержал иронической усмешки — любят всё-таки у нас подгадывать важные события к датам и праздникам, в этом отношении новая реальность не слишком отличается от прежней…