Наследница чужих богов. Часть 2 (СИ) - Погорелова Галина

Халиф же все еще сидел неподвижно, но сквозившее давление в позе говорило больше любых слов. Едва ли он ожидал подобного поворота событий, предательства сына, тем более единения среди высших диаров. Его лицо застыло, ярость же внутри глубоко посажанных глаз металась загнанным зверем, угодившим в свою же ловушку.

Не отрываясь от него, Рэм спокойно поставил финальную точку.

— В праве своем, я, ал-шаир халифата, Рэм ал Алман, призываю тебя, халиф, к суду Единого.

Совет застыл в молчании. Любой звук слышался теперь громче обычного: шелест одежды, скрип деревянной мебели, слабый гул осеннего ветра, бьющегося в окна. В воздухе витала тяжесть момента, и каждый присутствующий чувствовал причастность к происходящему.

Кажется, прошла целая вечность, прежде чем Давир сделал очередное движение. Он молча поднялся. Глаза полыхали презрением и гневом с такой силой, будто их обладатель собирался сжечь весь зал одной лишь волей. Не задерживаясь у трона, он направился к выходу, игнорируя не только внимание членов малого совета, прикованное к нему, но и прозвучавший призыв.

— Совет не окончен, мой халиф, – неожиданно спокойно заметил Батхир.

Державшийся до того в тени распорядитель покинул свою трибуну.

Не дойдя до центрального входа всего несколько метров, Давир остановился, его спина, до этого гордая и прямая, чуть напряглась. Повернувшись через плечо, он смерил Батхира гневом, который действительно был способен испепелить.

— Вы не в праве уйти, мой халиф. – привыкший за слишком длинную жизнь ко всему, заставший правление трех халифов и более двадцати ал-шаиров, Батхир сохранил невозмутимый вид. – Совет еще не окончен. По нашим заветам, – все также спокойно продолжал он, – когда высшие едины, правитель обязан уступить и дать ответ, мой халиф.

Давир с пренебрежением пробежался взглядом по скамье ал-шаиров.

— Я вижу здесь только изменников! Мне не перед кем держать ответ.

Он вновь подался к выходу, но путь ему внезапно перегородили его же хэйдэры.

— С дороги!

— Таков порядок, мой халиф. – невозмутимо закончил Батхир. – Никто не может быть выше тарикон.

— Уберите его, – коротко приказал Давир хэйдэрам, еще не осознавая своего нового положения, но те повторно не сдвинулись с места. — Я сказал, уберите его!

Рэм быстро вышел вперед, приблизившись к отчиму.

— Прекрати себя позорить, — оказавшись рядом, тихо произнес он. – Если ты не хочешь, чтобы тебе вскрыли разум прямо здесь, дай ответ, прими призыв по всем правилам, а после мы заменим суд отречением.

Посмотрев ему в лицо, отчим вдруг оскалился в подобии улыбки. Его взгляд забегал между ним и Батхиром, возвращаясь к нему.

— Сученыш, – не сдерживаясь, прошипел он. – Когда ты успел его переманить? Моего галеата!

Его ухмылка окончательно перешла в оскал, воздух накалился еще не выпущенной на волю силой.

— Пошел вон с моей дороги.

Энергия кольцами начала собираться вокруг его тела: темная, пульсирующая. Но, прежде чем сила успела выплеснуться, достичь цели, в считанные мгновения со всех сторон их окружили хэйдэры. Сомкнув круг, безликие стражи, все также не издав ни звука, приросли к месту.

Рэм молчал. Он видел, как отчим пытается найти выход, борется с самим собой в попытке вернуть контроль над происходящим, восстановить самообладание, и неизменно проигрывает, уступая неуправляемому гневу. Ему не нужно было подливать масла в этот огонь. Тот разгорался и без его участия, полыхал черным пламенем, взметаясь в затравленных, но оттого еще более безумных глазах.

Давир внезапно рванул вперед. Силой он попытался прорвать строй хэйдэров, направив на них несколько ударов. Их общая цепь дрогнула, но короткого промедления оказалось достаточно. Рэм успел зайти ему за спину, подсечь ноги, и когда тот упал на колени, тут же накрыть голову горящими силой руками.

Его ладони вспыхнули ослепительным белым светом, по коже побежали живые письмена, проникая в тело халифа. Отчим беззвучно задергался, силясь сбросить невидимые оковы, но был уже слишком слаб. Общая цепь энергии всех хэйдэров, в разы усиленная Рэмом, лишила воли даже его.

Стремительно, сминая барьеры, энергия Рэма начала проникать в разум халифа, разрывая преграду за преградой. Вскрытие оказалось болезненным, куда более жестоким и стремительным, чем то, что еще восемнадцать лет назад, здесь, в этих же стенах пришлось пережить и ему самому. Подобное вмешательство в разум словно раздирало невидимую плоть, оголяя перед всеми душу, память, мысли, чужие грехи…

Хрипение, близкое к предсмертной агонии, сорвалось с уст правителя. Отчим застонал. Его тело не прекращало дергаться в слабых конвульсиях. Рэм сжал ладони на в миг покрывшихся сединой висках еще сильнее, выбирая момент для последнего удара. Сохранять ему жизнь он не собирался.

— Хватит, Рэм! – решительно раздалось позади.

Цепь черных фигур хэйдэров расступилась, пропуская в свое кольцо Даарона.

Услышав знакомый голос, Давир с трудом поднял залитые кровью глаза на своих наследников. Его последние слова потонули в дребезжании стен:

— Помоги, сын...

Но, приблизившись к ним вплотную, Даарон не удостоил отца даже взглядом.

— Оставь это мне.

Рэм лишь коротко кивнул, делая шаг назад.

В движениях сводного брата не было ни милосердия, ни прощения, впрочем, как не было и чрезмерной жестокости. Все те же пустота в глазах, выжженное поле. Все та же боль.

В следующую секунду он нанес удар – чистый, быстрый, без колебаний. Свет и сила Единого на мгновение вспыхнули теперь уже в его руках, разрезая воздух, ослепляя и сковывая само время.

В какой-то момент тело отчима обмякло, безжизненно рухнув на пол, но Даарон и сейчас не стал касаться его взглядом.

Повернувшись к совету, он явно готовился что-то сказать, подбирал слова. Предвидев его решения, Рэм опередил.

— Долгого пути новому правителю Диарского халифата, Даарону Второму!

Он поднял руку сводного брата, и та тут же озарилась благословением Единого. Свет залил все вокруг, подтверждая высшую волю, глас самого бога.

— Да будет благостен его путь…

Глава 14

Вечер этого бесконечно длинного и насыщенного событиями дня Рэм провел в своем доме. Стоя у панорамного окна, он молча наблюдал за тем, как двое лекарей-служителей заканчивали менять повязки на теле Тамерлана. Запахи снадобий и лекарств, тихие звуки суеты заполняли комнату: скрип бинтов, лаконичные фразы лекарей, их шаги, приглушенные темно-серым ковром.

За окном растекались сумерки. В них ощущалась дрожь прошедшего дня, тяжесть скорой ночи – последней перед его отлетом в Калмирию. Рэм уже валился с ног от усталости, но перед уходом ему следовало завершить все важные дела, включая и этот визит к племяннику.

Мысли о будущем халифата вызывали в нем тревогу. Не такого воцарения он желал для нового правителя Диара.

Видит небо, не такого…

Даарону предстояло принять власть в один из самых сложных периодов за последние две эпохи. Внешняя военная угроза, политическая нестабильность в стране, религиозный кризис, последствия черной ночи, недовольство малого совета и высших диаров, его собственная боль и несовершенство, бремя грехов, – все это ложилось тяжким грузом на плечи сводного брата. Его положение еще долго будет оставаться шатким. Пусть им удалось пресечь сплетни, не выпустить правду за стены адхидского дворца, тень позора уже укрывала его династию, а признание, которое он получил сегодня, носило скорее формальный характер. Теперь любая ошибка могла стоить ему трона. Совет и высшие будут ждать его первого провала. И если Даарон не начнет бороться за свое превосходство, не докажет, что достоин, – его сметут.

Но это была уже чужая битва – Рэм не видел своего места в новой главе халифата. Его время на Меодане подходило к концу…

— Еще несколько минут, мой ал-шаир, – обратился к нему один из служителей, собирая инструменты и склянки.