— Это то, что я должен решить сам. Отдыхайте, господа. Еще есть на это время.
А я пойду, пожалуй ещё поработаю.
Я заметил, когда пошел обратно в рубку, что Кукушка с Галлахадом вместе и без шума покинули веселое собрание.
А Галлахад-то похоже сумел произвести нужное впечатление даже на Оракула! Судьба любит дерзких. Везучий перец, умеющий оказаться в нужном месте в нужное время. И исчезнуть вовремя тоже умеет. Впрочем, я это тоже уже знаю.
В рубке я заперся и статус на внутреннюю связь поставил. «Командир думает».
И думал, думал, думал.
Так за думами нашими тяжкими и время пролетело незаметно, и вот уже огромный Сефирот занимает пол-неба, сожрав как голодное чудовище все детали окружающего черного пространства и маленькая обугленная Хтонь, потерянная в центре взбудораженного горящим водородом диска на экране дальнего наблюдения. На диске этой звезды встречаются пятна крупнее этой планетки.
Если перевести частоту световых волн Сефирота в звуковой диапазон, нас раздавит невероятным смертоносным ревом…
Плотность ионизирующего излучения ошеломляющая. Протуберанцы взлетали и обрушивались обратно в океан кипящего водорода.
Вот тут я и понял, что я сделаю с ордынскими спутниками-шпионами.
Обсудил мысль с Принцем Евгением. Тот сильно сомневался. Но приказу подчинился.
Выключив двигатели, сохраняя молчание во всех диапазонах, мы, используя притяжение Сефирота, для гравитационного разгона, медленно заходили на Хтонь, дожидаясь своего момента. На это потратили почти двадцать четыре часа. Я даже подремал прямо в кресле, в боевой рубке.
Потом, я передал своей штурмовой группе сигнал часовой готовности. Через сорок минут все были готовы к высадке, о чем все доложили.
Осталось дело за малым.
— Где спутники? — спросил я у Евгения — Мне нужен визуальный контакт.
— Вижу два, вывожу местоположение и траекторию на карту, — доложил Принц Евгений.
Вот, точно, два спутника появились на карте, а вот и их увеличенное и математически улучшенное изображение в двух окошках рядом. Летят, красавчики.
— Их должно быть минимум три, — произнес я. — Ищите.
Чтобы контролировать обратную сторону планеты, и пространство за нею, нужны спутники висящие в освещенной части, направившие свои широкодиапазонные телескопы вдоль поверхности, с перекрестным наблюдением за секторами, где спутники одновременно контролируют положение и состояние друг друга.
— Нашел третьего в приполярной области. Оплавленный слиток. Уже спекся.
И вывел изображение третьего. Точнее того, то от него осталось. Ага, видимо, уже попал под коронарный выброс материи с поверхности звезды. Да, есть риск у такой конфигурации на орбите, нужно висеть в освещенной солнцем зоне.
— Пошел коронарный выброс, — доложил Принц Евгений, неустанно наблюдавший все это время за звездой.
— Вижу, — отозвался я.
Ну, сейчас я с ними разберусь…
Когда через пять минут поток выброшенной звездой плазмы обтек лишенную магнитосферы планетку, я синхронно зажег шары Первозданного света перед антеннами приемниками у телескопов обоих спутников. Засветил их приёмники во всех диапазонах, не только в видимом спектре. И так ослепил обоих шпионов. Причем телеметрия с них продолжает идти, они оба исправны, только вместо информации белый шум. Ну, понятное дело, повреждены внешними условиями, но не уничтожены вражескими нападением. Проблема в оранжевой зоне, никак не в красной. А значит, время реакции на эту проблему не оперативное, а сервисное, может даже до командования не дойдет.
Теперь у нас примерно два часа, прежде чем ордынцы начнут мероприятия по ремонту или замене спутников, поврежденных банальным на такой дистанции от солнца коронарным выборосом.
Этого времени нам должно хватить.
А неплохо получилось! Между спутниками тридцать тысяч километров, а я зажег два огня с погрешностью в сантиметр, да еще и синхронизировал их движение с движением самих спутников.
Ай, да я! Ай да молодец!
Я покинул боевую рубку в приподнятом настроении. По-крайней мере до поверхности планеты мы доберемся живыми.
А там разберемся.
Я влез в приготовленные и обихоженные для меня Дашей доспехи, попрыгал на месте проверяя возможные огрехи моторики, ничего не заметил, все нормально, и пошел громыхая по причальной палубе к челоноку.
Ждали только меня. Как только я поднялся на борт, трап за мной закрыл кормовой люк.
Я посмотрел на два ряда бронированных бойцов, вставших передо мной в тесном десантном отсеке Солнышка. Восемнадцать человек, считая меня, и один андроид в таких же доспехах что и у остальных.
А! И еще один героический броненосец, только что отважно забравшийся мне на плечевую пластину доспеха.
Все идут со мной, на борту не остается никого. Я делаю максимальную ставку на десант.
— Ну, что смертнички? — усмехнулся я, включив тактическую связь. — Покувыркаемся?
На что получил в ответ россыпь расслабленных смешков. Отец-командир шутить изволит, тупо как ему и положено. Значит у него все под контролем.
Все, ждать больше нечего. Пора.
Мы начали высадку на Хтонь.
Глава 15
Абсолютная тьма
Челнок отошел от корабля с минимальным импульсом, чтобы не привлечь вдруг внимание вражеских охранных систем.
Мы, скорее, падали на Хтонь, захваченные её гравитационным притяжением.
Челнок заходил по большой дуге над темным полушарием, стараясь доставить нас как можно ближе к освещенному краю планеты, но и так, чтобы самому не попасть на свет злобной звезды.
Нас затрясло, когда челнок вошел в атмосферу, практически на сто процентов состоящую из углекислого газа.
Атмосфера жиденькая, её постоянно сдувает в космос солнечным ветром, но её и постоянно пополняют магматические выбросы расплавленного полушария.
Пока мы спускались, Потемкин нахально открыл один из ящиков для снаряжения на груди моего доспеха, деловито повыбрасывал оттуда резервные бластерные батареи. Залез сам на освободившееся место и закрылся изнутри, красавец. Вот в кого он такой сообразительный? Ну, ящик действительно герметичный, какое-то время он там действительно продержится.
— Знает, скотина, где безопаснее всего, — пробурчал Череп. — Того и гляди, всех нас переживёт!
Ну, Череп как всегда, токсичен и обаятелен. Он даже на черной маске своего доспеха изобразил контуры черепушки, белым маркером.
Но все вежливо посмеялись над его типа-шуткой. Нервничает личный состав. И я нервничаю. А кто бы не нервничал?
Реально рискуем.
В конечной точке маршрута челнок завис над углекислотным ледником, в десятке метров, чтобы не провалиться нафиг в неведомые глубины. И мы начали высадку на страховочных тросах. Один за другим бойцы выпрыгивали наружу, через кормовой люк. Ну, вот и моя очередь. Фал — проверил, закреплен, ну поехали вниз.
А темень-то тут какая, глаза выколи. Единственный свет — от соседних звёзд, да Герберы с Гиацинтом где-то на краю обзора неба. Приземлился в сухой лед, пробив наст, ушел в хрустящую кристаллическую массу по колено, но выбрался сам.
Сверху слетела Октавия, она у нас замыкающим. Жестом приказала челноку убираться. Полное молчание, да.
Челнок тихо, без форсажа ушел вверх, втягивая в себя болтающиеся снизу десантные фалы, и быстро потерялся среди звезд в ночной тьме над нами.
Как только челнок причалит, Принц Евгений перейдет в режим «куска камня»: полное информационное молчание, никакого исходящего излучения и энергетическая экономия на грани комы, прячась в тени планеты.
Я тучка, тучка, тучка, а вовсе не медведь. Надеюсь, Евгений умеет маскироваться чуть убедительнее, чем ожившая плюшевая игрушка.
Отряд сразу, как и планировали, после высадки образовал оборонительную формацию, в центре которой оказался я. Чувствую, как в нагрудном ящике завозился Потемкин, сворачиваясь в клубок. Да, стыло тут. Минус шестьдесят, не меньше. И это ещё тепло, до дневной стороны рукой подать. В полюсе холода в центре темного полушария все минус двести.
