Дети Галактики (СИ) - Батыршин Борис

Конец третьей части

Часть четвертая

«Парадокс Эйнштейна»

I

— Как здорово, что вы будете работать у нас, на «Звёздной»! Я рассказал своим, они места себе не находят. Вопросами меня одолевают — а что я могу рассказать? Сам мало что знаю. Пришлось перечитать всё, до чего смог дотянуться, подготовиться… Ну и ребята времени не теряют — клеят модельки марсианских гирокоптеров, инженеров расспросами замучили, тех, что Нуль-порталы монтируют…

Я кивнул.

— Да, выбор базы стал неожиданностью для многих. Хотя — чему, казалось бы, удивляться? У вас тут постоянно идут программы Проекта — учебные, исследовательские, по обмену опытом. Даже филиал моей альма матер, Факультета Космодесантников открыли!

Я вслед за своим бывшим артековским вожатым шагал по кольцевому коридору «Артек-Орбиты». В отличие от других станций, здесь он был двойным — в правом располагались жилые секции, кают-компании, столовые с камбузами, медицинские и рекреационные отсеки. Левую целиком отвели под аудитории и учебные классы; между ними, разделённые короткими отрезками переходов, расположились учебные лаборатории и мастерские. Здесь повсюду была сила тяжести — в безгравитационную зону строители станции вынесли лишь склады, грузовые причалы и два из трёх ангаров малых судов. Третий располагался в «лабораторной зоне», куда мы с Димой сейчас и направлялись. Десятка полтора его подопечных и ещё столько же мальчишек и девчонок из других учебных групп уже ждали в ангаре — им не терпелось побольше узнать о программе, ради которой мы явились на станцию.

Коридор, по которому мы шли, был гораздо шире того, что опоясывал жилую зону станции — вместо привычных эластичных напольных покрытий с размеченной беговой дорожкой (традиция, соблюдаемая на всех станциях Внеземелья), палубу покрывали стальные листы с утопленными в них лёгкими рельсами для тележек. Под потолком был проложен ещё один рельс, по которому перемещался цепной подъёмник — грузы, которые приходилось перемещать по этому коридору, имели порой внушительный вес.

Ангар меня поразил — до сих пор таких обширных помещений я на орбитальных станциях не видел. Стоявший в середине корпус малого грузового корабля, предназначенного для сообщений в пределах околопланетных орбит, как бы терялся в этом огромном пространстве.

— Узнаёшь? — Дима кивнул на корабль. — Близнец «Уильяма Гершеля», на котором Андрюшка Поляков ходил в системе Сатурна. Три дня назад перегнали со «Звезды Кэц» — раньше был приписан к тамошнему филиалу Центра Подготовки, а теперь вот нам передали. Будет у «Звёздной» своё учебное судно.

— А как назвали? — осведомился я. — А то ведь, как вы яхту назовёте…

— «Дик Сэнд». Наши «каравелловцы» предложили. Ну, обсудили на общем собрании и приняли. У нас есть ребята и и из Штатов, и из Франции — «Пятнадцатилетнего капитана» все читали, знакомо…

Я улыбнулся.

— Командор-то в курсе?

Имя жюльверновского героя носил гафельный тендер, переделанный питомцами Владислава Крапивина из шестивёсельного яла.

— А как же? Даже приглашать их собирались на церемонию «спуска на воду» — в смысле, первого выхода в пространство после переоборудования.

Я заозирался. Чего-то в этом ангаре не хватало… чего-то важного, необходимого.

— А как его наружу выводить? Что-то не вижу выходного люка, а он должен быть, и здоровенный…

— Ты на нём стоишь. — улыбнулся Дима. — Корабль подвешивают на потолочных кран-балках, раздвигают створки в полу и спускают в стартовый шлюз. Потом створки закрываются, откачивают из шлюза воздух, внешний люк раздвигается и — ф-фух!

Я одобрительно хмыкнул.

— Совсем как в «Чужих». Помнишь — десантный челнок через люк в полу ангара сбрасывают? Весьма эффектно показано…

Фильм Джеймса Кэмерона вышел в прокат месяца два назад и мгновенно стал блокбастером. К моему удивлению, как сюжет, так и отдельные сцены, повторяли те, я помнил из «той, другой» реальности, и даже афиши, которыми были заклеены все кинотеатры Москвы, практически не отличались от памятных по прошлой жизни. Впрочем, это относилось и к первому фильму, вышедшему на экраны, как и положено, в семьдесят девятом. Сколько же всего произошло с тех пор…

— Кстати, об Полякове… — Дима замялся. — Скажи, он, часом, к нам не собирается? А то вырвался бы на пару дней — давненько не виделись, был бы рад, да и ребята мои тоже…

— Навряд ли. — я покачал головой. — После марсианской эскапады Волынов ушёл в Центр Подготовки, и Андрюшка принял от него «Зарю». Теперь он занят по уши, готовит корабль к экспедиции.

— Значит, это правда? — он испытующе посмотрел на меня. — В Первую Межзвёздную всё же пойдёт «Заря»?

Я кивнул.

— Да, это уже решено. Так что ему теперь не то, что пару дней — пару минут не выкроишь. Ау тебя к нему что, дело?

Дима ответил не сразу.

— Есть одна тема… Я раз десять пытался до него достучаться, но его каждый раз отвечают — «нет на месте». Я и сообщение оставлял, просил, чтобы он со мной связался, но всё без толку…

Он поднял на меня взгляд, полный… нет, не отчаяния, скорее, немой просьбы.

— Понимаешь, мне в самом деле нужно с ним поговорить, и как можно скорее!

— Может, тебе тогда… — начал я, и тут до меня дошло. — Погоди, Дим, ты что, хочешь лететь с нами?

Он закивал — торопливо, словно боясь, что я сменю тему.

— Да, была такая мысль. Он сейчас комплектует экипаж, вот я и решил попроситься — а вдруг сгожусь, по старому-то знакомству?

Это был сюрприз, да ещё какой. Хотя… откуда-то взялся в его взгляде этот намёк на отчаяние?

— Я-то думал, что ты тут крепко прирос… Опять же — Нина, как её оставишь?

— Как прирос, так и отрасту. — Дима решительно тряхнул головой плечами. — Вот выпущу свою группу — это уже скоро, через два с половиной месяца — и всё, свободен, как ветер. А Нина поймёт. Мы ведь и так не слишком часто видимся, после того, как она перевелась со станции…

Уточнять, что именно должна понять инженер-кулинар Ветрова, я не стал. Из рассказов Юльки я знал, что в их семействе не всё ладно — особенно после того, как выяснилось, что Нина не способна иметь детей. Врачи в качестве причины называли заболевания, связанные с работой во Внеземелье; узнав об этом диагнозе, женщина в тот же день подала заявление о переводе на Землю и с тех пор ни разу не покидала планеты.

— Как только встретимся, я с ним поговорю. — пообещал я. — Это не было сказано, что называется, «на отвяжись» — капитан «Зари» в самом деле набирал кандидатов для экспедиции, и у Димы с его опытом и квалификацией имелись все шансы — особенно если учесть его знакомство со многими утверждёнными членами экипажа. Конечно, ни я, ни Андрюшка, ни Оля Молодых не учились с ним в одном классе, как ребята из «Москвы-Кассиопеи», зато он был у нас вожатым нашего отряда в артековской дружине «Лазурная». Да и потом случилось много такого, что лишало смысла любые сомнения насчёт психологической совместимости.

Дима от моих слов посветлел лицом. А дело-то серьёзное, разговор с Поляковым лучше не откладывать. Надо, надо вытаскивать нашего вожатого, а с семейной жизнью он уж как-нибудь разберётся… если там ещё есть с чем разбираться.

— Ладно, об этом позже поговорим. А пока — давай, продолжай экскурсию. Не устал ещё?

— Конечно нет! — обрадовался он. — Пойдём дальше, или тут осмотришься?

Я вслед за Димой обошёл грузовик. Работа кипела; часть листов обшивки была снята, обнажив путаницу трубопроводов, свисающие жгуты проводов, выпуклые бока емкостей для сжиженных газов. В стороне, возле штабеля баллонов с ацетиленом стоял монтажный стол; за ним сидели двое, мальчишка и девчонка в рабочих комбинезонах, с нашивками «Артек-Орбита» на груди, и увлечённо рассматривали расстеленные на металлической поверхности чертежи. Другие их сверстники, человек пять, копошились возле корабля, помогая техникам.