Дети Галактики (СИ) - Батыршин Борис

— Когда со «Скъяпарелли» передали, что Большой Сырт попадает в зону вероятного падения обломков Деймоса, мы с моим спутником, Виктором Середой, были далеко от базы. Вы, вероятно, о Викторе Середе слышали от своего вожатого, — кивок в сторону Димы. — как и я, бывший артековец, участник «космической смены», опытный работник Внеземелья, талантливый инженер, специалист по энергосистемам, конструктор и капитан космической яхты «Феб», стартовавшей в первой Солнечной регате… Так вот, за несколько часов предупреждения об угрозе, мы вдвоём насели на Пола Уитмора — это ареолог, начальник базы «Большой Сырт», — выпросили один из свободных гирокоптеров и отправились к кавернам, тем самым, где Лестев и Пичугина обнаружили «звёздный обруч». Вылазка была согласована с руководством, связь в тот день была устойчива, и о падении первого обломка в районе базы мы узнали буквально через несколько секунд после того, как обитатели Большого Сырта увидели столб пыли, поднявшийся за грядой дюн и ощутили, как дрогнул грунт под подошвами их «Снегирей»…

II

Журнал «Вестник Внеземелья».

Из очерка А. Монахова

«Буря на Большом Сырте».

«…когда со станции 'Скъяпарелли» сообщили, что плато Большой Сырт попадает в зону вероятного падения обломков Деймоса, мы успели отлететь чуть больше, чем на сотню километров. Накануне Пол Уитмор дал нам с Виктором Середой и разрешение осмотреть каверны, в которых Лестев и Пичугина обнаружили «звёздный обруч». С тех пор прошло меньше двух суток, посылка полноценной исследовательской группы по разным причинам откладывалась, и начальник базы рассудил, что предварительный осмотр не помешает. К тому же я, единственный из всех, имел опыт общения с олгой-хорхоями — в том, что они и есть загадочные марсианские летучие пиявки, сомнений не оставалось. А потому, давая мне и Виктору Середе разрешение на вылазку, Уитмор распорядился во-первых, установить у входа в каверну блок регистрирующих датчиков с видеокамерой, настроенный на передачу сигнала непосредственно на базу, а во-вторых — обязательно взять с собой мортирки, причём заряженные не осветительными, а боевыми гранатами.

Это предупреждение было, пожалуй, излишним, мы и сами собирались поступить именно так — чего не скажешь о категорическом запрете соваться в каверну. Посмей обыкновенный сотрудник базы нарушить это указание — ему бы пришлось туго. Но мы-то с Виктором формально не подчинялись Уитмору, и могли себе позволить некоторые вольности. Скажем, добраться-таки до находки и сфотографировать её в разных ракурсах — Серёжка, занятый спасением Татьяны, сделал всего пару кадров, на которых был виден только размазанный контур «обруча».

Узнав об надвигающейся угрозе, Уитмор тут же приказал всем облачиться в «Снегири» и готовиться к эвакуации. И если первый пункт особых трудностей не вызывал –процедура была отработана во время регулярных учебных тревог, и могла, разве что, доставить некоторые неудобства тем, кому придётся работать в гермокостюмах в лабораториях — то со вторым пунктом дела обстояли иначе.

Транспорта на базе хватало, как летающего, так и наземного — но вот куда именно везти людей и как их прятать? людей? Град падающих с небес камней грозился накрыть всё плато, и единственным местом, способным хоть как-то сойти за убежище, были каверны, к которым мы в данный момент и направлялись. Наблюдатели со «Скъяпарелли» сообщали, что угроза продлится не так долго, максимум, двух суток — но эти сорок восемь часов предстояло пережить. А значит, нужны запасные баллоны с кислородом, вода, пища, а главное — место, где можно хотя бы ненадолго, посменно, снимать с себя гермокостюмы. Судя по описаниям Лестева, в кавернах имелись пустоты, достаточно обширные для установки лёгкого полевого укрытия — пластикового надувного купола с шлюзом и блоком регенерации воздуха. Это следовало проверить как можно скорее — и неудивительно, что Уитмор, связавшись с гирокоптером, распорядился в срочном порядке искать подходящее место. Отмена запрета соваться вглубь каверны подразумевалась по умолчанию — как и необходимость зачистить территорию от олгой-хорхоев, если, конечно, электрические червяки рискнут туда сунуться.

…предупреждение со «Скъяпарелли» запоздало. Уитмор, видимо, догадывался о чём-то подобном, поскольку распорядился начать эвакуацию сразу, не дожидаясь результатов разведки. Увы, выяснить, какими соображениями он руководствовался, отдавая этот приказ, теперь не представляется возможным — купол, где он находился, был разрушен одним первых ударов.

Коптеры с эвакуируемыми только-только оторвались от взлётной площадки — и не успели они набрать высоту, как в один аппарат угодил обломок. Эффект был таким же, как от попадания зенитной ракеты в самолёт; к счастью, пассажиров в коптере не было, его до отказа забили припасами и баллонами с кислородом. Остальные машины кинулись в разные стороны, словно бомбардировщики, выполняющие противозенитный маневр на отходе от цели. Смысла в этих метаниях не было никакого — камни падали хаотически, уклониться от них было невозможно, и пилотам оставалось полагаться на чистое везение.

Удача их не оставила — коптеры благополучно покинули опасную зону и без происшествий добрались до каверн. На базе же тем временем разразился сущий ад: по словам очевидцев, это напоминало целенаправленный обстрел из артиллерийских орудий — причём обстрел не наугад, на кого бог пошлёт, а по хорошо разведанной и пристрелянной цели. В течение сорока минут были разрушены все жилые строения базы; люди пытались спасаться на краулерах и других наземных машинах. К сожалению, их скорость не позволяла достаточно быстро покинуть опасный район; один гусеничный транспортёр, едва сдвинувшись с места, был поражён осколками врезавшегося в поверхность метеорита; погиб водитель и двое из семи пассажиров, набившихся в машину, как кильки в банку. Те же, кому места не хватило, вынуждены были выбираться с базы пешком, ежесекундно ожидая разящего удара с небес.

Всего погибло одиннадцать человек, считая начальника базы и пилота коптера. Я не раз просматривал видеозапись запись, сделанную спасателями, которые первыми прибыли на разрушенную базу — развалины куполов, торчащие из песка неровные, словно обгрызенные, стены строений, «паук» с разбитым вдребезги колпаком кабины, и всё это затянуто сплошной пеленой жёлто-бурой пыли. На Марсе она оседает даже дольше, чем на Луне с её одной шестой силы тяжести — причина этого мне неизвестна, да я и не особо этим тогда интересовался. Шесть часов мы растаскивали куски бетона, раскапывали песок, извлекая тела в разорванных «Снегирях», смятые, изломанные, иногда страшно обожжённые. Живыми нашли только двоих; один из них умер, прежде, чем его успели доставить к медикам, на базу «Берроуз».

За всё это время спасатели отдыхали не больше получаса — в коптерах, где запирались для того, чтобы сменить баллоны с кислородом да наскоро перекусить. Одна из машин нарезала круги вокруг базы, разыскивая и подбирая тех, кому пришлось выбираться пешком. Таковых оказалось человек десять; трое из них были ранены разлетающимися, подобно шрапнели, камнями, но сумели себе помочь — залепили сами или с помощью товарищей, продырявленные гермокостюмы «слизнями» особыми заплатами, входившими в носимый аварийный комплект — и дождались помощи.

Обломки продолжали падать, но уже в стороне, далеко от базы, и люди невольно втягивали головы в плечи всякий раз, когда на прозрачном забрале гермошлема вспыхивал отблеск очередного огненного хвоста, пересекающего марсианский небосвод…