Дети Галактики (СИ) - Батыршин Борис

— Так бы честно и сказал, что свербит в одном месте! — сделала вывод супруга. — А то «экстренное десантирование»… На той планетке атмосферы, пригодной для прыжков с парашютом нет и быть не может, потому что не может быть никогда! Так ведь до неё ещё и добраться нужно — а это программой даже не предусмотрено! Потом, со второго-третьего захода — может быть, но не в этот раз…

Спорить смысла не имело — планета, вращающаяся вокруг звезды Барнарда, одиночной звезды в созвездии Змееносца, удалённой от нашего светила на один и восемь десятых с лишним парсека, что составляет почти шесть световых лет — действительно образом не является нашей конечной целью. И чем бы ни закончилась сегодняшняя эскапада, на результатах экспедиции это не скажется. Разве что, лично для меня, если я ухитрюсь за полтора месяца до старта сломать ногу — и пробкой вылечу из экипажа корабля. Нет, не просто корабля — звездолёта! Хоть экспедиция, строго говоря, и не соответствует своему гордому наименованию, то к «Заре» это не относится. Первая буква в её названии обретает, наконец, исходный смысл, как, впрочем, и третья, и четвёртая. А что? Ядерный реактор на борту корабля есть, кое-кто уже именует наше предприятие не «Первой Межзвёздной» экспедицией, а «Первой Релятивистской». Что же касается оставшейся в одиночестве буквы «А» (как тут не вспомнить загадку про «А и Б сидели на трубе…», то — какие наши годы? Доживём ещё до тех времён, когда использование антивещества переместится из области фантастики в самую, что ни на есть повседневность…

— Да бог с ней, с планетой, тем более, что неизвестно, есть ли она на самом деле. — примирительно сказал я. — А хоть бы и была — ты, наверняка права. Крошечный мирок холодного красного карлика, к тому же, почти наверняка в приливном захвате и повернут к звезде одной и той же стороной, так что измышления насчёт атмосферы и, уж тем более, жидкой воды оставим на совести астрономов. Ты лучше скажи — что решила?

Она не ответила — молча ковырялась вилкой в остатках цыплёнка. Я терпеливо ждал. Таймер на браслете тихонько тренькнул.

— Пошли, не хватало ещё опоздать… — Юлька отодвинула тарелку и встала. — Ты ведь вернёшься сюда… после всего этого?

И покрутила пальцем в воздухе — жест, обозначающий всё сразу: станцию, орбиту, Внеземелье и нашу затею.

— Куда я денусь? — я кивнул. — Стив подберёт меня на вертолёте, и доставит в Центр Подготовки. А оттуда мы с Серёжкой на «Артек-Орбиту», через нуль-портал. Соскучиться не успеешь!

— Даже и не собираюсь! — фыркнула она, хотя глаза, тревожные, потемневшие, говорили другое. — И всё же, пожалуйста, осторожнее, очень прошу…

И, едва касаясь кожи, провела прохладной ладошкой по моей щеке.

— Если так и дальше пойдёт, через два-три года Землю будет не узнать. — говорила Юлька. Мы шагали по коридору, ведущему в ангар; шлем «Скворца» я нёс под мышкой, стараясь не задеть встречных оранжевым пузырём со сдвинутым вверх забралом. — Про междугородние перевозки вообще молчу. Когда нуль-Т заменит прочие виды транспорта, прежде всего, реактивные самолёты, всё станет другим!

— Ну-ну, ты того… не преувеличивай. — заметил я. — Пока вы, физики, не нашли способа осуществлять переброски сквозь большие тяготеющие массы вроде планеты, сеть нуль-порталов так и будет привязана к орбитальным станциям-ретрансляторам. А много ли их построишь? Вот и придётся ждать в очередях, чтобы добраться из Москвы в Калинин через пересадку на орбите!

Она упрямо тряхнула головой.

— Дай срок, что-нибудь придумаем. Полигимний, который вы накопали в Поясе, открывает такие возможности в развитии «батутных» технологий… Лет пять назад малые нуль-порталы — такие, как этот, на одного человека, считались фантастикой, а теперь пользуемся ими чуть ли не каждый день! Вот и сегодняшняя ваша затея — наверняка это будет новый вид спорта, прыжки с орбиты на парашюте! А что? Дешево и сердито, даже на топливо для самолёта тратиться не надо!

— Тут спорить не буду. — согласился я. — Наверняка найдутся желающие. Но всё же — я будут первым!

Юлька покосилась на меня с иронией.

— Не замечала за тобой раньше мелочного тщеславия…

— Значит, плохо смотрела! Это я на людях стараюсь быть скромным, как и подобает истинному герою Внеземелья, а внутри — о-го-го! И вообще, разве тебе не льстит быть женой основателя сразу двух видов спорта? Это если считать сайберфайтинг…

Мы остановились возле дверей со светящейся зелёной табличкой наверху — «Ангар № 3».

— Иди уже… десантник! — усмешка на её губах сделалась ехиднее. — Спеши навстречу своей славе, только смотри, не споткнись!

Ангар был тот же самый, где мы с Димой рассматривали «Дика Сэнда». Корабль стоял на том же месте, поверх сдвинутых створок стартового шлюза, всё так же обвешанный пучками кабелей, облепленный стремянками, стойками с аппаратурой, шлангами. Мы с Юлькой обогнули будущую «летающую парту» и прошли вглубь ангара, где на расчищенной от оборудования площадке красовался нуль-портал.

— А как коптер сбрасывали? — удивилась Юлька. — Он же сюда не пролезет!

Действительно, квадратная рубчатая рама имела в диагонали не больше трёх метров — маловато даже для лёгкого «паука».

— Для него в соседнем ангаре смонтировали другой портал, полугрузовой, размерами побольше. — ответил я, продевая руки в лямки парашютного ранца. — В него не то, что коптер — буксировщик свободно пролезет, хоть «омар», хоть «холодильник», если манипуляторы сложить. И вообще, чем изводить вопросами — помогла бы лучше! Знаешь, как в кино — верная супруга застёгивает уходящему на фронт мужу шинель и подаёт вещмешок?..

К моему удивлению, на этот раз она обошлась без колкостей — защёлкнула плечевые и нагрудные пряжки подвесной системы, подёргала лямки, снова проверила замки.

Ну вот, вроде, всё в порядке… — она сделала шаг назад и критически обозрела плоды своих трудов. — Можешь отправляться.

— Может, всё-таки скажешь, что за встреча у тебя намечена? — осведомился я.

— Перебьёшься. — Юлька проверила напоследок крепление шлема. — Не хочу отвлекать тебя от процесса. И смотри, два часа, ты обещал! Опоздаешь — отправлюсь на «Гагарин» одна, придётся тебе меня там разыскивать!

Всё прошло на удивление буднично. Я шагнул в лиловую светящуюся плёнку — и в следующее мгновение в грудь мне упруго толкнулся воздушный поток. На миг даже сделалось обидно — всё-таки, первый парашютный прыжок с орбиты, и исполнитель в моём лице имеет все шансы занять место в истории парашютного спорта наряду с Кайтановым, прыгнувшим из стратосферы, с высоты одиннадцать тысяч метров в тридцать седьмом, кажется… Но нет, прочь дурные мысли — права Юлька, грешен, не чужд тщеславию…

Взгляд на запястье — альтиметр показывает четыре с лишним тысячи метров, на этот раз ювелирной точности выброски не получилось, и вместо заданной высоты в три тысячи имеем вполовину больше. Вообще-то, мелькнула мысль, после такой промашки эксперимент смело можно записывать в неудачные — ошибись операторы в другую сторону, я сейчас имел бы, как говорят в одном южном городе, бледный вид и макаронную походку. Пятьсот метров, конечно, хватило бы раскрыть парашют — а если бы их оставалось триста, или сто пятьдесят? Нет, дорогие товарищи физики-тахионщики, вам ещё работать и работать…

Болтаться на стропах, плавно снижаясь с высоты в четыре с половиной километра мне категорически не хотелось, да и неизвестно ещё, куда меня отнесёт во время спуска. Я дождался, когда на альтиметре мигнёт семёрка с двумя нулями, и только тогда дёрнул кольцо. Хлопок, ярко-оранжевое, похожее на надувной матрац крыло развернулось, плечевые ремни дёрнули меня вверх. Я выровнял парашют, огляделся, нашёл взглядом вертолёт, кружащий на безопасном удалении — белый, с синим, пересечённым красным зигзагом кругом эмблемы Национального Космического Агентства на борту. Хьюстон виднелся вдали, у самого горизонта на бледно-зелёном фоне равнины; иглы небоскрёбов поднимались к небу, а в стороне, километрах в трёх пузырился купол Центра Подготовки — грандиозный даже с такого расстояния, постарались американцы…