Дети Галактики (СИ) - Батыршин Борис

Приблизившись, он коснулся его и стал тонуть в лиловой энергетической плёнке, чтобы возникнуть в полутораста миллионах километров отсюда.

Я отвернулся от иллюминатора, поворочался, устроившись поудобнее в ложементе, и поднял глаза к информационному табло. Зеленые светящиеся цифры показывали четверть первого — очередной рабочий день Внеземелья начался.

V

— Хороший аппарат сделали японцы! — похлопал буксировщик по боку я. — Да и предыдущая их модель, «ика», была вполне себе ничего — маневренная, скоростная, и запас хода приличный, не чета «омарам»…

Японская корпорация «Мицубиси», выпустившая несколько лет назад небольшую серию кальмароподобных буксировщиков «ика», не захотела терять рынок после громкого фиаско «Фубуки» и предложила свои услуги Проекту «Великое Кольцо». Предложение было принято — освоение Внеземелья шло ударными темпами, требовалось всё, а буксировщики в особенности. Эти маленькие универсальные агрегаты использовались повсюду — и при монтаже крупных космических объектов, и в обслуживании грузоперевозок, и в ремонтных работах. В особенности же они были востребованы при работе на малых планетах и астероидах, объём которых с некоторых пор стал расти, как снежный ком.

Инженеры-конструкторы «Мицубиси» назвали своё творение «Зеро» — в честь другого шедевра компании, палубного истребителя А6М времён Второй Мировой Войны. Что за намёк содержался в этом, журналисты, особенно американские, гадали до сих пор; я же, как и другие пилоты малых аппаратов, принял новинку вполне доброжелательно. Во Внеземелье же «Зеро» почти сразу переименовали в «холодильник» — за прямоугольный корпус, в самом деле, чрезвычайно напоминавший бытовой агрегат. «Холодильник», как и большинство современных моделей буксировщиков, был двухместным — пилот помещался в кормовой части, за спиной оператора, и смотрел на окружающий мир через три больших квадратных иллюминатора. Обзор передней сферы обеспечивал панорамный экран; что касается его напарника, то он полусидел-полулежал, вытянувшись вдоль вертикальной оси аппарата и просунув голову в полусферический колпак-блистер на торце, между четырьмя расположенными крестом щупальцами-манипуляторами — для лучшего обзора ложемент можно было развернуть по оси аппарата и изменить угол наклона.

В общем, «холодильник», несмотря на примитивный до нелепости внешний вид (кое-кто усматривал в нём проявление минимализма, свойственного японской культуре), действительно был хорош — прочный, маневренный, с приличной тягой и солидным запасом хода. Он быстро завоевал популярность во Внеземелье, составив конкуренцию продукции французской аэрокосмической корпорации «Марсель Дассо», специализировавшейся на малых космических аппаратах вообще и буксировщиках в частности. Мне, как командиру приданного экспедиционного звена малых кораблей, тоже полагался такой аппарат, но я предпочёл новинке другую модель.

— Твой буксировщик во втором ангаре, — сообщил Поляков. — Вчера только доставили — стоит, ждёт законного владельца. Сейчас пойдёшь смотреть?

Моим «персональным» аппаратом был старичок «краб», модифицированный под персональные запросы владельца. Дорабатывали буксировщик в саратовском филиале «Марсель Дассо» под моим чутким руководством. В результате агрегат если и напоминал исходную модель, то лишь внешне. Он по-прежнему состоял из трубчатой рамы, увешанной агрегатами и емкостями со сжиженными газами, с вертикальным ложементом посредине. Но имел увеличенную, по меньшей мере, втрое тягу, дополнительные баки с топливом для маневровых и маршевых двигателей, а также лишнюю пару гибких щупалец-манипуляторов, снятых с японского «ика» и оснащённых креплениями для навесного оборудования.

Прозрачного герметичного колпака, позволяющего пилоту работать в буксировщике без скафандра — в одном только гермокостюме, — не было. В целом, самоделка получилась чрезвычайно удачной, и в «Марсель Дассо» уже задумались о запуске «суперкраба» в ограниченную серию — для таких, как я, ветеранов монтажных работ во Внеземелье, предпочитающих обзор и защиту в виде прозрачного колпака. Впрочем, в этом случае защита была весьма иллюзорной, и я в этом не раз убеждался. К тому же такая конструкция позволяла быстро отстегнуться от буксировщика, что давало массу дополнительных возможностей — разумеется, если пилот хорошо владел навыками работы в пустоте и невесомости. Я владел.

— Ладно, пошли, — я согласно кивнул Андрею. — Лошадка требует хозяйской руки, вот и займусь, пока есть время. Только сперва зайдём в хозяйство Шадрина — хочу взглянуть на его «бомбовый погреб» своими глазами. А то вдруг, и правда, стрелять придётся…

Я на прощание похлопал «холодильник» по белой, слегка выпуклой бочине и вместе с капитаном «Арго» выплыл из ангара.

Из записок

Алексея Монахова

«…если хочешь спать в уюте — спи всегда в чужой каюте…» — эта истина, бесспорная для моряков, во Внеземелье не работает. Где бы человек ни проводил свободное время — в своей каюте или чужой, в столовой, рекреационном холле или в кают-компании, — в любой момент может зажужжать кольцо персонального браслета, требуя добраться до ближайшего терминала внутрикорабельной связи и узнать, кому и зачем ты понадобился. Абонент недоступен для связи только за пределами корабельной брони — скажем, в вакуум-скафандре, или в кокпите буксировщика. Но кому придёт в голову прятаться там, чтобы обеспечить себе час-другой, если не уюта, то хотя бы покоя? Так что, если хочешь работать во Внеземелье, — придётся смириться с тем, что на корабле или ином космическом объекте, включая лунные и марсианские поселения, ты всегда на виду. Диспетчер в курсе, где кто находится — положение любого человека, неважно, члена экипажа, пассажира или туриста, отмечено светящейся точкой на специальной схеме — и может достучаться до каждого, если в этом возникнет необходимость.

Всё правильно, во Внеземелье иначе и нельзя, — но как же это выматывает! Недаром психологи из департамента нашего общего знакомого И. О. О. считают, что это ежесекундное ожидание вызова, вместе с невозможностью полного уединения хотя бы на короткое время, является одним из главных факторов, доводящих до нервного истощения здоровых, крепких, полных сил людей, вынуждая списывать их «на берег», к зелёной травке и голубому небу, где никто не сможет сорвать человека с места и бежать, сломя голову, навстречу очередному вороху проблем.

Снимать браслет нельзя — разве что в душевой кабине и не более чем на четверть часа. По истечении этого срока он начнёт призывно мигать и жужжать, одновременно на пульте у диспетчера вспыхнет тревожная лампочка, требующая немедленно выяснить, в чём дело. Такое случается, конечно, особенно у новичков, — и каждый раз влечёт за собой неприятности по административной линии. Однажды такая досадная коллизия произошла и со мной. Дело было на станции «Скьяпарелли», где я проходил практику после окончания третьего курса Школы Космодесантников. Тогда я много чего наслушался от своего непосредственного начальника и руководителя практики, Жана-Лу Кретьена. Француз был тогда на «Скьяпарелли» начальником отряда малых кораблей и вместо того, чтобы внести в личную карточку нерадивого практиканта запись о серьёзном дисциплинарном нарушении, решил самолично устроить ему выволочку — что и сделал с чисто галльской язвительностью. Да, дисциплина во Внеземелье — не просто требование, это образ жизни, почти религия, и персональные браслеты являются обязательным её элементом.