Я только подумала: «Сидеть теперь мне рядом с этой….лужей…» —
Как тут же раздался тихий шелест. Кто-то вкатил метлу по ковру?… Но здесь не было ковра.
Был только белый пол.
Робот. Маленький. С круглой головой. С щётками вместо рук.
Он вкатился — такой весь безмолвный и беспристрастный, как судья, которому всё равно, кто виноват, главное — чтобы чисто было.
Он остановился.
Посмотрел на меня.
На лужу.
На белый пол.
На меня снова.
Взгляд — укоризненный.
Или это мои глюки?
Возможно. Но если глюки — то они очень реалистичные. И очень недовольные.
Щётки зашуршали.
Лужа исчезла.
Белый пол снова стал белым.
Робот отъехал.
Остановился у двери.
Посмотрел на меня и исчез, так же безмятежно, как приехал.
Как ничего и не произошло.
Я смотрела на дверь.
— Да, великая чёрная дыра! — сказала я. — Что происходит?
В ответ мне раздался голос.
Не извне.
Не из динамика.
Изнутри меня?
Грубый. Мужской. Как будто его выдавили из бетона и прокачали через ржавую трубу.
Без эмоций. Без милосердия. Только давление.
— Кто ты? — спросил голос.
— Что ты сделала?
— Как ты это сделала?
— Кто на кого ты работаешь?
— Кто твои хозяева?
— Говори, тварь!
Я замерла.
— Хозяева? — прохрипела я. — Какие хозяева?
— Что происходит?
— Где я?
— Что случилось?
— Что вам от меня надо?
— На вопросы здесь отвечаешь ты, — прогремел голос. — Отвечай.
Я попыталась.
Но не могла.
Мне было плохо.
Мне было ужасно плохо.
А ещё из носа что-то вытекло.
Красное.
Тёплое.
Кровь.
Я потянулась к лицу.
Пальцы стали липкими.
Голос заорал — громче, жестче, ближе:
«Зачем же так громко орать?!» — подумала я и потеряла сознание.
Глава вторая. Кто тварь?
Очнулась я в кромешной тьме. По сравнению с тем ярким горящим светом до этого, это было просто всепоглощающая тьма. Не было видно ни силуэта, ни малюсенького горящего светодиодика. Просто густая кромешная тьма.
И вдруг в этой тьме зажглись два янтарных огня.
«О, отлично, — подумала я. — Сначала белый свет, теперь два прожектора в лицо. Кто-то явно решил, что я — сценическое оборудование».
Раздался голос.
Рокочущий. Мужской.
— Оклемалась? Может быть, теперь ты намерена отвечать на мои вопросы? Кто ты? Откуда? И зачем ты это сделала? И как всё исправить?
«Кто я? — заверещала моя голова изнутри. — Я — Фэйла, переводчик, у которой в сумке сидит таракан, а в памяти — дыра размером с ЧЕРНУЮ дыру! Откуда я? С Луны-3! Где гравитация такая, что можно прыгать, как на пневматике! А зачем я это сделала? Я даже не знаю, ЧТО я сделала!»
Я напряглась изо всех сил. Сознание стало проясняться.
— Так… я… Я — Фэйла. Я со спутника Луна-3. Я занимаюсь лингвистикой. Меня назначили на пост главного переводчика станции СК-44 «Прыгун». Я села в шатл. Мы взлетели. Я смотрела в иллюминатор… и дальше ничего не помню.
— Врёшь, тварь, — пророкотал голос. — Я буду пытать тебя, пока ты мне всё не расскажешь.
Мужчина приблизился ко мне. И тут я заметила.
Это рога?
Так. У меня по любому глюки.
Он встал, и я задрала голову выше. Выше. Еще выше.
Святая великая галактика, не бывает таких здоровых мужиков.
Или бывают?
Это… это же Шварх.
Точно.
Большой рост. Горящие глаза. Хвост. Рога.
Ментальные способности — развиты до предела.
Язык их — сложный, недоступен человеку. Никто не знает.
Значит, говорит сейчас на межгалактическом, раз я понимаю— это плюс…..
Но они с другого конца галактики и не появляются в нашем секторе.
Значит…
Не могу соображать. И это минус…
Мужчина приблизился ко мне. От него пахнуло…
От него пахло утренним кофе из кружки с надписью «Не трогать — иначе хвостом дам» и лёгкой лавандой — видимо, даже у Швархов бывают вечера, когда хочется просто помыть рога и забыть о беспамятных переводчицах.
И прохрипел:
— Как ты заразила? Столько существ. Отвечай.
— Я заразила? — выдавила я. — Я никого не заражала! Я ничего не помню! Удобно устроилась, нечего сказать. Ну, я правда не помню. Я помню, как летела на станцию… и всё. Дальше — свет. А теперь — тьма. Свет. Тьма.
Тут дверь открылась.
В комнату вошло существо. По-другому было не назвать — это был явно не человек.
Это была девушка. Ангел.
Белоснежная кожа, светилась изнутри. Белые волосы. Одежда — всё белое. Высокая, очень худая, но красивая.
А глаза?
Глаза были сплошь белыми — без радужек и зрачков.
Она подошла к шварху и что-то прошептала ему на ухо.
Тот развернулся и бросил мне:
— Мы ещё вернёмся к этому разговору. Ты мне всё расскажешь, уж поверь. А пока будешь сидеть здесь — в темноте, в тишине, в одиночестве. Подумаешь. Активируешь свою память. Иначе я по локоть засуну руку в твой никчёмный мозг и выпотрошу из него всё, что там есть. Мне нужны ответы.
И вышел.
Девушка-ангел перевела на меня свой туманный взгляд и произнесла:
— Не сердись на него. Попытайся всё вспомнить. Это очень важно. На кону миллиарды жизней.
Я медленно кивнула.
«Миллиарды жизней, — подумала я. — А у меня даже кофе нет... И Гагарин в сумке, наверное, уже начал управлять термоконтейнером. Отлично. Просто отлично».
И тут до меня стало доходить….
Сумки нет.
Я обшарила карманы.
Термоконтейнера нет.
Я даже по полу нащупала — вдруг упал?
Ничего.
«Гагарин?» — прошептала я в пустоту.
Тишина.
Глава третья. Призрак в душе.
Я сидела в темноте.
Лежала в темноте.
Ходила кругами — натыкалась на стены, ругалась, лежала снова.
Страдала.
Болтала с Гагариным.
«Гагарин, если ты меня слышишь — пощёлкай антенной. Хотя бы раз. Я обещаю, больше не буду прятать твой термоконтейнер под кофе-автоматом».
Тишина.
Он не отвечал. Потому что его не было.
И это было еще хуже, чем тьма.
Потом мне дважды принесли еду.
Вкусное. Но непонятное.
