Медь и серебро (СИ) - Медведская Наталья Брониславовна

Ева Иосифовна тихо засмеялась.

– Вот ты и показала своё настоящее лицо. Надоело строить из себя идеальную, порядочную женщину. Вот что ты про нас думаешь. Александр и его семья понятия не имеют ни о чём, мы им ничего не говорили, решили сначала сами разобраться.

– В чём разбираться? Серафима Пантелеевна почти до ста лет дожила. Её смерть была естественной.– Кира вперила тяжёлый взгляд в Марию. – Это ведь твоя затея? Ты приволокла к нам липовую ведьмочку и надоумила обвинить меня. Подсказала про сок чистотела, будто я его подливала свекрови…

После этих слов все замерли.

Кира Тимофеевна ахнула. Прижав костлявые пальцы ко рту, тяжело задышала.

– А ведь я ни слова про чистотел не сказал, – вздохнул Фёдор Иванович. – Кира, как ты могла так поступить с матерью. Я ещё могу понять в пылу ссоры, в состоянии аффекта человек совершает непоправимый поступок, но ты дни, месяцы травила мать и рука у тебя не дрогнула, сердце не заболело. Откуда такая жестокость? Ты хоть понимаешь, что стала убийцей?

Глаза Киры Тимофеевны засверкали от злобы и охватившего её бешенства. Выпрямившись на стуле, она с ненавистью прошипела:

– Вы все хотели избавиться от старухи, желали ей смерти. Но вы трусы! Предпочитали терпеть и кланяться обнаглевшей бабке. Вы должны меня благодарить, а не обвинять. Я одна смогла решиться на то, о чём вы все мечтали. Она прожила достаточно, я лишь помогла ей немного.

Дмитрий Иванович отшатнулся от жены.

– Кира!

Михаил вздохнул. Повернувшись к своей бабушке, с горечью заметил:

– Так вот что за жидкость была в том пузырьке. Я спрашивал, какое лекарство вы добавляете Серафиме в напитки, а вы ответили, что успокоительное. Да уж успокоили прабабку до смерти.

– Кира, ты хочешь жить? – Ева Иосифовна с презрением смотрела на неё. – Думаешь, Серафима Пантелеевна не хотела. Жизнь драгоценна в любом возрасте. Никто не имеет право её отнимать, сколько бы времени не осталось. Ты взяла на себя обязанности бога. Не слишком ли зазналась? Кто ты такая, что бы решать за нас? Да мы злились на Серафиму. Она, бывало, доводила нас до нервного срыва, в сердцах могли и ляпнуть что-то злое. Но никто… никто не покушался на её жизнь. У меня нет слов…

– Вот и молчи раз нет слов, – огрызнулась Кира Тимофеевна. – Серафима в деньгах купалась, а сыновьям выделяла крохи. Разве это справедливо? Она заслужила то, что получила.

– Дура ты, Кирка, в своё время мать всем сыновьям помогла купить квартиры в Краснодаре и на машины деньги выделила, – бросила в сердцах Ева Иосифовна. – Если бы не она, то мы все жили бы на съёмных. Разве могли позволить себе покупку жилья или автомобиля на учительскую или профессорскую зарплату. Она не обязана содержать семьи великовозрастных сыновей. Тем не менее, дважды давала им шанс стать бизнесменами, но у них нет призвания к коммерции. Я не виню мужа и его братьев за это. Каждому своё. Просто отдаю должное уму и деловой хватке Серафимы Пантелеевны. Всё, что у неё было, она достигла своим трудом. И уж точно не заслужила чистотела в чае. Тебе придётся нести вину за убийство свекрови до конца своих дней. Сотворив неподобающее, терпи то, что не нравится. Раздув пламя ненависти, не жалуйся на искры в лицо.

Кира Пантелеевна захлопала в ладоши.

– Какая красивая речь. Долго готовила? Ты всегда мне завидовала. Рада, что настал твой момент позлорадствовать?

Фёдор Иванович поднялся.

– Вот и выяснили всё. Сам понимаешь брат, что с этой минуты мы не хотим больше знать Киру. Она для нас не существует. Ты поступай, как знаешь, но твоя жена вычеркнута из списков семьи.

– Да пошли вы! Чистоплюи! – крикнула Кира Пантелеевна. – Обойдусь без вас. Мне даже легче жить будет.

– Ну это вряд ли, – усмехнулась Мария. – Небесный суд ещё никто не отменял. Ольга сказала, голодный дух теперь навсегда с тобой. Благодари себя за эту компанию. – Она повернулась к Михаилу. – Советую, держаться от бабы Киры подальше. Рядом с ней опасно находиться.

Киру Тимофеевну затрясло от злости.

Не обращая на неё внимания, гости по одному покинули комнату. Обувшись в прихожей, молча вышли из квартиры.

глава 6

Чертыхаясь, Ольга села на безотказный «Бизон». Мягко вывела мотоцикл на загруженную дорогу, автомобили ползли с черепашьей скоростью, видимо, впереди был затор. Так и оказалось, посреди дороги стояли две «Нивы» столкнувшиеся на перекрёстке. Ольга усмехнулась, вот это совпадение! «Нива» машина не настолько распространённая, и как только водители ухитрились встретиться. Часть машин, объезжала аварию по обочине, но большинство просачивались по переулкам, чтобы снова выехать на главную дорогу. Ольга прекрасно знала Анапу, поэтому дворами отправилась до нужного адресата. Остановившись возле старой пятиэтажки, окружённой громадными тополями, припарковала мотоцикл возле подъезда. Посмотрев на молодую рыжеволосую женщину, сидящую на лавочке и выглядевшую замученной домохозяйкой, догадалась, что это и есть её заказчица.

Варя Долгова неплохо описала себя по телефону. Ольга опустилась рядом с ней на шероховатые давно некрашеные доски. Не успела задать вопрос, как услышала громкий старушечий голос.

– Нет этот не жилец! А вот тот, что прежде зашёл жилец.

Приглядевшись, сквозь плети дикого винограда она увидела троицу бабушек, удобно расположившуюся в беседке.

– О чём это они? Откуда им знать кто жилец, а кто не жилец, – удивилась Ольга.

Варя усмехнулась.

– Так они знают всех, кто проживает в этом доме.

– А… вот они о чём, – протянула Ольга, подумав об издержках своей деятельности. Она-то решила: старухи говорят о том, кто вскоре умрёт, а кто будет жить дальше. – Мы так и будем сидеть или поднимемся к вам в квартиру?

Варя Долгова позвонила вчера вечером, умоляла проверить квартиру. Уже три месяца её пятилетний сын Антон вскакивает после полуночи с кровати и больше часа кричит не своим голосом. Успокоить его не получается ни каким способом. Она водила Антона к психологу, но результата не было, как орал сын, так и орёт. Из-за бессонных ночей уставшая Варя начала чаще ссориться с мужем, он тоже стал грубо и несдержанно себя вести. Семья оказалась на грани распада.

Ольга покосилась на Варю, тревожно поглядывающую на дверь подъезда. Во всём её лице, скорбно поджатых губах и глазах болотного цвета чувствовалась неимоверная усталость.

– Мы чего-то ждём? – поинтересовалась Ольга.

– Мою свекровь. Она скоро выйдёт из дому и пойдёт к тем трём воронам в беседке. Просидит с ними не меньше двух часов. Надо ведь перемыть косточки невесткам, зятьям, обсудить молодёжь и очередную серию турецкого фильма.

– Это само собой, – улыбнулась Ольга.

Щёлкнул замок входной двери, послышался сигнал домофона. На крыльцо вышла крепкая дородная женщина лет шестидесяти в симпатичном, шерстяном платье синего цвета и туфлях на невысоком каблуке в тон наряду. Поправив короткие волосы, окрашенные в цвет красного дерева, бросила взгляд на Варю. При этом на её округлом лице появилось неприязненное выражение.

– Не сиди с подругой долго, тебе ещё ужин готовить, – заявила она недовольным тоном. Постояв немного, деловито прошествовала в беседку.

– Теперь можно идти, свекровь нам не помешает, – прошептала Варя.

В квартире Ольга сразу направилась в детскую, туда её вёл шлейф неблагоприятной энергии. Она оглядела комнату. Больше всего черноты скопилось вокруг кровати Антона, от неё буквально фонило мертвечиной. Она уже сталкивалась с таким, но всё равно стало мерзко и до тошноты противно.

– Кто в последний раз мыл полы и убирал в комнате мальчика?

Варя грустно улыбнулась.

– Свекровь. Она очень любит Антона, часто протирает полы, не позволяет и пылинки появиться в его комнате. Это меня она терпеть не может, а во внуке души не чает.

– Так любит, что для уборки использует воду, которой обмывали покойников. И делает это давно.