Медь и серебро (СИ) - Медведская Наталья Брониславовна

– Мне её ни грамма не жалко, – пробормотала Ольга. – Ведь она никого не жалеет.

– Верно. Преты не цепляются к первому встречному человеку, их притягивает отрицательная энергия. Поэтому хорошим людям нечего их опасаться. И у плохих есть выбор: измениться в лучшую сторону, тогда голодный дух их покинет.

– Почему второй выглядит иначе? Мелкий и тщедушный, но зато злой и кажется очень опасным. А ещё эти леденящие кровь глаза, то красные, то чёрные.

Данила Сергеевич долго листал книгу.

– Пока не нашёл. Надо порыться в других источниках. Посоветоваться кое с кем. Могу только предположить, что маленький дух давно не получает нужную ему энергию, находится на голодном пайке, а крупному хватает раз он такой огромный.

– Я поняла, что эти чудища меня не тронут, но их внешний вид пугает до дрожи. Не просто пугает, я жутко их боюсь. Хорошо, что вы дали мне колокольчики. Кстати, почему преты так струхнули?

– Они не всякого звона боятся. Ты знаешь, из какого металла льют церковные колокола?

Ольга задумалась.

– Из меди. Песню вспомнила, там что-то про медный колокол…

– Правильнее сказать из бронзы. Бронза – сплав меди и олова. В разных церковных колоколах разный процент меди и олова, в самых распространённых восемьдесят процентов меди и двадцать олова. А вот набатные колокола из латуни. Там девяносто процентов меди и пять цинка и пять процентов других примесей. У набатного колокола резкий звук. У бронзового мягкий, красивый, мелодичный. Звук колокола движется по особой спиральной траектории и губителен для бактерий и вирусов. А ещё звук колокола соответствует мантре, входит в резонанс с энергетикой человеческого организма, активирует жизненные силы, гармонизирует чувства и пространство. Голодные духи – вирусы нашего мира. Колокольный звон как бы стирает, выбрасывает их обратно в потусторонний мир. Жаль я пока не нашёл, какое сочетание колокольчиков губительно для них. Ничего определим это опытным путём. Надо же как-то чистить вокруг тебя жизненное пространство.

– Но у меня на шее не медные, а серебряные колокольчики?

– Они для прет самые опасные. У серебра – голос небес. Как я понял, чтобы дух убрался, понадобится сочетание разных колокольчиков. Медь и серебро два металла, ненавидимых прето-локами. Только они способны их уничтожить.

– Почему же не делают церковные колокола из серебра?

– Это слишком дорого. Насколько я знаю, большой колокол из серебра отлили единственный раз, его назвали «Царским колоколом» в честь спасения царской семьи при крушении поезда. Но вот маленькие колокольчики делают часто. Мне удалось отыскать их в сувенирном магазине, медных же пока нигде не нашёл. Поспрашиваю друзей, знакомых. Что-то придумаем. Для твоего и моего спокойствия не снимай цепочку, пусть колокольчики всегда будут при тебе.

Вручив Ольге книгу, Данила Сергеевич покинул парк.

[1] Ботало – глухая погремушка, колокольчик из железного, медного листа или дерева, подвешивающиеся на шею пасущейся коровы или лошади.

Глава 7( часть 2)

Оставшиеся дни до выписки она усердно запоминала виды и внешность голодных духов, при их общности и похожести имелись и различия. Ольга ещё не знала, зачем ей это, но чувствовала, пригодится. Как говорил наставник: врага нужно знать в лицо. Теперь ей предстояло жить в новой реальности, поэтому необходимо к ней привыкать.

Возвратившись домой из больницы, она застала мать обедающей с очередным поклонником. К удивлению Ольги им оказался молодой сосед, живущий через дорогу. Двадцатипятилетний парень не так давно женился, не прошло и трёх месяцев со дня свадьбы. Прежде мать предпочитала охмурять мужчин постарше и при деньгах, а тут связалась с обычным таксистом. Вряд ли сосед мог поддерживать привычный образ жизни Лидии, она ведь как пылесос пыль, высасывала деньги из своих жертв.

При её появлении Андрей вскочил со стула. Его лицо покраснело от смущения.

– Здравствуй, Оля. Как ты себя чувствуешь? Лидочка сказала, ты лежала в больнице. А я тут это… Мы тут это… в общем я хочу быть с твоей матерью. Сердцу ведь не прикажешь. Ты же понимаешь?

Ольга скривилась.

– Мать на двенадцать лет старше тебя.

– Ну и что? Возраст значения не имеет, когда есть чувства.

– Мне тебя жаль.

Откинувшись на спинку мягкого высокого стула, Лидия фыркнула.

– Себя пожалей. Мне стыдно, что у меня такая невзрачная дочь.

Глядя на большого духа, с довольным видом присосавшегося к шее матери, Ольга вспомнила о колокольчиках. Потянула за цепочку, красивые звуки заполонили комнату. Прето-лок дёрнулся, поплыл в дальний угол и там, трясясь студенистым животом, попытался вжаться в стену. Маленький дух загнанным зверьком взвился под потолок, щуплое паучье тельце и тонкие конечности мелко задрожали.

Лидия зажала уши ладонями.

– Прекрати! До чего же отвратный звон.

Андрей бросил на неё удивлённый взгляд.

– Почему же наоборот очень приятный. – В его голубовато-серых глазах промелькнула растерянность. На худом вытянутом лице появилось выражение оторопи, как будто он проснулся и не теперь не понимал, что здесь делает.

Осмелившись, Ольга, непрестанно звеня, сделала несколько шагов в сторону духов. Распластавшись по стене, толстый пополз к выходу из дома, медузой без костей просунулся в щель плохо закрытой двери на улицу. Худой прета, став плоским и вытянутым, змейкой нырнул за ним. Ольга ринулась следом, но прето-локи исчезли. Она оглядела двор, дорожку, ведущую к калитке, но беглецов не обнаружила.

«Интересно эта мерзость скрылась навсегда или ещё вернётся?»

Пожав плечами, пошла в дом. Хотелось принять душ, подготовиться к урокам. Домашнее задание удалось узнать у Симы Кротовой, та с неохотой, но сообщила его.

В школе ничего не изменилось: кто хотел учиться, старался на уроках, те, кто думал, что деньги решают всё откровенно скучал. Они почему-то считали, раз в будущем заплатят за учёбу в институте, то знания чудом появятся в их головах. Это у Ольги мир перевернулся верх тормашками, остальных перемены не затронули. Удивительно, но только возле Каберского вился прета, а она предполагала, что столкнётся с несколькими голодными духами в классе. Но нет, больше никто не обзавёлся уродливыми дружками. Вероятно, не настолько плохи одноклассники, как она считала. При её появлении Кухтова стала о чем-то переговариваться с Софьей Колосковой, после обе уставились на неё, как на привидение.

– Гаранина, как там на том свете? Тоннель видела? Пролетала по нему? Или тебя черти сразу в ад утянули? Представляю, как они расстроились, когда ты исчезла со сковородки.

Петр Игнатов заржал.

– Это только Гаранька может так вляпаться, пойти к дантисту и чуть не сдохнуть от укола. Есть справедливость на белом свете! Её сама судьба за нас наказала.

Ольга не понимала, откуда одноклассникам известно о случившемся с ней. Словно услышав её мысли, Полина пояснила:

– Гадаешь, кто поведал о твоём смертельном приключении? А никакого секрета нет. Моя сестра работает медсестрой у несчастного дантиста, которому ты чуть не угробила карьеру. Так видела тоннель или нет? Признавайся. Думаю, всем интересно узнать, что там? – Кухтова ткнула пальцем вверх.

Губы Ольги тронула едва заметная улыбка.

– Мне на ваш интерес плевать. Так что идите-ка вы далеко и надолго.

Виктория Каберская надула губы.

– Вот хотелось бы с тобой по-хорошему, но ты сама не идёшь на контакт.

Ольга села за парту, не удостоив Вику взглядом.

Полина явно собиралась что-то ещё сказать, но в класс зашёл учитель. Урок алгебры начался.

На перемене Ольга вышла во двор, хотелось подышать свежим, немного холодным осенним воздухом. Сев на скамейку под клёном, бездумно уставилась в сине-голубое небо, на котором самолёт оставил белый шлейф. Перистые облака, словно лёгкие мазки на картине, обрамляли эту небесную дорогу. С тихим шуршанием жёлтые листья падали с дерева, усыпая землю. После знойного лета и жарких сентября и октября, ноябрь радовал людей теплом днём и услаждал прохладой ночами.