Книга ведьм - Хоу Кэтрин

Рукопись преподобного мистера Тарелла, приходского священника Медфорда.

Глава 44

Бостон, Массачусетс

1728

В приведенном ниже письме, отправленном в одну из бостонских газет, описывается суд над ведьмой в Австрии. Чем же оно примечательно? Автор письма преподносит эту историю своим читателям как иноземную экзотику, невероятные подробности которой следует сообщить дотошному бостонскому читателю. При этом описываемое испытание водой почти полностью повторяет ту процедуру, через которую пришлось пройти Грейс Шервуд [425] в Вирджинии всего за двадцать лет до этого. Кроме того, указание на то, что среди ведьм и колдунов оказалось два уважаемых члена общества, вошедших в тайный круг почитателей нечистой силы, сразу же вызывает у читателей сравнение с Салемом. Возможно, что жителям Новой Англии того времени, припавшим к чаше Великого пробуждения [426] и начавшим устанавливать свою личную тесную связь с Господом, этот рассказ показался одновременно и волнующим, и пугающим, и, как это ни парадоксально звучит, успокаивающим, так как наглядно отразил тот путь, который очень быстро прошло их религиозное мировоззрение, освобождаясь от суеверий [427].

В письмах от 26 июля, поступивших из венгерского города Сегедина [428], говорится о том, что несколько мужчин и женщин были обвинены в колдовстве и приговорены к сожжению заживо. Перед казнью их подвергли следующим испытаниям согласно обычаям этой страны. Одно из них заключалось в том, что ведьму или колдуна связывали по рукам и ногам и бросали в воду. Чародеи плавали на поверхности, как деревяшки. Их вынимали из воды и ставили на весы. И тут для них началось второе испытание. Когда выяснилось, что полная женщина весит всего лишь одну унцию [429], ее муж – только 5 драхм [430], а другие еще легче [431], их объявили виновными и сожгли. Эти события имели место 23-го июля. Среди казненных была повитуха, давшая имя Дьявола двум тысячам новорожденных, и 82-летний бывший судья этого города.

Глава 45

Нью-Йорк, штат Нью-Йорк

1737

Отношение к ведьмам и колдовству менялось не только в Северной Америке, но и в Великобритании, что в итоге привело к принятию метрополией в 1735 году Закона о колдовстве. Именно этот документ упоминается в приведенной ниже статье в нью-йоркской газете. Интерес к документу обусловлен тем, что в то время как каждая колония в Северной Америке преследовала ведьм и колдунов, опираясь на свое собственное законотворчество, британский Закон 1735 года отменил Закон короля Якова I «против колдовства, чародейства и общения со злыми духами» 1604 года. Согласно последнему, колдовство по общему праву квалифицировалось как тяжкое уголовное преступление. По новому же закону колдовство как таковое переставало считаться деянием, преследуемым по закону. Вместо этого предусматривалось привлечение к ответственности тех, кто объявлял себя владеющими магическими ритуалами, включая лозоходцев – искателей воды, гадалок, предсказывающих судьбу, всех тех, кто утверждал, что могут находить потерянные вещи или вызывать духов.

Такие псевдо-колдуны и колдуньи преследовались как мошенники и шарлатаны, но не как уголовные преступники, достойные смертной казни. Особенно примечательным в новом законе было то, что суть колдовства как совокупности практик и ритуалов почти не поменялась. Это означает, что вера в колдовство, в его реальность и в существование тех, кто им занимается, никуда не делась, однако степень риска, воспринимаемого и осуждаемого обществом, радикально изменилась [432].

Сэр!

К данному письму мною прилагается удивительная история о жестоком испытании, которому была подвергнута в Бедфордшире одна старая женщина, заподозренная в ведовстве. Очевидно, что недавно принятый закон хоть и призван противоборствовать верованиям в нечистую силу, не отменил невежества жителей нашей доброй сельской Англии. В то же время я надеюсь, что такое варварство не останется без внимания законотворцев, которые в скором времени примут надлежащие положения о должном наказании изуверов. С почтением к Вам, А. Б.

Сэр!

Местный люд столь сильно настроен против ведьм и верит во всяческие ужасы, что можно подумать, что мы живем в дикой ледяной Лапландии, если послушать передаваемые из уст в уста страшные рассказы. Нет ни одной деревни в округе, в которой не проживало бы двое или трое ведьм и колдунов. Примерно неделю назад я присутствовал при испытании ведьмы водой, рассказ о коем, я надеюсь, будет Вам небезынтересен.

Пожилую женщину примерно 60 лет от роду давно подозревали в ведовстве. Она по собственной инициативе и с согласия своих детей пожелала снять с себя обвинения и согласилась на испытание водой. Приходские власти пообещали ее семье гинею компенсации, если она утонет. Местом для испытания выбрали затон на реке Оуст рядом с мельницей. Там собралось, по моей оценке, человек 500 зрителей. Около одиннадцати часов утра привели несчастную, так плотно спеленатую мокрой простыней, что на виду оставалось только ее лицо. Пальцы ног были крепко связаны вместе, а руки ее были притянуты к бедрам. Также вокруг пояса они перевязали ее веревкой и, наконец, стащили с нее чепец в поисках булавок, потому что думали, что, если на ней будет хоть одна булавка, она не утонет.

Когда подготовка к испытанию была закончена, женщину бросили в затон, и, на свою беду, она осталась на поверхности, хотя голова ее опустилась под воду. В толпе раздались нестройные крики: «Ведьма! Ведьма! Утопить ее! Повесить!» Она пробыла в воде минуты полторы и была извлечена из пруда при последнем издыхании. Стоило ей слегка прийти в себя, как испытание повторили дважды с тем же результатом: оба раза она не тонула, но чудом удерживалась на поверхности, что послужило неоспоримым доказательством ее вины для невежественной толпы. И несмотря на то, что, будучи вытащенной на берег в третий раз, бедняжка лежала на траве, потеряв дар речи и почти испустив дух, местные жители не испытывали к ней ни капли жалости. Наоборот – каждый порывался казнить ее чуть ли не собственноручно. Таковы плоды невежества и предвзятости нашего народа! Я решился выступить наперекор, подошел к женщине, разрезал стягивающие ее путы, отнес ее на мельницу и стал убеждать собравшихся в том, что испытание это не дает надежных результатов. Я даже предложил поставить пять к одному, что любая женщина ее возраста и комплекции, завязанная в простыню таким образом, удержится на поверхности воды. Но мои аргументы не подействовали – толпа перенесла свою злость на меня и едва со мной не расправилась. Когда женщина немного пришла в себя и вышла к народу, кто-то из собравшихся предложил подвергнуть ее еще одному испытанию, дабы доподлинно выявить ведьму. Испытуемую следовало взвесить и сравнить с весом Библии, лежащей в церкви, ибо, как сказал этот человек, ведьма не может весить меньше Библии. Я тут же поддержал эту идею, подумав таким образом помочь бедной женщине, и привел аргумент по сути своей весьма слабый, но вполне в духе сочинений короля Якова. Я сказал им, что если она – ведьма, то наверняка якшается с Дьяволом, а поскольку Библия – это нанесенное на бумагу и переплетенное в книгу слово Господа Нашего, то такая должна весить больше, чем любые порождения и слуги Дьявола. Некоторым мои слова показались разумными. А те, кто были против, не смогли привести контраргументов. В конце концов испытание решили провести: сначала взвесили Библию, которая потянула на двенадцать фунтов [433]. Взвесили и женщину, и конечно, она весила больше. Многих результат испытания убедил, других поколебал, но некий П-н, который, собственно, и был главным зачинщиком, ушел полностью убежденный в ее вине и впоследствии приложил все усилия, чтобы поселить эту уверенность в окружающих.