Тайна из тайн - Браун Дэн

Вот и все, подумал Лэнгдон, ошеломленно представляя себе букет тюльпанов и рукописную записку от посла. Мои подозрения подтвердились. Женщина на Карловом

мосту была не предчувствием, а каким-то странным спектаклем, разыгранным в ответ на подслушанный сон Кэтрин. Но почему?!

— Приказ о слежке поступил сверху, — сказала посол, — и я его выполнила. Я предположила, что это для вашей защиты, и понятия не имела, что собранная информация будет использована так, что поставит вас обоих под удар. Это непростительно, и я беру на себя полную ответственность.

Кэтрин взглянула на Лэнгдона, и на её лице отразилось негодование. — Значит, вы всё-таки подслушивали нас в номере отеля? — потребовала она, даже не пытаясь скрыть гнев.

— Прежде чем разыграете негодование, — ответила посол, и её голос стал жёстче,

— в мире сейчас опасные времена. Могу вас заверить, никого не интересуют ваши постельные привычки или подушечные беседы. Это устройство было установлено там в целях национальной безопасности.

— С уважением, госпожа посол, — как можно спокойнее произнёс Лэнгдон, — мы разве похожи на угрозу национальной безопасности?

— С уважением, профессор, — парировала она, — если вы думаете, что угрозы национальной безопасности имеют определённый вид,то вы наивнее, чем можно предположить по вашему резюме. Я приношу вам извинения и стараюсь быть откровенной в отношении того, что произошло с вами сегодня утром, и предлагаю вам сотрудничать. У нас мало времени, и в вашей ситуации есть аспекты, которые вам обоим крайне важно понять.

Лэнгдон не припомнил, чтобы его когда-либо журили так лаконично. — Понятно. Пожалуйста… продолжайте.

— Во-первых, — сказала Нагель, — мне известно, доктор Соломон, что вы написали книгу, которая скоро выйдет в свет. Вам важно понимать, что существуют влиятельные структуры, которые считают, что эта книга, если её опубликуют, может представлять существенную угрозу национальной безопасности.

— Как? — возмутилась Кэтрин. — Это книга о сознании человека!

Посол пожала плечами. — Этой информацией я не располагаю. Однако человек, который действительно знает ответ, скоро прибудет в Прагу, чтобы поговорить с вами обоими.

Лэнгдон опешил. — Поговорить с нами — или допросить нас?

— Полагаю, и то, и другое, — ответила Нагель, твёрдо глядя на него. — Я обязана вас защищать, но мои полномочия ограничены.

— Насколько они могут быть ограничены? — спросила Кэтрин. — Вы ведь посол США.

Хайде Нагель устало усмехнулась. — Дипломаты приходят и уходят, доктор Соломон. Постоянными игроками в правительстве являются те, кто принимает реальные решения, и, к сожалению, вам придётся иметь дело именно с этими силами.

В голове у Лэнгдона мелькнуло несколько догадок, и он почувствовал нарастающее напряжение.

— Мне запрещено обсуждать что-либо более конкретное без предварительного выполнения формальностей. — Она наклонилась и перевернула два листа, лежащие на кофейном столике, пододвинув по одному каждому из них вместе с ручкой. — Стандартное соглашение о неразглашении — обязательство сохранить в тайне разговор, который вам предстоит с человеком, вскоре прибывающим. Как только подпишете, я смогу рассказать всё, что знаю.

Соглашение на одной странице?подумал Лэнгдон. С каких пор юристы укладываются в одну страницу? Он не был адвокатом, но подозревал, что столь краткое NDA должно быть всеобъемлющим запретом на любые обсуждаемые темы. Полное эмбарго. Странным совпадением было и то, что Гесснер тоже просила их подписать подобное соглашение.

Кэтрин потянулась за документом, но Лэнгдон, не отрывая взгляда от посла, тихо положил руку ей на запястье, останавливая. — Госпожа посол, поскольку эта ситуация явно касается книги Кэтрин, она не может подписать это, не проконсультировавшись с юристом или хотя бы с редактором. Если бы мы могли быстро воспользоваться телефоном, возможно...

— Это разумная просьба, — перебила она, — но я не могу её выполнить. Человек, который придет с вами говорить, дал мне четкое указание запретить любые внешние контакты до подписания соглашений о неразглашении и до его разговора с вами."

"Кто этот человек?" — спросила Кэтрин.

"Он представляется как мистер Финч, и это его соглашения о неразглашении. Вы, конечно, можете их прочитать."

"Не стоит, — сказал Лэнгдон. — Полагаю, там написано, что все, что мы обсудим на встрече, никогда не выйдет за пределы этой комнаты."

Нагель кивнула, начиная терять терпение. "Обычно в этом и смысл соглашения о неразглашении."

"Кем бы ни был мистер Финч, — сказал Лэнгдон, — если он не может даже разрешить нам воспользоваться телефоном, то, надеюсь, вы понимаете, почему нам сложно слепо довериться этой просьбе. Думаю, нам с Кэтрин лучше вернуться в отель."

Кэтрин выглядела пораженной его словами, как и посол Нагель, чья дипломатичная манера начала давать трещины. "Если вы действительно хотите уйти, — резко заявила Нагель, — у меня нет ни полномочий, ни желания удерживать вас против вашей воли, но я не думаю, что уход соответствует вашим интересам." Она замолчала, глядя прямо в глаза Лэнгдону. "Если откровенно, я не уверена, что вам будет полностью безопасно на улице."

"Буду столь же откровенен, — парировал Лэнгдон. — Я не уверен, что нам полностью безопасно и здесь."

Выражение лица Нагель теперь смешивало недоумение и возмущение. "Профессор, я надеялась, что мое признание о прослушке вашего номера купило мне немного доверия, но в свете..."

Тихий звук уведомления на телефоне Нагель прервал ее. Раздраженно она достала устройство и прочитала сообщение. Ее выражение сменилось с досады на явный ужас. Она ахнула, прикрыла рот рукой и вскочила на ноги, глаза широко раскрылись от эмоций.

"Я... так извините, — пробормотала она, опираясь на стол. — Мне нужно десять минут. Это сообщение... простите." С этими словами посол выбежала из комнаты, ее быстрые шаги эхом разнеслись по мраморному коридору.

Кэтрин выглядела встревоженной. "Не думаю, что это было притворство."

Лэнгдон думал так же, хотя политика и актерское мастерство были связаны теснее, чем кому-то хотелось бы признать.

"Ты был очень резок с ней, Роберт, — упрекнула Кэтрин, явно удивленная его сопротивлением подписанию документов. — В конце концов, она была права — она действительно рассказала нам о прослушке."

"Той самой прослушке, о которой я сказал тебе еще в лимузине посла. Подозреваю, посол или мистер Финч подслушали этот разговор и поняли, что им придется признать то, что мы уже знали. Должен признать, это была умная попытка завоевать наше доверие."

Губы Кэтрин сжались в тонкую линию недовольства. "Боже, неужели ты правда думаешь, что она прослушивала собственный лимузин? Мы с тобой говорили о...многом."

"Все, что я знаю, — ответил Лэнгдон, подбирая один из документов, — это то, что эти соглашения — ловушка." Он пробежал глазами текст, подтверждая свои подозрения. "Здесь сказано, что все, что мы обсудим с мистером Финчем, мгновенно становится засекреченным. Все, что ему нужно сделать — упомянуть темы из твоей книги, которые его волнуют, и ты больше никогда не сможешь говорить или писать о них. Тебя юридически запретят публиковать эту книгу. Вообще."

"Они могут так сделать?!"

"Еще как, если ты подпишешь этот документ." У Лэнгдона был друг, написавший триллер о крупной технокомпании, но публикацию заблокировали, потому что он подписал "стандартное соглашение о неразглашении" перед экскурсией по офису.

"Ну... — Кэтрин уставилась в пространство. — Это соглашение отвечает на один вопрос, который не давал мне покоя весь день."